— Вот тебе и раз! – вместо приветствия произнес Егор, увидев в дверях невысокую, сухонькую старушку в джинсах, растянувшую тонкие губы в ехидной улыбке. Из-за прищуренных век озорно поблескивали насмешливые глаза.
«Иркина бабушка, Валентина Петровна – узнал он. – Но как же так – без предупреждения, даже без звонка…»
— Привет, внучок! – все также улыбаясь, произнесла та. – В дом-то пустишь?
— Да-да, конечно! – засуетился Егор. – Проходите.
Валентина Петровна закатила в квартиру дорожный чемоданчик на колесах.
— Мне покрепче! – распорядилась она, когда Егор угощал ее чаем. – Ирочка, значит, на работе, Оленька в садике, а ты чего бездельничаешь?
— В отпуск отправили, — уныло произнес тот. – На две недели по производственной необходимости. – Его мечты о двухнедельном отдыхе испарялись. Он с надеждой взглянул на гостью: — Вы надолго к нам?
— Угадал, — кивнула та, разбив надежды, – надолго.
Егор вновь вздохнул. С Валентиной Петровной он почти не был знаком. Мельком видел на их с Ириной свадьбе – она приезжала из другого города. Но был наслышан о ней от своего тестя. Тот, рассказывая о своей теще, переходил на шепот и испуганно озирался. По всему было видно, что он ее уважает, до дрожи в коленях.
— Помой посуду, — распорядилась она, — и собирайся. Сделаю ознакомительную прогулку по городу, будешь меня сопровождать!
Егор не нашел возражений, да и не пытался. Тон, которым были сказаны слова, напомнили ему интонацию старшины роты Приходько, в армейскую бытность. А возражать тому было себе дороже.
— Покажешь мне набережную! – приказала Валентина Петровна. – Как туда проще добраться? – Она взяла Егора под руку и уверенно затопала по асфальту, с любопытством озираясь.
— На такси, – пожал плечами Егор.
Валентина Петровна внезапно сунула меж губ сложенные колечком пальцы и пронзительно свистнула. Проезжающее мимо такси резко остановилось.
— Зачем же свистеть? Что о вас люди подумают? – выговаривал ей Егор, помогая усесться на переднее сиденье.
— Ничего они обо мне не подумают, — весело улыбалась хрупкая, седенькая старушка. – Они подумают, что это ты себя так невоспитанно ведешь.
Услышав ее слова, таксист захохотал вместе с Валентиной Петровной. Они хлопнули о ладони друг друга, словно старые друзья, когда задуманная шутка удалась.
— Ты, Егорка, парень скромный и воспитанный, — говорила ему престарелая родственница, пока они прогуливались по набережной. – Твоя бабушка, наверное, ведет себя чинно и благородно, а я так не умею. Муж мой, дедушка Ирины, царство ему небесное, долго привыкал к моему характеру. Едва привык. Он ведь был тихий, скромный книжный червь, а тут в его жизни появилась я. И началось! Я его и в горы с собой таскала, и с парашютом научила прыгать. Вот только дельтаплана он боялся, как черт ладана. На земле меня ждал с дочкой, пока я над его головой круги нарезала.
Егор с удивлением слушал рассказ Валентины Петровны. Ирина ему ничего об увлечениях своей бабушки не рассказывала. А жизнь у нее, похоже, была яркой, насыщенной приключениями. Это много объясняло в ее характере. Она строго взглянула на спутника:
— Сам-то с парашютом прыгал?
— В армии, четырнадцать прыжков, . – Не без гордости признался Егор.
— Молодец! Уважаю. – Одобрительно кивнула Валентина Петровна и замурлыкала:
«Долго придется нам падать,
В этот прыжок затяжной».
Егор знал эту песню и с готовностью подтянул:
«Облако белого шелка,
Чайкой вспорхнет за спиной».
Песня сблизила их, и Егор уже не чувствовал робости рядом с этой необыкновенной старушкой.
— Надо отдохнуть и перекусить, — предложила его спутница. – Пойдем вон в ту палатку, похоже, что там отличный шашлычник, чувствуешь аромат?
Шашлычник – яркий брюнет среднего возраста, с хищным выражением лица нанизывал куски маринованного мяса на шампур. Вид его говорил о том, что с тем же выражением он готов пронзать своих врагов кинжалом и ничего, кроме радости, при этом не будет испытывать. Глядя на него, хотелось дико взвизгнуть – «Асса!» и танцевать «лезгинку» до изнеможения, размахивая руками и заплетая ноги в причудливых па.
Присев за столик рядом с ним, Валентина Петровна озорно блеснула глазами и затянула неожиданно чистым голосом:
«Гамарджоба, генацвале,
Хорошо бы спеть на свадьбе».
Шашлычник вздрогнул, взглянул на немолодую посетительницу, зажег пламень в глазах, и они продолжили на два голоса:
«Спеть на свадьбе хорошо бы,
Генацвале, гамарджоба!»
— Угощайтесь, уважаемая колбатоно, — обнажая в счастливой улыбке огромные зубы, хозяин заведения расставил на столике блюда с шашлыком, лавашем и свежей зеленью. Принес два бокала ледяного кахетинского и откланялся, приложив ладонь к сердцу.
На запах жаренного мяса из ближайших кустов вышел серенький котенок, робко подошел к столику и молча, с надеждой взглянул на них.
— Ты-то нам и нужен, — улыбнулась Валентина Петровна. – Иди к нам, малыш. – Обернувшись к шашлычнику, попросила: — Батоно, принеси нашему другу свежего мяса, только порежь его помельче!
Пока котенок жадно ел из миски, Валентина Петровна выговаривала Егору:
— У вас ребенок растет, тем более — девочка! Как же вы, не имея в доме кошки, собрались привить ей доброту, любовь к ближнему, заботу о слабом? Вот этот малыш вам в помощь!
После прогулки Валентина Петровна принялась купать найденыша, а Егора отправила прикупить для него приданное по списку. Когда Егор ввалился домой, нагруженный лотком, мисками, когтеточкой и мягкой лежанкой, в квартире стоял веселый женский визг. Иринка и Оля облепили бабушку, а та, счастливо улыбаясь, зацеловывала своих потомков. Котенок, сидя на спинке дивана, удивленно изучал нравы своих новых хозяев.
— Это тебе, Оленька, летний костюмчик с шортами, — раздавала подарки бабушка, — а это тебе, Ириночка. Ничто так не поднимает женщину в глазах мужа, как кружевные трусики…
Всю следующую неделю Оля в садик не ходила. Утром они с бабушкой исчезали из дома и возвращались ближе к обеду уставшие, но довольные прогулкой и друг-другом.
Дома их ждали Егор и котенок, которого назвали Левушкой. Вечером к компании присоединялась Ирина и они все вместе вновь отправлялись на прогулку, прихватив с собой Левушку.
— Мне надо поговорить с тобой, Егорка. – Сказала Валентина Петровна, в один из вечеров. Она была непривычно серьезной. – Завтра я уезжаю, пора. Вот это, после моего отъезда отдашь Ирине. – Она подала ему упакованную в прозрачный файл бумагу. – Это мое завещание. Квартиру и все имущество оставляю ей, тебе – библиотеку, которую мой муж собирал всю жизнь. Очень ценная библиотека, есть раритеты с автографами великих людей…
— Зачем, Валентина Петровна!? – вскинулся, было Егор, но та прервала его жестом руки.
– Ирине я ничего не сказала, тебе скажу – проблема у меня с сердцем, серьезная проблема. Все может закончиться враз, пора готовиться.
— Как же вы одна? – возмутился Егор. – Надо, чтобы с вами кто-то был рядом!
— Со мной всегда кто-то рядом, — улыбнулась она. – Опять – же дочь, теща твоя в соседнем городе. А ты – береги Иринку, расти Оленьку. Хороший ты парень, надежный. А ведь я для тебя, получается – теща в квадрате! – она хлопнула его по плечу и заразительно засмеялась.
— Может, еще останетесь? – просительно протянул Егор. – Хоть ненадолго.
Валентина Петровна благодарно улыбнулась и отрицательно качнула головой.
Проводить ее вышли всем семейством, даже Левушка на руках у Оли, казалось, загрустил.
Валентина Петровна вставила меж губ пальцы, сложенные колечком, и резко свистнула! Проезжающее такси резко остановилось.
— Поехали, зятек, посадишь меня на поезд! – распорядилась она и расцеловав Ирину и Олю, уселась на переднее сиденье.
Таксист изумленно уставился на старушку, которая остановила его необыкновенным манером.
— Что Вы так смотрите? – проворчал Егор. – Никогда не видели приличных женщин?
Сухонькая бабушка, тряхнув седыми кудряшками, захохотала и звонко хлопнула своей ладонью о подставленную ладонь Егора.
Автор: Тагир Нурмухаметов
