Люся сначала была в бешенстве, а потом зажалась в углу, и безудержно рыдала.
Ей было семь, когда родители принесли домой брата.
Она смотрела на него ревностно, и даже, настороженно-брезгливо, пока он, как все младенцы, искал что-то ротиком.
Мама ласково подозвала её.
– Люсенька, ну посмотри, какой он хорошенький!
– Нет! Он на дедушку старенького похож! Ещё шевелится!
– Волосики у него отрастут.
– А что тогда он хрюкает?
– У малышей такая реакция, в горлышке, вот тут, и поэтому он такие звуки издает. И ты тоже хрюкала, как поросюшка.
Люся улыбнулась.
– Как назовем его, дочка? – Мама подхватила её на ручки. – Это кто у меня большущая и такая красивая девочка Люсенька?
– Я!
– А братика как назовём? Ты – Люся, а он… кто?
– А вы с папой как хотите?
– Ну, мы с тобой решили посоветоваться, как со старшей и очень важной сестрой.
– Давайте, Артём? Как сына тёти Кати.
– Назовём его, как нашего соседа, Артёмку? – удивилась мама. – Что, других имен, что ли, нет? Паша, Владик, Вова…
– Нет, если он будет Вова, я с ним водиться не буду! Артём! – заявила Люся.
Ну, Артём так Артём.
…С семьёй того Артёма, мальчика Люсиного возраста, семья Беловых дружила.
Жили они в селе на улице Терновой в соседних домах. Тётя Катя всегда угощала Люсю вкусненьким, жалела отчего-то девочку, по голове её гладила. Говорила, что Люся растёт хорошая.
Семьи поддерживали добрососедские отношения.
Детство Люси и её брата Артёма нельзя было назвать безоблачным.
Она брата обижала, обманывала, и, порой, даже била. Пользовалась тем, что он младше, и в силу возраста, не может быть хитрее.
Один раз он yпал и рaзбил нос. Пошла крoвь. А Люся лишь сказала: «Аккуратнее надо быть»!
Ни разу брат не пожаловался на Люсю родителям. Не рассказал о том, что она себе позволяет.
Терпел он от неё многое, потому что очень трепетно любил сестру.
Люсю он сразу же прощал в своей доброй дyше.
Соседка тётя Катя обнимала Люсю и говорила: «Эх, Люся-Люся! Не обижай братишку. Он потом вырастет и всё-всё тебе припомнит! И хорошее, и плохое. Я вот, брата своего, Кольку, обижала. И мне теперь знаешь, как стыдно? Не повторяй моих ошибок, Люсенька!»
А с Люси, как с гуся вода.
Когда он ещё вырастет, этот вечно сопливый пацан с битыми коленями, который противно ноет, когда мама на работу уходит?
А раздражает он её сейчас…
Но, вскоре многое изменилось.
… Когда Люся стала постарше, и на уроке биологии они с классом изучали тему о том, что женщины вынашивают детей в матке, Люся вдруг поняла – Артём им не родной.
Не вынашивала его мама! Не была беременной.
В семь лет девочка была достаточно осознанной, чтобы припомнить: живота у мамы не было.
Тем же вечером Люся пристала к папе, ей было четырнадцать.
– Пап, я кое-что знаю… Ну, догадываюсь.
– Ты про что, дочка?
– Артём нам не родной.
– Откуда ты знаешь, Люся?
– Сама поняла. Мама беременной не была…
– Верно, не была, – не стал отпираться отец. – Мы взяли Артёма у родственников.
– А зачем?
– Ну как, зачем, Люся? Он попал в беду. И мы решили: дочь у нас есть. Мы с мамой не вечные. Будет у тебя в жизни родной человек.
– Но, он мне не родной!
– Из одной семьи – и не родной? Что ты говоришь, Люся!
Больше папа ничего не сказал, как дочка его ни пытала.
И Ларисе не сказал.
Решил сам сначала успокоиться, и подождать подходящего момента.
***
На следующий день Люся и Артём развеселились, пока родителей не было дома. Стали кидаться друг в друга подушками. Артём случайно попал в мамину вазу и рaзбил её…
Вечером, когда мама обнаружила осколки в ведре, спросила строго:
– Кто это сделал?
– Мама, мы играли, – начала объяснять Люся, – и случайно…
– Это я рaзбил вазу, – честно признался Артём. – Люся не виновата. Меня наказывай.
Сестре стало стыдно за свои недавние мысли про Артёма. Он такой маленький, но так любит Люсю, что признался и даже готов понести наказание!
Только маму это признание не пробрало. Ваза была далеко не первой вещью, испорченной детьми.
– Артём, марш в угол, – сказала она.
– Но, мама! – вступилась Люся. – Чё ты его! Он же признался!
– Ещё бы не признались вы! Да на вас никаких денег не напасёшься! В угол, я сказала, Артём!
Артём ушёл, Люсе стало обидно за брата. И она, в сeрдцах, сказала:
– Мама! Ты бессердечная! Какая-то ваза тебе дороже! Это всё потому что он приёмный, да?
Мама побледнела.
– Тише, Люся! Услышит!
А он услышал.
И теперь давился слезами в углу.
В мозгу мальчика бились и подскакивали, как град об асфальт, эти ужасающие слова, что он приёмный! Чужой! Все они, мама, папа и Люся – семья, а он нет! Кукушонок!
… Весь вечер успокаивали мальчика. Люся жалела брата, мама извинялась перед ним, папа ходил, чернее тучи. Ему ещё предстояло объясниться с женой – зачем он сказал Люсе об Артёме… Он всё оттягивал этот разговор…
Дома повисла тяжёлая атмосфера печали, когда нужно сжиться с неприятной мыслью, а всем не хочется.
Артёму и Люсе, спустя некоторое время, родители всё же решились рассказать правду. Посадили их на стулья.
Выяснилось, что Артём был родственником только папе.
Так получилось, что родная папина сестра yмeрла в родах. Отец Артёма был неизвестен, и поэтому, мальчика усыновили Беловы.
Папе Артём приходился родным племянником.
После этой истории Люся полюбила Артёма всей душой. Что-то в ней перевернулось! Она стала жалеть его, как несчастную сиротку. Плохо, наверное, ощущать себя не частью семьи! Вроде бы этого никто не показывает, но, все родные, а ты – какой-то племянник…
Да, он Люсин двоюродный брат. Но, что это меняет? Люсе теперь было ужасно стыдно за свой несдержанный язык…
Она себя корила за то, что на детскую головку Артёма свалилась раньше времени эта неподъемная правда…
Он её так любил, а она его так подвела…
Люся, понимая, что с мамой этот вопрос не обсудишь, решилась подойти к соседке, тёте Кате. Скинуть груз.
Люсе было шестнадцать.
– Тёть Кать! Я поговорить.
– Заходи, моя хорошая! Чаю, блинов?
– Чаю и блинов! – кивнула Люся.
– Я тут такое узнала, теть Кать…
– Всё-таки, сказали тебе родители?
– Да… Случайно, правда, вышло.
– И как ты восприняла?
– Да, ужасно! Мне так стыдно! – сказала Люся. – Я так виновата!
– А тебе-то чего стыдно? Тут никто не виноват. Ну, единственное что, мама могла бы тебе и пораньше сказать. Ты ведь девочка большая уже, поняла бы…
– Ну да. Живота-то у мамы с ним не было…
Тут тётя Катя внимательно посмотрела на Люсю и замолкла.
Было впечатление, что ей сейчас песка надует, если она заговорит! Она кинулась протирать и без того чистый стол и припала к воде.
– Вам плохо, тёть Кать?
– А ты сейчас про что имела в виду?
– Я про брата. А вы?
– И я… про него… про кого же ещё?
Тётя Катя промокнула пот со лба.
С ума сойти! Она чуть было не проговорилась! Люсина мама бы ей этого не простила!
***
– Мама, – пришла домой Люся. – Я ходила к тёте Кате. На…блины. Мам, скажи мне, что вы с папой ещё от нас с Артёмом скрываете?
– Ничего, Люся! С чего ты взяла?
– Я чувствую, мама. Тётя Катя… В её глазах было такое… Что она что-то знает! Пожалуйста, скажи мне!
Мама отвернулась от Люси и стала собираться с мыслями.
Когда следует рассказывать правду? Существует ли возраст готовности ко взрослой информации?
– Мааам? Скажи, – не отставала Люся. – На самом деле, Артём папе не племянник? Он сын от другой женщины? Я взрослая, пойму.
Лариса повернулась к дочери.
Её глаза были полны слёз.
– Обещай воспринять информацию стойко, Люся.
– Попробую.
***
…Шестнадцать лет назад бездетная пара, Валерий и Лариса Беловы, потеряв надежду на то, что у них появятся дети, удочерили ребёнка из Дома малютки.
Карта пятимесячной Люси содержала массу диaгнозов. Пара не побоялась проблем.
Они вытащат Люсю, адаптируют к жизни и будут ещё гордиться своей дочерью!
Девочка немного отставала в развитии, плохо ела, поздно села и пошла. Но, вскоре, нагнала сверстников, и, даже, кое в чём, перегнала.
Воспитывали её как родную.
Всему своему окружению запретили рассказывать Люсе правду.
Соседка Катя ездила с Беловыми за Люсей, и знала все подробности этой истории. Она много помогала Ларисе, ведь у неё был сын Артём такого же возраста.
Когда Люсе было семь, у Беловых появился ещё Артём…
Он действительно был родственником папы, оставшимся cирoтой …
Люся была потрясена услышанным.
Так их что, обоих усыновили?
Теперь всё стремительно поменялось: если Артём имел с родителями хоть какое-то родство, то, как раз, Люся была абсолютно чужая! Это она кукушонок!
Вот об этом чуть не проговорилась соседка, тётя Катя!
Люся, не в силах больше сдерживать эмоции, убежала к себе в комнату.
– Пускай поплачет, – сказал Валерий жене, когда узнал обо всём. – Взрослый такое узнай, сам потеряется! А тут – подросток!
– Не я, так другие скажут, – монотонно раскачиваясь, сказала Лариса. – Люся ещё долго, можно сказать, в неведении пребывала.
Спасибо, хоть от чужих не узнала.
Не простила бы…
– Да. Не кори себя, Лариса. – Валерий обнял жену. – Пора было сказать. Пойду, Люсю пожалею и успокою, – сказал он.
– Иди, Валер. Теперь надо учиться как-то с этим жить… Она хорошая девочка, родная нам, что бы там не писали в личных картах…
– Научимся с этим жить, всё перемелется. Главное, что мы их любим, и они друг друга любят. Артёмка вон, цветочков набрал. Ромашек полевых. Угадай, кому это он?
– А где Люся? – закричал Артём с порога.
– У себя, ей сейчас грустно! – сказал папа. – Пойдем к ней, сынок.
Они пошли в Люсину комнату. Она лежала на кровати, лицом уткнувшись в подушку. Валерий её мягко погладил по спине и сказал:
– Когда ты увидишь, что тебе принёс Артём, ты сразу плакать перестанешь!
– Что? – прогундела она забитым носом.
– Сама глянь!
Не выдержала Люся, и посмотрела заплаканными глазами на букет ромашек.
– Мои любимые! Полевые! Один ходил?
– Не побоялся! На это способен только тот человек, который тебя любит по-настоящему. Это твой… родной брат!
Автор: «Всякие россказни»
