– А ты чего это, в спячку впадать не будешь? – полюбопытствовал Варфоломей, развалившись пузом кверху на кухонном столе.
– Всё, кот, не до сна нынче. Смысл-то мне укладываться, ежели ты потом опять меня разбулгачешь? – удивился Еремей.
– Ой прям, уж я тебе сильно помешал, – кот мазнул хвостом, смахивая хлебные крошки, оставшиеся с ужина. – Мог бы в прошлом году не просыпаться, я бы и сам управился.
–Ну да, ну да, – закивал домовой, – а кто oрaл дyрниной, что его страшный дед из камина в мешок сунет и живьем съест? А?
– Я – натура тонкая, склонен к преувеличению, – признался мохнатый, переваливаясь на живот.
– Никакой тонкости я в тебе не замечаю, ты все добреешь на хозяйских харчах и скоро иначе, как кубарем, передвигаться не сможешь, – хмыкнул Еремей, поглядывая на пухлые кошачьи бока.
– Я уже просил на эту тему не шутить? – кот недовольно распушил усы. –Просил или не просил?
– А я не помню, древний я и забывчивый, – Еремей хмыкнул в кулачок и перевел тему: – скажи-ка мне, в этом году наши опять рядиться в нечисть станут?
– Не знаю, – кот явно дулся, – может, и нет, вроде как собрались всей семьей к маме Андрея поехать и там праздновать.
– Вот уж не знал, что Алевтина Петровна поощряет столь дикие забавы, – удивился домовой.
– Может, и не поощряет, да только к нам она ехать и с Нютой сидеть отказалась наотрез, все припоминает твои выходки и твердит, что в доме нечисто.
– Будет тут чисто, ежели твои лохмы опять по всем углам клубятся, – Еремей поморщился, – надобно Лиду звать, чтоб обкорнала тебя волосатого.
– Себе бороденку сбрей, а мою шерстку не тронь, – откликнулся кот и сладко зевнул. – Однако, чем же нам заняться пока хозяевов не будет?
– Вестимо, чем, – отозвался домовой и принялся загибать пальцы,– вентиля подтянуть, чтоб не каплило, оконце на чердаке поправить – дует оттуда, трубу бы каминную прочистить, а то вся копотью поросла, сор мелкий прибрать.
– Ой, прекрати, – кот аж зажмурился, – тебя послушать, так ты не домовой, а домработница! Оставь ты свои замашки для людей, и давай пошалим что ли. Я видал в гараже банки разные, и кисти, и доски какие-то. И еще несколько рулонов бумаги. Уж не знаю, зачем их Андрей притащил, но только представь, если это все размотать, а после опрокинуть краску да по ней пробежаться! Авангард будет!
– Люлей тебе будет целое ведро, – тут же пообещал Еремей, – ладно, давай-ка спать, утром разберемся, чего там на праздник намечается.
– Маша, давай, тащи это сюда! – прокатился по дому зычный женский голос, – да давай пошустрее, тут делов не початый край, а времени – кот наплакал!
– Да тащу я, – огрызнулась другая тетка, – а ты могла бы и помочь.
– А Васька, Васька где?! Я думала он подмагнет, – не сдавалась первая.
– Не пришёл еще твой Васька, запил, поди.
– Ах, ты ж ирод.
Еремей выкатился из часов, испугано вертя головой и тараща глаза. Он искренне не поймал, кто эти люди, и что происходит.
– Машк, глянь какой котяра! Вот жиртрест, прям как ты! – гоготнула незнакомка, пытаясь ухватить перепуганного Варфоломея за шкварник.
– На себя глянь, – возмутилась Машка, гремя ведром с кистями и мастерками.
Вафля, несмотря на приличный объем, вихрем влетел на кухню и, забившись в угол, раздулся до размеров шара.
– Чагой-то, а? Чагой-то? – охал Еремей, не в силах сообразить, кто эти люди.
– Беда пришла в наш дом, Еремеюшка, – прошипел кот, скаля зубы, – страшная беда! И имя ей – Ремонт!
– Как это ремонт? Зачем ремонт? – Еремей захлопал ладошками по бокам, – по что он нам нужон, ась?
– Нам-то не нужен, а вот Тане с Андреем понадобился, то-то я гляжу, они дом не украшают, тыкву не рeжут, а они вот чего удумали.
– Погоди, Вафля, – Еремей шумно засопел, прислушиваясь к переговорам чужаков, – ты вот мне чего скажи, эти люди тут зачем?
– Ох и темнота ты все-таки, – кот слегка обмяк, но расслабляться не спешил. – Это рабочие, которые станут тут все менять. Помнишь, я вчера говорил, что Андрей в гараж привез всякого? Так вот это для ремонта было, а я не понял!
Еремей хотел еще уточнить, но тут на кухню зашла Таня, оглядевшись по сторонам, она, наконец, увидела кота и ловко подхватила его на руки:
– А я-то тебя ищу повсюду. Слушай меня, дружок. Мама Алевтина завела пса, и потому мы тебя с собой не возьмем. Но не бойся, Андрей завтра приедет посмотреть, как идет ремонт, и покормит тебя. А я скажу Марии, чтобы моего мохнатенького не обижали, – хозяйка чмокнула Вафлю в лоб, и кот, обмякнув, заурчал громко и утробно.
По такому поводу котику отсыпали двойную порцию корма, и налили полную миску молока.
– Вы уж приглядите тут за котом, – говорила Таня малярам, – он добрый и ласковый. На улицу не пускайте только, а муж завтра приедет и покормит его.
– Да все сделаем, хозяйка, не переживай, – обещала Маша, сияя как медный пятак, – езжайте к своей маме, отдыхайте там, а мы сделаем, как договаривались, по плану. Гостиную подновим и комнатку на втором этаже переделаем, – и уже обращаясь к Варфоломею: – Все, кот, считай, в бригаду приняли тебя.
Кот и домовой глядели друг на друга пристально и скорбно, чуя, что их бросили вместе с чужаками. Первым не сдюжил усатый:
– На кого ж они нас покинули?! Да на кого оставили?! Да меня в прошлый раз едва не съели, а в этот раз точно конец мой пришёл! – завыл Варфоломей, переходя с низких нот на высокие и надрывные, бьющие по ушам и нервам.
Еремей поморщился, затем подошел к коту и крепко прижал к себе друга.
– Всё, кот, не страдай, прорвемся, где наша не пропадала?
Меж тем ремонтники начали с чая.
– Маш, ты под завязку чайник не лей, а то ждать долго, – советовала бригадир Туся, – да заваривай покрепче, а то Васька и не расчухает, что это чай.
– Да без тебя разберусь, – отмахивалась Машка, хлопая дверками шкафчиков и с любопытством разглядывая разномастные коробочки, таящиеся в их недрах.
– Туся, а тебе какой чай? Улун или тонкий синий? – гоготнула она, вертя в руках жестяные коробочки, привезённые Андреем из командировки.
– Машка, ты там не дyри, черный сыпь, – требовала товарка, прохаживаясь по гостиной. – И на кой им подушек-то столько? А, Машк? А диван? Видала, диванище какой, чего они на нем перед этим самым камином делают-то? – она пожамкала одну из вышитых Таней думочек и бросила ее в дальний угол, – хорошо так жить-то!
Тут дверь распахнулась, и в доме появился мужичок, тощий и скрюченный будто вешалка из гардероба. Он повел сизым носом и шумно шмыгнул:
– Я не опоздал?
– О, Машк! Васек нарисовался! Что, пьяnь, опять гyдел, да? А работать кто будет?
Васек повел водянистыми глазенками по сторонам и вновь шмыгнул носом:
– А вы что еще не того этого?
– Того этого, – передразнила его Туся, – вот, чаек попьем, потом отдохнем, потом подумаем.
Еремей наблюдал за работниками, сидя на лесенке, и чем дальше он смотрел на них, тем сильнее хмурился.
– Видал, Вафля, как Машка статуэтки на камине лапала? – ворчал он, еле сдерживаясь, чтобы не шлепнуть тетку по рукам, – а эта Туся минут десять в холодильник пялилась, выстудит все нутро же!
– А от Васьки ихнего тaбaком пахнет, – поделился кот, – да и дoxlый он, зачем его наняли-то?
– Того не ведаю, – домовой сморщил нос и, спрыгнув с насиженного места, подошел поближе.
Попив чая, Машка и Туся развалились на закрытом пленкой диване и начали лузгать семечки, обильно посыпая пол шелухой.
– Что, Машка, думаешь управимся тут за три-то дня? – размышляла Туся, сплевывая в пригоршню.
– Это едва ли, – Машка зевнула, – может дней за пять.
– А то и за семь, – подхватил Васек, чем-то булькая из бутыли темного стекла.
– Вась, ну совесть-то имей! – возмутилась Туся, и мужичок тут же засуетился и, принеся с кухни три кружки, разлил на всех. – Эх, хорошо живут, чертяки, – дыхнула Туся, морща нос, – даже кот вон отожратый, рожа больше, чем у Васьки нашего!
Тетки захохотали, и Еремей не выдержал.
– С такими работниками, каши не сваришь, – шепнул он Вафле, и тот согласно кивнул, – а ну давай-ка придадим им живости, – усмехнулся домовой. Он невидимкой скользнул за спиной Васька и, ухватив бутыль, спрятал ее под жилетку.
– Давай еще по одной, да начнем стены драть, – решила Туся. Однако ж Васек только развел руками.
– Вот тут же стояла, – охал он, – вот тут полнёхонька почти, а теперь, раз, и нету! – он похлопал рукой по полу, и когтистая лапа из-под дивана враз словила его за пальцы, заставив вскрикнуть.
– Ладно, Васька, так и скажи, что жилишь, – скривилась Машка, – Тусь семок подсыпь.
Бригадирша сунулась за кульком, что лежал на столе, однако теперь вместо пакетика, там лежал кот, тараща на нее свои зеленые глазища.
– А кончились семки-то,– сказал она, тряся пустым пакетиком, выуженным из-под мохнатого.
– Тогда еще по чайку, – предложил Васек, желая загладить винy, – я поставлю.
– Мяу! – взвыл кот, бросаясь под ноги мужичка, тот запнулся, чертыхнулся и, не сдержавшись, повалился на бок. Тетки громко расхохотались.
– Всё кот! – поспешил заверить их Васька, пробираясь на кухню. Но тут его ждал другой сюрприз.
– Девоньки, а вода кончилась, – промямлил он, бестолку крутя барашек крана.
– Ну кифирчика из холодильника неси, видала на полке, – велела Машка, но холодильник вдруг перестал открываться, и сколько Васек не дергал за ручку – все оказалось тщетно.
Еремей тем временем собрал все лушпайки и по-тихому ссыпал их в карманы мастеров, чтоб порадовались.
И впрямь, стоило Тусе сунуть руку в карман, как она выдернула ее оттуда и затрясла:
– Это как это? – бормотала она, таращась на прилипшую шелуху.
Варфоломей меж тем вышел на середину комнаты и взвыл громко, достойно оперной дивы.
Работники враз смолкли и уставились на кота, точно чуя его причастность к странным событиям. Вафля еще раз взвыл, а потом слегка расплылся в воздухе и исчез.
– Видали? – хрипло спросила Машка и, не дожидаясь ответа, резюмировала,– чертовщина какая.
– А всё кот, я вам говорил, – зашептал Васька, оглядываясь и ожидая появление мохнатого с любой стороны.
Впрочем, кот не заставил себя ждать. Звонко чихнув, он вылез из камина и молча уставился на бригаду.
– Бежим отсюда, – решила Туся, – пущай они поганца забирают, тогда и ремонт им будет.
Все согласно закивали и, опережая друг дружку, бросились к дверям. Увы сколько они не крутили ручку, та не открылась.
– Мяу! – снова завел песню кот, и ведра с кистями вдруг сами собой загрохотали, заходили ходуном.
– Врешь – не возьмешь! – окрысилась Машка и кинулась хватать кота. Да куда там, тот исчез раньше, чем она успела до него дотронуться. Тем временем рулоны обоев сами собой развернулись и ткнулись под ноги Тусе и Ваське.
– Мяу! – злорадно сообщил Вафля откуда-то из подвала, – мяу, – прозвучало с кухни, – мяу! – со стороны лестницы на второй этаж.
Васька еще подергал дверь, но с тем же результатом. Тогда он поднял рулон обоев и кот тут же смолк.
— Брось, — велела бригадир, — я в этом чумном месте палец о палец не ударю!
Васька послушно бросил рулон и кот вновь заорал, к тому же начало приплясывать ведро, приближаясь к ремонтникам.
– Тусь, – зашептал Васька вновь подхватывая обои, – а может это, начнем работать, кот, он чего кот, поорет да смолкнет, а быстрей сделаем – быстрее выйдем.
Туся хотела рыкнуть на слабовольного мужичка, но тут за спиной Васьки замаячила неясная тень, повеяло холодком и дыхнуло так, – Мяу! – что Туся сдалась.
– Все, кот! – взвыла она, – хватит! Машка, давай на стены, а ты проводкой займись, а закончим тут – сразу на второй этаж. Делов-то на несколько часов!
Еремей довольно усмехнулся и отправился на кухню, выпить молоко за вредность.
Андрей приехал по звонку, когда уже стемнело. Открыв дверь, он с удивлением увидел всю бригаду, жмущуюся к самому порогу. Едва он вошел в дом, как маляры выскочили вон, едва не сметя его с пути.
– Уже все? – удивился он, обводя взглядом посвежевшую комнату.
– Да чего там, раз-два и готово, – нервно хихикнула бригадир.
– Но вы говорили, несколько дней… – начал было Андрей.
– А вышло быстрее, – встрял в разговор тощий мужичонка, – так что вот принимайте, и адью.
Андрею оставалось лишь кивнуть.
– Да уж, Еремеюшка, – рассуждал кот, сидя на подоконнике, – такого страшного Хэллоуина у меня, пожалуй, еще и не было.
– Да что там у тебя, – хмыкнул домовой, – вот работники, эти и впрямь день страха отметили. Я даже подивился, что они работу закончили, а не сбежали, стекла разбивши. Все же есть женщины в селеньях.
– Это точно, – согласился кот. – Есть. Я вот только одного не пойму. Для чего это они в маленькой комнате наверху обои поклеили розовые со зверушками? Нюточка-то уже большая для таких, да и спаленка у нее своя, а тут…
Еремей, подергав себя за бороду, вдруг расплылся в широкой улыбке и, хитро глянув на кота, молвил:
– Всё, кот, кончились твои беззаботные деньки.
– А? – не понял усатый, но Еремей не спешил объяснять, будет еще время, сам разумеет.
Автор: Юлия Гладкая
