Дед Митрофан сидел на полусгнившей старенькой лавочке, которая упиралась в забор, возле своего обветшалого покосившегося дома.
У него совсем не было желания что-то чинить, ремонтировать, ладить.
-Ладить…так всегда говорила моя Матронушка. — Вспоминал старик.
Теперь он часто разговаривал сам с собой, бормотал что-то под нос, совсем тихо, чтобы никто не слышал.
-Боюсь я, Матронушка, чай подумают- с ума старик сошёл.
Он устало положил свои натруженные руки на самодельный костыль,
посмотрел на них потухшим взглядом.
-Ладить… -Повторил он. — Ты всегда, моя сердешная, говорила мне:
-«Приладил бы ты мне, Митрофанушка, полочку…»
-«Надо бы, Митрофанушка, табурету моему ладу дать, ведь изшатался весь…»
-«Что же ты, Митрофанушка, никак ладу не дашь, поилка-то у козы совсем прохудилась…»
-Ладить… Снова повторил Митрофан. — А для кого ладить? Детей не нажили…
Внуков нет… Ты вот меня оставила…Для себя ладить мочи нет…
Да и, не ровён час, скоро встретимся, ни к чему мне эти заборы да лавчонки ладить…
Стaрик опустил голову на руки, прикрыл глаза, будто задремал, и снова задумался:
-Митрофанушка…ты всегда меня так называла, добрая душа, а я тебя, бестолковый дурень, то стaрой , то жёнкой, то просто Матрёной звал.
А теперь вот… тебя, родимая, только Матронушкой и кличу.
Да, видать, поздновато…а коли нет, услышь меня там…на небесах.
Дед Митрофан ещё с полчасика посидел на лавочке: то ли дремал, то ли думу тяжкую думал.
Вдруг закряхтел, заёрзал, с трудом опираясь на свой костыль, привстал, разогнул затёкшую спину, и медленно побрёл к дому.
Заскрипела, захлопнулась за стaриком калитка.
В саду у деда Митрофана давно созрели яблоки, сливы да груши.
Ветви стaрых деревьев разрослись и тянулись далеко за пределы забора, маня своими плодами местных ребятишек. Сейчас они тоже, спрятавшись за углом, ждали, когда дед Митрофан зайдет в дом.
-Айда!-скомандовал двенадцатилетний Васька.
-Боязно.- Промямлили в один голос близняшки-восьмилетки Петька и Пашка.
-И правда, не хорошо как-то выходит.-Добавила, всюду бегающая за мальчишками, Даша.
Васька в их небольшой компании был самый старший. Он снова заявил:
— Ну и оставайтесь без яблок.- Вышел из-за угла, подошел к забору и стал срывать спелые краснобокие яблоки.
Залаял пёс, Васька огрызнулся сам себе:
-Ну чего ты зазря надрываешься, я же в сад не лезу, я же с улицы, они же тут это…общие… наверное.
Съев одно, Васька полез за другим, наклонив ветку.
И вдруг, не посмотрев под ноги, наступил на что-то, да и свалился носом прямо в мокрую осеннюю листву.
Друзья выбежали из-за угла и стали помогать другу подниматься.
Близняшки отряхивали с одежды мокрую прилипшую листву, а Даша вытирала грязь с Васькиного лица своим розовым платочком.
-Да хватит, что я — девчонка? Сам виноват.
Дед Митрофан услышал какой-то шум и выглянул в окно:
-Что это там за возня? Надо бы поглядеть.
Ребятишки собирали рассыпавшиеся после Васькиного падения яблоки и не заметили, как вышел Дед Митрофан.
-Это что ещё за безобразие? — Строго спросил старик.
От неожиданности дети аж подпрыгнули в испуге.
-Ой!
-Хоть «Ой!», хоть «Ай!» Всё — пойманы на «горячем». Что мне с вами делать?
За ухо и к родителям или сразу в милицию.
-Де-душ-ка, щас не милиция, щас пoлиция. -Промямлили близнецы.
-Не на-до к родителям.- Стала проситься Даша.- Мы больше не бу-дем.
-Чес слово, не будем.- Отчеканил Васька.
-Ладно, коли так, заходим во двор и берем ведра.-Стараясь говорить строго, прокряхтел старик.
-А зачем вёдра?
-Как зачем, урожай собирать будем. Вон сколько яблок на земле, что ж им зазря пропадать.
Дружная команда взялась за работу.
-Ну вот, а теперь — по домам.Пусть вам варенья на зиму наварят.-Предложил Митрофан.
Ребятишки с трудом потащили наполненные ведра домой, сделав через несколько шагов первую передышку, вдруг вспомнили и закричали:
-Спа-си-бо!
-Приходите ещё, внучки.- Сказал, как мог, погромче старик.
А подняв глаза к небу, добавил:
— Ну вот, Матронушка, внучат себе завел, ты уж там не серчай.
Вдруг, не сговариваясь, дети поставили ведра и побежали к старику.
Подбежали, обняли со всех сторон.
-Согласны! Будем твоими внуками.
Старик стоял, обнимая детей, а в глазах застыли слезы. Слезы радости.
-Приходите завтра, — только и смог сказать дед Митрофан.- Будем урожай собирать.
Вон сколько яблок на дереве, а еще груши, сливы…и конфеты.
-Что, на дереве? — спросили близняшки Петька да Пашка.
И все дружно засмеялись.
На следующий день старик встал рано, подошёл к портрету своей жены и, как всегда, всматриваясь с минуту в родные черты, сказал:
-Доброе утро, Матронушка! Ты как всегда права, моя сердешная, надо и забор подладить, и лавочку…
Пора делами заняться, а то перед внуками стыдно будет.
Ведь обещались прийти.
Подоил козу Маньку, сходил в магазин, лавочку подладил.
После обеда время для старика почему-то потянулось очень медленно.
Ребятишки всё не приходили и не приходили, а он всё ждал и ждал.
-Ну вот, зазря я сам себе внуков напридумал.- Стоял и жаловался перед портретом старик.- Вон уже время к вечеру.
Вдруг заскрипела калитка, залаял надрывно старый пес, шумно стало во дворе.
-Что?.. Что это?.. Кто это?..- Засуетился старый хозяин.
Вышел на крыльцо. А во дворе гости. Ребятня со своими родителями.
-Ну, дед Митрофан, принимай трудовой рейд.
-Вы что ж это…ладить…ладить пришли? Неловко как-то.
-Ловко — не ловко, назначай фронт работ!
И пошла работа, закипела. Женщины в доме прибирались, у мужчин молотки стучали, пилы визжали…
Мальчишки забрались на деревья, а Даша ходила с большой миской, доверху наполненной яблоками, сливами да грушами, и весело приговаривала:
-Угощайтесь — не стесняйтесь! Угощайтесь — не стесняйтесь!
Дед Митрофан тоже взял миску с пряниками, печенюшками и конфетами в разноцветных обёртках и, подражая Даше, затараторил:
-Налетай — не зевай! Налетай — не зевай!
Услышав, что раздают конфеты , в калитку зашла пятилетняя Сонечка.
-Деда, деда, а можно я тоже буду твоей внучкой? Я тоже люблю конфетки.
И все дружно засмеялись.
Автор: Галина-Анастасия Савина
