Свалилась, как снег на голову, племяшка городская. Красотуля Эля. «Мне городские кавалеры надоели, изнеженные, хилые, — буду тут, в деревне, судьбу свою искать», — заявила с блеском в глазах.
И понеслось… Первым объектом девичьих чувств пал тракторист Генка. Он такого пыла за всю жизнь не встречал, а тут краля городская, упакованная, как девицы со страниц глянцевых журналов.
Сдался Генка без боя. Правда на втором же свидании, когда Элю на тракторе катал вдоль речки (романтики ради), отвлёкся тракторист на Элины ключицы, засмотрелся, и что-то там в управлении трактора напутал. Утопил, в общем, технику в реке.
Председатель шибко гневался, слова нехорошие кричал, ногами топал. Штраф на тракториста выписал. Погрустнел Генка и к амурным делам охладел.
О том, что Эля увлеклась пастухом Митькой, односельчане узнали, только когда заметили, что из стада пропала уже седьмая корова.
Ну а как же ей не пропасть? Рядом лес, в лесу болото, а пастух венки из ромашек городской подруге плетёт или землянику в горсточки собирает, а потом с ладони Элю кормит. До стада ли?
И снова председатель попытался провести воспитательную работу криком и наказать рублем. Сработало. Митька подсчитал во сколько ему обошлось его приключение, ужаснулся и в Элину сторону больше не смотрел.
А Эля взяла, да и воспылала симпатией к самому председателю. Тот поначалу суров был, не поддавался на «а покажите мне самые красивые места в деревне», «а где у вас тут исторические памятники»…
Но не железный же, и он мягчеть начал, да все чаще мечтательно улыбаться, когда Элю, спешащую с очередным вопросом к нему, видел.
Но общественность деревенская бдила. В тот же вечер к Элиной тетке во двор женская делегация, во главе с женой председателя, ввалилась.
Деловито Элины вещички в чемодан запихнули, на такси (которое сами заказали и оплатили) усадили, да и отправили восвояси девку сумасбродную.
А тётке наказали строго, больше чтоб в гости не звала таких племяшек. Ибо одно дело трактористы да пастухи, а другое — председатель.
