Звонок в 5 утра. «Ты работу нашла?» — мой друг Андрей умеет начинать с сути. В ответ мычу что-то отрицательное. С утра мои мыслительные и речевые способности сильно ограниченны. «В Монголию нужен народный ансамбль на два месяца. Видео надо сегодня вечером им отправить. Подъезжай к десяти с инструментом,» — гудки отбоя.
Надо уточнить, что на тот момент я искала место бухгалтера, а упомянутый Андрюхой инструмент – домру – не держала в руках уже лет десять. Очевидно, что это было предложение, от которого невозможно отказаться. Всю жизнь мечтала увидеть Монголию!
За оставшиеся четыре часа я практически совершила чудо, вспомнив как извлекаются звуки из домры. Но монголов демо нашего «ансамбля» не убедило, и я пошла работать в бухгалтерию. Но раз я достала с антресоли инструмент, то уже не выпускала его из рук на периоды дольше недели. К пальцам вернулись мозоли, а к голове — знания, сколько диезов в ля-мажоре. Так прошел год.
Звонок в 5.30 утра. «У тебя отпуск летом?» Мычу что-то утвердительное. «А когда?» — судя по искренней заинтересованности в голосе, вновь монгольская труба зовет. «В августе, а что?» — страсть к Монголии способна даже меня разбудить. «Вечером к тебе подъеду, поговорим,» — отбой.
Суть предложения была такова: я, Андрей и еще один товарищ скидываемся на бензин и едем на адрюхиной машине в Швецию. Но так как лучший отдых — это смена видов деятельности, решили ехать не просто так, а «на жабу». Это значит играть на улицах музыку. Или что-то напоминающее. За отсутствием Монголии даже в перспективе я согласилась на Швецию.
На машине доехали до Хельсинки, погрузились на паром, выгрузились в Стокгольме. Успевали и отдыхать, и давить нашу музыкальную «жабу».
За год в бухгалтерии ваша покорная слуга добилась определенной точности в исполнительской манере и вовсю демонстрировала это шведам. Меня даже зазывали работать в шведский оркестр русских народных инструментов! По крайней мере, так мне перевел Андрей.
Дело в том, что я — человек с глубоким комплексом относительно английского. Помните легендарную речь про «лет ми спик фром май харт». Вот мой инглиш из еще больших бед. В Скандинавии же английским владеют все, как родным. Кроме китайцев. Ну и меня, получается. Это было стыдно, но в целом, не мешало мне наслаждаться Стокгольмом, попутно радуя его жителей народным творчеством.
Подошло время вертаться взад. Из Стокгольма до Хельсинки паромом, а потом до Питера на машине. В «потом до Питера» я уже не должна была участвовать. У меня имелся билет на самолет из славного города Хельсинки, Финляндия в славный город Дубровник, Хорватия, посещение которого было моей мечтой уже десять лет.
Билеты на паром хранились в машине у Андрюхи. Он всё организовывал, покупал эти билеты, говорил по-английски, в общем, у кого бы ещё они могли быть?
Днём, накануне отбытия, Андрей извлёк билеты на свет божий, чтобы уточнить время отправления парома.
Тщательно вперив взгляд в бумажку, наш англоговорящий предводитель завис. А когда отвис, посмотрел на меня кристально чистым взглядом и молвил: «Паром уплыл».
Несмотря на телеграфный стиль сообщения, масштаб катастрофы я осознала моментально. Этот балалаечный паганини, в смысле поганец перепутал даты. Он купил билеты на сегодняшнее число вместо завтрашнего. Но я-то ничего не перепутала. Мой самолет вылетает из Хельсинки следующей ночью! И мне надо успеть переправиться из Швеции в Финляндию к этому моменту. Теперь зависла я, перебирая в уме возможные варианты решения проблемы.
«Поехали!» —скомандовал пришедший в себя за это время предводитель нашего отряда. И мы поехали, оставив третьего участника бэнда ловить рыбу в незамутненом ручье и сознании, ибо зачем расстраивать человека раньше времени.
По всем хитровывернутым развязкам андрюшин опель промчался в стиле «какой же русский не любит быстрой езды» и остановился перед паромным центром. Андрей бодро выскочил из машины, я, едва поспевая, семенила за ним. Энергичность и целеустремленность Андрюши вселяли надежду, что он всё разрулит, и я попаду на самолёт в Дубровник. В дверях центра Андрей, приобретший осанку чудо-богатыря чуть приториозил и выдал: «Ты иди, а мне это … по делу надо,» — одновременно скосив глаз на табличку WC и сунув мне билеты. Я осоловела, остолбенела и только что смогла проблеять: «Что говорить?»
«We are late. We need the same» — знаниями английского Андрюша поделился со мной практически на бегу.
Я несколько пришла в себя и решила, что андреево дело — это минут пять времени. Я займу очередь, а к моменту объяснения с кассиром он поспеет. С этой мыслью я выбрала окошко, к которому стояло три человека. Очередь подошла слишком быстро. Шведское качество обслуживания и богатырские резервы организма Андрея вынудили меня прибегнуть к «We are late. We need the same». С этой мантрой я сунула билеты в окошко и начала играть слепоглухонемую.
Из окошка на меня выразительно посмотрели. Видимо, моя роль не удалась и от меня ждали продолжения речей. Я напряглась. Требовалось полностью объяснить ситуацию моим аскетичным английским. Нужная фраза нашлась: «We are russian!» Из окошка донеслось что-то типа «Вау!» Дальше при помощи жестов мне объяснили, что рашен принимают в соседнем окне.
Там меня уже ждали. Я поняла по стальному блеску в глазах, что сейчас мне предстоит ответить за Полтаву. Барышня в окне воплощала собой скандинавскую строгость. Я зашла с козырей. «We are russian! We are late. We need the same!» Строгая барышня глядела мне через плечо, видимо, рассчитывая, что «we are» — это, как минимум, партизанский отряд. Я тоже оглянулась, силясь разглядеть Андрюшу. Его не было. Мою речевку требовалось усилить и конкретизировать. Я смогла. «We need the same tomorrow!» Мне ответили что-то типа «Ох!» и жестами перенаправили в следующее окно. Я поняла, что меня отказываются понимать.
У третьего окна, я, не тратя времени на разглядывание кто там заседает, отбарабанила: » We are russian! We are late. We need the same tomorrow!» и сунула билеты. Их окошка раздалось утробное «Хо-хо-хо». Я подняла глаза. В окне сидел Санта-Клаус. Без колпака и тулупа, но вся остальная фактура соответствовала — седые волосы, борода, очечки и «хо-хо-хо». «Конечно, чем ему летом заниматься,» — мелькнуло в моей голове.
Он глядел на меня и улыбался. Неким волшебным способом, напрямую в мозг, минуя английский язык, Санта-Клаус объяснил мне, что дело пустяковое, с этими же билетами без всякой доплаты нужно явиться на завтрашний паром к воротам номер семь. «Ок?», — закончил он свою трансляцию. Ещё бы не ок, ещё как ок. Я утвердительно замахала всем, чем могла. В этот момент у окошка появился Андрей. Видимо, он тоже поймал трансляцию Санта-Клауса, потому что радостно улыбался и сразу перешёл к благодарностям. В машину мы возвращались молча, я продолжала утвердительно трясти всеми частями тела, безрезультатно пытаясь остановить эту пляску святого Витта.
«Ты что ему сказала?», — сил подробно отвечать Андрюхе у меня не было. «We are russian» сказала,» — вздохнула я. «Слышь, ну ты вообще! Можешь всё, что угодно», — искреннее восхитился Андрей и продолжил: «Нам группу надо вместе сделать. ВИА Рашен.» Потом поглядел на продолжающую подёргиваться меня и добавил: «Рашен Колбашен».
Автор: Мария Гушкан
