Ветер поднялся еще днем, сдувая с крыш и палисадников снег, бросая его мелкими колючими крупинками в лицо. К вечеру непогода разыгралась, и по всему было видно, что завьюжило до самого горизонта.
Лида управилась с вечера, закрыв на засов ворота и калитку. Сын Володька, потирая лоб, сидел за уроками, — одинокая лампочка светила над столом, высвечивая Володькины решенные задачи.
— Если все сделал, то и нечего сидеть зазря, спать надо ложиться.
Володька и сам об этом думал, почему-то в такую непогоду хотелось укрыться в постели, ощущая себя недосягаемым для холода.
Послышался глухой стук в ворота. Лида выключила свет в горнице и прильнула к окну, за которым виднелся силуэт повозки. – Мам, кто там?
— Да кто его знает, может рaзбойники.
— Мам, ну ты чего, какие рaзбойники, наверное, кто-то приехал.
— Некому в такое время к нам ехать…
— Давай вместе выйдем посмотреть. – Володька уже оделся, сунув ноги в валенки.
— Хозяева, скажите, далеко ли до Герасимовки? — Подал за воротами голос нежданный путник.
— Ой, так это еще километров двенадцать отсюда, — Лида отодвинула засов и приоткрыла калитку. В мохнатой шапке и легком тулупчике стоял перед ней невысокий мужчина, сразу и не определишь, сколько лет.
— Неужели заплутал, — кашлянув, сказал он.
— Конечно, заплутали, это вам какой крюк делать, — подал голос Володька.
— Вы мне подробней дорогу опишите, я доберусь. Мне в Герасимовку срочно надо, вaкцинy на ферму везу. Вот и документы у меня тут.
— Да разве разглядишь документы в темноте. Заходи хоть обогреться, если не рaзбойник.
— Да какой рaзбойник, — мужчина даже попытался улыбнуться, — с райцентра я. Сам виноват, думал на лошади в непогоду легче добраться, она пройдет. Глупость, конечно, сделал.
В избе было натоплено, и путник сразу опустился на стул возле порога, сняв шапку. Лида сразу заметила его уставший вид, круги под глазами, рука машинально потянулась ко лбу, — так она обычно проверяла, нет ли у Володьки жара. – Да вы никак простывши.
— Похоже, есть маленько, — согласился незнакомец.
— Сейчас я чаю вам подогрею с вареньем. Меда вот надо, да нет его, ну ничего и малина подойдет, не хуже помогает.
Худощавый, какой-то может даже нескладный, мужчина сел к столу, извиняясь за вторжение. — А вас как зовут? – Бойко спросил Володька.
— А-аа, не представился. Николай.
— А отчество?
— Николаевич.
— Так, сынок, иди-ка ты спать, время позднее, да и нечего тебе во взрослые разговоры встревать.
— Хороший у вас сын, — допив чай, тихо сказал гость. – Ну, спасибо, что обогрели, ехать надо.
— Да вы что, в такую непогоду ехать, у вас и конь-то не пойдет. А сами вы еле на ногах держитесь, вон на старом диване постелю, отдыхайте до утра, а там видно будет.
— Не могу стеснять вас, совсем как-то неловко.
— Это мне будет неловко, если больного отпущу. – Через пять минут диван был застелен, свет погашен.
— Хозяйка, Лидия Ивановна, — снова подал голос Николай, — вы не беспокойтесь, я не рaзбойник…
— Да спи ты, болезный, какой с тебя рaзбойник, ты и ложку-то поднять сейчас не сможешь.
Лида слушала, как за окном со злостью стучалась в ворота и в окна метель, распустив свои белые космы, наметая новые сугробы. Путник тоже не спал, долго ворочался, потом засопел.
Фельдшер, пенсионерка Анна Еремеевна, мечтавшая дождаться смену себе в виде нового работника, и уйти на пенсию, пришла вместе с Лидой. Хорошенько послушав и расспросив, сделала вывод: — Ну, простуда, отлежаться надо, и на санях пока никуда, а то просквозит. И вот таблетки захватила, тут написано, как принимать.
— Нет, мне ехать надо, — заявил Николай, как только ушла Еремеевна, меня же потеряют на работе.
— Так позвонить надо, — предложила Лида, у Сергеевых телефон есть, так я сбегаю. И домой заодно позвоню, чтобы не переживали.
— Ну, если только матери, а больше некому. А на работу надо, это точно, — Николай снова присел на диван.
Лида, закутавшись в шаль, вышла за ворота. Ветер ослаб и уже лениво гнал поземку по накатанной и блестящей от снега дороге. К заборам приткнулись огромные сугробы, словно специально их туда подоткнула метель.
Обратно она возвращалась, думая, что все наказы ночного гостя выполнила. – И нечего вам беспокоиться, — к обеду машину за вами пришлют, а лошадку вашу конюху поручат, не оставит он ее здесь. По всему видно, что утихает ветер.
— Вот же спасибо! Век благодарен буду за помощь. И простите, что стеснил вас.
— Да ладно, какое стеснение.
Николай сел за стол и только теперь разглядел скромное жилище хозяйки. Выбеленные стены, светлые занавески на окнах, закрывавшие пол-окна, а сверху простой тюль. В буфете ходики, корпус которых белого цвета, несколько чайных пар, тарелки, самодельная открытка, — видно сын на праздник дарил.
Особняком стояла печка, от которой исходило тепло, а на плите в чугунке что-то булькало. И эта незамысловатая обстановка показалась Николаю такой спокойной, уютной, как будто способна была вылечить.
После ночного гостя Лиду в деревне засыпали усмешками и вопросами. «Ну, вот ни к кому не заехал, а к тебе заехал», — посмеивались женщины. «Такая примерная была, тихоня, а тут мужика на постой пустила, ну Лидка, отчебучила!»
И только дед Авдей, любивший встревать в женские разговоры, многозначительно махнув рукой, сказал: «Женщина имеет право быть счастливой».
Больше всех язвила Людка Зырянова, муж которой ушел к молодухе: — Не постеснялась мужика в постель уложить… А жене-то его как? Приятно это?
— Да не женат он! И отстаньте вы от меня, за своей жизнью следите. А я не виновата, что он ко мне постучал.
То, что случайный путник оказался холостым, Людку еще больше разозлило. Закусив губу, она с досадой подумала: «Вот к таким тетехам, как Лидка, еще и мужики холостые стучатся».
Вскоре разговоры утихли, так только иногда вспомнит кто. Да и сама Лида все меньше думала о той зимней ночи.
В начале весны подкатил к ее дому уазик, и в ограде появился невысокий, худощавый мужчина. – Не узнаете, Лида? Это же я, Николай.
— Узнаю, рада видеть здоровым и невредимым, — ответила Лида, хотя была обескуражена его появлением.
— Я же тогда уехал и спасибо не сказал. Прими, хозяйка, еще раз, на ночлег не прошусь, а вот за чай спасибо скажу.
На столе появились яблоки, кулек конфет и пакет печенья; Володьке гость вручил конструктор. – Ни к чему это все, Николай Николаевич, — подарки и приезд ваш.
— А что не так?
— Да зачем лишний раз людям глаза мозолить, разговоров потом не оберешься.
— Да плюньте вы на эти разговоры, мы с вами правду знаем, того и достаточно. Я предложить вам хочу в райцентр приехать, ко мне в гости. И это не только моя просьба, это мать меня просит, просто настаивает. Я бы и раньше заглянул к тебе, да работы было много, я же зоотехник. Ну как, даете согласие? И Володю возьмем, пусть мальчишка развеется.
Лида задумалась, вспомнив деревенские пересуды. И вдруг ей и в самом деле захотелось съездить с этим человеком в райцентр, и захотелось, чтобы он вновь к ней приехал. – А поедемте, скажите, только когда.
— Ну, вот и ладно, Лида! – Николай даже хлопнул в ладоши.
Под осень Николай перевез Лиду в райцентр, а свой домик она сдала новому фельдшеру, молоденькой девушке, сказав на прощанье: — Домик-то у меня счастливый, хоть и маленький, глядишь, замуж скоро выйдешь.
Больше всего переезду несказанно был рад Володька, мечтавший ходить в большую школу и в лыжную секцию.
Автор: Татьяна Викторова (Ясный день)
