— Вы разведётесь, я тебе обещаю! — с милой улыбкой прошептала Катя, затаскивая чемодан в квартиру.
Вот и всё. Закончились шесть лет счастья и спокойной жизни. Из озлобленного подростка Катя превратилась в не менее злую молодую женщину.
Катя — младшая двадцатилетняя сестра Миши. Мы познакомились, когда ей было десять лет, потом часто виделись, когда я приходила в гости, а затем мы два года прожили под одной крышей. Миша, Катя, их родители и я.
Миша предложил мне выйти за него, я согласилась. Через два месяца после свадьбы всё рухнуло, как карточный домик.
Четырнадцатилетняя девочка, потерявшая родителей, превратилась в неуправляемого монстра. Развязные компании, ночёвки вне дома, прогулы — более семидесяти процентов первого полугодия! Вместо школы она приглашала к себе своих товарищей из неблагополучных семей, а мы с Мишей потом не досчитывались бытовой техники, денег и моих украшений.
Я пыталась с ней поговорить, не раз пыталась. Даже нашла хорошего психолога. На удивление, она согласилась к нему сходить. Мы приехали по нужному адресу, зашли в здание. Перед кабинетом Катя попросилась в туалет. Я её ждала минут двадцать, решила позвонить. В моей сумке не было ни телефона, ни кошелька. Катя нашлась через два дня, мы забрали её из полиции, а через некоторое время Мишу вызвали на комиссию по делам несовершеннолетних.
Когда он вернулся, то сказал мне, что принял решение: он не справляется с младшей сестрой и решил отдать её в специализированное учреждение.
Я была против: считала, что Кате просто нужна была помощь. Но Миша меня не слушал: количество украденных его сестрой денег перевалило за сто тысяч рублей. У него лопнуло терпение. Он увёз Катю, когда я была на работе. Где-то в глубине души я почувствовала облегчение, за которое совесть корит меня до сих пор.
Мы с мужем стали жить спокойно. Точно зная, что вернувшись с работы не застанем дома толпу курящих подростков и разнесённую квартиру. Катя видеть брата не желала, устраивая истерики, если он к ней приезжал.
Когда Кате исполнилось восемнадцать, они с Мишей продали квартиру и поделили деньги пополам. Катя отказалась продавать нам свою половину, настояв на размене, и взяла себе однокомнатную квартиру. Мы влезли в ипотеку, приобретя трёшку в другом районе.
Я знала, что Миша начал общаться с сестрой. Он говорил, что она повзрослела и взялась за ум. Она даже попросила прощения за своё поведение в подростковом возрасте.
Мы обжились в новой квартире, сделали ремонт, я забеременела. Всё было хорошо. До тех пор, пока Миша не завёл разговор о Кате:
— Её парень с квартирой кинул: обещал купить побольше и жениться, а как получил дарственную от Кати, квартиру перепродал и сбежал.
Я кивнула, не желая ссориться с мужем. Тем более, он говорил, что она повзрослела. Да и жалко её было.
— Вы разведётесь, я тебе обещаю! — с милой улыбкой прошептала Катя, затаскивая чемодан в квартиру, пока Миша выгружал из багажника сумки и пакеты.
Мне показалось, что я ослышалась. Сомневаюсь, так ли я разобрала её приветствие. Переспросила, что она имеет в виду.
— Привет, говорю! Давно не виделись! — снова улыбнулась она, как ни в чём не бывало.
И начался мой персональный ад.
— Зачем ты позволила Мише её приютить? — ругала меня мама, когда я ей жаловалась на Катю. — Мужу расскажи! Долго терпеть собралась?
Она закрыла меня на балконе, пока я развешивала бельё, и ушла. А потом сказала, что нечаянно. Она выключила будильник на моём телефоне, и я опоздала на работу. Она добавляла соль в приготовленную еду, выключала свет, когда я была в ванной. Она не пожалела даже детскую кроватку — вылила пузырёк зелёнки на новый матрас, свалив злой умысел на кривые руки и закружившуюся голову.
Рассказывать Мише было страшно. Я боялась, что он будет руководствоваться чувством вины перед сестрой и встанет на её сторону.
Сколько бы я ещё терпела — кто знает? Пока я была в роддоме, моя мама, боясь за внучку, рассказала о моих жалобах Мише и поставила вопрос ребром: или благополучие жены и ребёнка, или сестра-пакостница, но тогда мама пообещала забрать нас к себе после выписки.
Вернувшись домой, я испытала чувство дежавю: Кати не было. Как тогда, шесть лет назад.
Потом соседка рассказала, что пока меня не было, был скандал. Катя кричала на весь подъезд, что из-за меня оказалась не нужна своему брату, и что я это я заставила Мишу сдать её в детдом. А пришла она к нам в дом только для мести. На самом деле никто её не кидал, свою квартиру она сама сдала семье из ближнего зарубежья. Муж сказал, что у него получилось поменять замки только через два дня после ухода его сестры. А затем он отругал меня за молчание.
Нашему ребёнку идёт четвёртый месяц. И мы долго находили дома «сюрпризы», которые оставила Катя. В новом матрасе, который мы купили вместо испачканного в зелёнке, мы нашли иголки. У коляски были подрезаны ремешки, а в кладовке была спрятана селёдка в пакете с дырочками. В пакете с сахаром была соль, пришлось поменять порезанный шланг стиральной машины. Провод одного из удлинителей тоже был наполовину разрезан. На что девочке фантазии хватило, так и напакостила.
Миша думает, что она всё это сделала на следующий день после того, как он её выгнал.
Катя больше не появляется в нашей жизни. Но я всё равно хожу и оглядываюсь — у неё на уме может быть всё что угодно.
