Но днём уже бывало тепло. Кот и собака шли за траурной процессией до клaдбища, где они потом и остались, забытые всеми, и никому больше ненужные.
— Ничего,-успокаивал кот пса, — он нас ведь любил, когда жив был. Он наша семья. Папа родной, между прочим. Заботился. Так вот, теперь мы его не бросим. Будем тут жить возле него, чтобы, значит, ничего не случилось. Это теперь наш дом. Ты не волнуйся, — сказал он собаке, — я сейчас всё устрою. Мне один кот, который к нам во двор забегал, рассказывал про это место. Так что, я быстро. Пёс дрожал от холода, гoлода и стрaха. Но кот вернулся. Он нашёл невдалеке от мoгилки их папы маленький пригорок, и там большую, глубокую, тёплую нору. Куда и отвёл пса.
— Ну, что я тебе говорил, — хвастался кот, — а кормить тебя я тоже буду. Я по дороге разузнал, что тут неподалёку фабрика есть, где всякие мясные изделия выпускают. Ух, там столько вкусностей на мусорке. Никуда не уходи, я сейчас смотаюсь и ужин нам принесу.
И убежал. Пёс заплакал: «Куда же я убегу? Некуда мне больше бежать. Да и незачем. Мой человек теперь тут лежит.»
Но кот прибежал вскоре, поджимая лапки от холода. Зато в пасти он тащил здоровый пакет с мясными отходами. И налопавшись от пуза, кот и собака заснули, прижавшись друг к другу. Им снился их тёплый дом и живой папа, который гладит их.
Днём они дежурили на могилке. Охраняли, значит. Чтобы чего не случилось, и никто их папу не потревожил. А ночью уходили в свою нору на пригорке. Только в этот раз, когда кот побежал за мясными остатками, случилось такое дело… Пробежав от их норы метров двадцать, он оказался окружённый шестью котами на развилке между двумя аллеями. Наше место. Ходят здесь, чужие. Вали отсюда. Сейчас мы тебе всю шерсть выдернем. Коты медленно приближались В их глазах гoрел злoбный огонь.
— Ну, вот и всё, -подумал кот, — кто же теперь будет этого собачьего недотёпу кормить? Как ему сообщить, что я не сбежал от него, а пoгиб? Жаль его, останется совсем один, — и, закрывая глаза, он жaлoбно пиcкнул.
Месть летела на крыльях. Точнее, на четырёх крепких собачьих лапах. Они почти не касались холодных луж. Месть неотвратимо приближалась. И когда коты уже собирались вонзить клыки в пришельца, огромный пёс, выскочив в круг, схватил клыками одного из котов и швырнул его со всей силы назад. Тот шмякнулся о надгробную плиту и, пискнув от ужаса, бросился наутёк. Второй кот, позволив себе зашипеть на страшного пса, улепётывал с прокушенной лапой. Оставшиеся четыре бросились по сторонам. Пёс схватил зубами за шкирку своего кота и помчался вместе с ним к норе. Там, опустив его, прилёг отдохнуть. Кота била мелкая, противная дрожь.
— Ну, ты. Ну, ты, это. Я. Ну, сам понимаешь, — сказал он и прижался к своему собачьему другу.
— Теперь будем вместе ходить за едой, — ответил пёс, и они заснули, согревая теплом друг друга.
Женщина получила письмо от брата о его смертельной бoлезни и о единственной просьбе. Прочитав письмо, она бросилась в аэропорт. Сестра и брат не общались двадцать лет. Ссора по поводу… Да чёрт его помнит, по какому поводу. Уже давно никто не помнил этого. Но никто и не хотел первым начать общение. Гордые они, видите ли. Так вот и случилось. А последняя весенняя метель замела маленький аэропорт в маленьком городке, где жила женщина. Так что, она опоздала всего на один день. Всего на один.
Она стояла над мoгилой брата и плакала. В руках у неё была фотография кота и собаки. Это и была последняя просьба её брата. Женщина поклялась на его мoгиле, что найдёт их, чего бы ей это ни стоило. Это было всё, что она могла сделать. И она начала поиски. Обходила дворы и магазины, показывая фото парочки. Объездила все приюты, обещая награду тому, кто найдёт пса и кота. Но те, как сквозь землю провалились. Женщина приезжала на могилку, чтобы рассказать брату, как продвигаются поиски и уверяла его, что не бросит дело, пока не найдёт его единственных друзей.
— И чего эта злая тётка там болтает на могилке нашего папочки?- сердился кот. Ходит и ходит, — давай как выскочим, как напугаем её. А ещё лучше укусим, чтобы не тревожила его.
— Нет, — возражал пёс, — ты смотри, какое у неё лицо хорошее, доброе. Не может она быть злой тёткой. Да и разговаривает с нашим папой. А ему, наверное, хорошо от этого. Не будем прогонять её.
— Ладно, — сказал кот, — я вот весь изнервничался, аж проголодался. Ты пока посторожи, чтобы она чего плохого не сделала, а я быстренько за едой смотаюсь. Не бойся за меня. Всё будет в порядке.
И кот помчался за мясными остатками. А пёс смотрел на злую тётку, и ему так захотелось подойти и потереться об неё.
— Ну, подойду. Ну, что она мне может сделать? Ну ударит, накричит, прогонит. А может даст чего вкусного? Кот прибежит, а я уже с ужином, — мечтал пёс, — а то, может, она меня и погладит.
И не справившись со своими мечтами, он вышел из норы и, тихонько поскуливая от страха, опустив низко к земле голову и помахивая хвостом, приблизился к злой тётке. Он смотрел на неё снизу-вверх извиняющимся и виноватым взглядом. Тётка обернулась и вскрикнула: Боже мой. Боже мой. Это ты! Как я счастлива, — и она, бросившись к псу, обняла того. Пёс не успел испугаться и убежать. Он почувствовал, как тёплые, пахнущие чем-то вкусным руки, обняли его и в мокрый нос поцеловали. Пёс заскулил, заплакал и прижался к злой тётке.
— А где? А где же кот?- спросила та, — где он?
— Точно. Точно, — подумал пёс, — сейчас!- гавкнул он доброй тётке.
Он вырвался из её объятий и бросился по направлению к мясной фабрике. Потом остановился и пролаял, чтобы тётка ждала его тут и никуда не уходила. Она махнула ему рукой. Она всё поняла. Через пару минут пёс вернулся, неся в зубах кота, мотыляющегося во все стороны. Он выставил вперёд когти и верещал на всё клaдбище, что сейчас, сейчас, вот только поставят его на лапы, и он всем покажет.
— Ой, мамочки, — причитал кот, — меня тошнит уже.
Вдруг вместо лап он оказался на руках, и его, погладив, сказали.
–Ну вот я вас и нашла. А не зря мне казалось, что всё время на меня кто-то смотрит. Как вот с тобой разговаривала, — объясняла она брату, обращаясь к мoгиле, — так мне и казалось, что это ты на меня смотришь. А это, видишь – твои питомцы были. Кот, толкнув добрую тётку головой снизу-вверх в подбородок, громко замурлыкал.
— А вот он. Вот он, — и кот показал на пса лапой. Вот он меня всё время в зубах таскает, и меня потом тошнит. А ещё, ещё он ругается матерно иногда, и плачет во сне.
— Ябеда, — сказал пёс улыбаясь, и встав на задние лапы лизнул кота-ябеду в холодный нос. Тот поморщился и прижался к тётке. Та вытащила поводок, с которым никогда не расставалась за время поисков, и, пристегнув ошейник пса, пошла в сторону городского вокзала. А кот на её руках не переставал мурлыкать и жаловаться.
— Жалобщик, такой, — понимаешь. Пёс шёл рядом и с гордостью смотрел вокруг, время от времени комментируя котячьи жалобы.
Злой, холодный ветер пел свои, пока ещё зимние песни, но это было уже не важно. Они ехали домой. Они были счастливы. Все!
Автор: Олег Бондаренко
