На Новый год он всегда для нас ставил и наряжал большую елку — в его огромной квартире были высокие потолки, но елка все равно упиралась макушкой.
А на макушке сияла серебряная звезда, вот так. И сама елка сияла и сверкала, множество игрушек было на ней. А еще орехи в золоченой фольге, конфетки на ниточках, мандаринки — мы их сами развешивали с братцем Алешенькой, двоюродным братиком.
Дедушка иглой протыкал аккуратно кожуру мандарина, продергивал ниточку, делал петельку, а мы развешивали оранжевые ароматные плоды. Как будто бы они выросли на нашей волшебной елке!
Алешеньку дедушка привез из Мocквы на Новый год, а меня — из Лeнингрaда. Мы в Свeрдловске праздновали, и праздновали просто отлично. Приходил Дед Мороз со Снегурочкой из Академии Наук, там дедушка работал. Мы кучу подарков получили: цветные карандаши, медовые краски, которые можно втихомолку лизать — они сладкие и липкие, они сделаны из меда, точно. И беличьи кисточки, и альбомы, и книжки со сказками с чудесными рисунками…
Мне — куклу в нарядном платье и в белых башмачках, Алешеньке — тaнк и конструктор… Много всего было на празднике. Мне было лет пять, а Алешеньке — три. И, конечно, было угощение, а как же! И бабушка испекла торт из множества коржей, такой хрустящий, с вареньем… И еще мы жгли в ванной бенгальские огни, как они красиво рассыпали искры…
Потом нас уложили спать. Стало темно, только елка горела, мигали разноцветные лампочки. Дедушка и бабушка ушли смотреть «Гoлyбой огонек», стало тихо-тихо… И Алешенька тихонько заплакал, горько так. Он по маме скучал, понимаете?
Праздник кончился, веселье прошло, а без мамы невынoсимо грустно. Я понимаю. Я же тоже тихонько плакала, хотя от чего? Такой прекрасный праздник. И такой любимый дедушка. И такая красивая елка, а подарки! Какие великолепные подарки! Вот же они, стоят у кровати… Чего плакать-то?
Но мы лежали новогодней ночью и плакали по маме. Почему-то плакали. Тихонько так Алешенька всхлипывал в своей постельке и шептал: «я хочу к маме!». А я утешала и говорила, что наши мамы потом придут. Но тоже начала плакать.
Дедушка зашел к нам, он понял. Услышал сердцем. Он принес нам теплого молока с печеньем, хотя хорошие дети не едят в постельке. А мы ели сладкое печенье пополам с солеными слезами, а дедушка нас утешал. И рассказывал истории про мальчиков и девочек из своего детства, — я до сих пор помню вкус молока с печеньем и эти истории, добрые и смешные.
И все снова стало хорошо. Мы просто сидели, обняв дедушку, а он рассказывал. И елка мигала разноцветными огоньками, игрушки красиво светились, мишура блестела, «серебряный дождь», — так она называлась. И было спокойно. Тепло. Хотя и немного пусто в грyди без мамы, — но ведь они приедет, не надо плакать. Такой хороший Новый год, а мама непременно приедет!
Дедушка так говорил в ту ночь, — за нами непременно приедут. А пока надо радоваться празднику, подаркам, елке и тем, кто рядом. Потому что потом мы начинали плакать по дедушке, когда уезжали к родителям. Всегда по кому-то плачешь, так устроена жизнь. И всегда кого-то нет рядом, близкого и любимого, об этом вспоминаешь, когда веселье закончилось и наступила тишина.
Но они вернутся. Или мы к ним поедем. А пока надо радоваться, праздник еще в разгаре. И надо беречь тех, кто рядом, кто дает теплое молоко с печеньем и рассказывает истории. Или просто смотрит «Голубой огонек» в соседней комнате. Может, они все, те, кого мы ждем, — в соседней комнате, мы их просто не видим…
Но плакать не надо. Надо просто хранить память в сердце и непременно вспомнить своих, когда кончится праздник. Когда-нибудь мы встретимся снова, и будет пахнуть мандаринами и хвоей. И будут мигать разноцветные огоньки в темноте, чтобы мы не пугались и знали, куда идти — к своим…
Автор: Анна Кирьянова
