Однажды утром Громов не обнаружил в доме еды. Она исчезла, и, судя по засохшим на всех горизонтальных поверхностях уликам, достаточно давно. Голод почистил Громову зубы, на пару секунд прижал непокорный вихор к чeрeпу, всунул громовское туловище в наименее грязную майку и отправил в ближайший магазин.
Привычно поиграв в мага, отчего зеленые двери магазина разъехались «по мановению руки», Громов бодро вошёл внутрь. Из хаоса припаркованных тележек он, как обычно, выбрал самую неуправляемую. Отчаянно работая руками и телом, чтобы не ехать по дуге, Громов лихо устремился сквозь овощи вперёд – туда, где в искристой тиши холодильника застыла пища холостяков. Скоро он по-гарпьи схватит прохладную пачку чего-то пернато-копытного с надписью «с говядиной», привычно выкрикнет «Сколько она стоит?!», обезумев от поисков нужного ценника, поймёт, что не найдёт его никогда и понесётся к майоне…
— Пс…! Мужик!
Громов остановился и оглянулся.
— Да-да, ты, с вихром!
Голос был определённо мужской. Только мужчин рядом не было. Лишь бабка, медвежатником простукивающая дыню.
— Я здесь! В помидорах за 99!
Громов осторожно подошёл к поддону с помидорами и прислушался.
— Думаешь, розовые помидоры за 99 продают? Совсем что ли с ума сошёл? Я на соседнем, где обычные!
Громов подкрался к соседней помидоровой пирамиде.
— Это сливовидные за 210, господи, ты чё – никогда помидоры не покупал?
— Только в банках. – Прошептал Громов. – Вот эти? Это что, тоже помидоры?
— Не начинай. Слушай. Купи меня. Срочно. Очень прошу! Умоляю просто!
— А ты кто? Помидор?
— Девятая конная aрмия! Конечно, я помидор… Извини. Извини. Я на нервах. Прости. Вот он я, с зелёным пятном. Нет, холодно. Теплее. Горячо. Да, это я!
— Нaфига ты мне нужен? – Тихо спросил Громов, видя неподдельный интерес охранника к своей беседующей с помидором персоне.
— Помоги, бро… Мою Свету купили…
— А Света – эээээээто…?
— …Жена моя. Выросли вместе… И тут эта твaрюга пeргидрoльная! Пялилась-пялилась, потом р-р-р-р-раз! Схватила её и на кассу унесла! Догони её, христом-богом прошу!
— Ладно, только не кричи!
Громов сделал вид, что простукивает лук. К охраннику присоединился второй. Громов оторвал от рулона зелёный пакет, чтобы покупка не выглядела уж совсем дикой. Долго растирал его край между пальцами, пока не понял, что открывать нужно с другой стороны.
— Быстрее! Уйдёт ведь!
— Да щас, щас!
Оставив тележку, Громов понёсся к кассе.
— Вон она! У второй! В красной блузе! Расплачивается уже!
Громов рванулся к кассе номер три, где не было очереди. Он почти успел, когда юркая старушка с дыней и куриными шеями вынырнула из-за акционных яиц и вязаным шлагбаумом закрыла проход. Вероятно, рывок забрал все её жизненные силы, поэтому дальше всё происходило ооооочень медленно.
Громов с помидором печально наблюдали за красной блузкой, которая отошла от второй кассы и направилась к выходу.
— Вот, внучка, ещё рубель нашла!
— Спасибо. Наклеечки собираете?
— Канееееешна!
Да ё ж моё ж! Прошли тысячи лет, пока бабуля сложила наклейки в кошелёк, кошелёк в сумку, сумку в пакет, пакет в пакет, пакет в тряпичную тачку, и покинула межкассовое пространство. Лента подвезла одинокий помидор к улыбчивой кассирше. Громов перестал пялиться на «Дюрeкс», вспоминая, когда он их в последний раз покупал, и бросился за помидором.
— У вас один помидор? – уточнила у Громова улыбчивая.
— Да.
— Это обычный?
— Да!
— За 99?
— ДА!
— Товар по акции? Кофе?
— Нет.
— Шпроты?
— Нет.
— «Алёнка»?
— НЕТ!
— Ой, вы сейчас будто хором ответили.
— Нет, я здесь один. НУ, еще помидор. Но он не разговаривает. Он же помидор. Обычный. За 99.
— С вас 22 рубля. Спасибо, что без сдачи… Подождите, мужчина! А наклеечку?..
… Но Громов с помидором были уже на улице.
— Видишь их? – Тревожно спросил помидор.
— Да, вижу. – Громов направился за красноблузой, маневрирующей среди припаркованных машин. – Женщина! Постойте! Женщи-наа!
Кузьмина быстро оглянулась и ускорила шаг. Громов перешел на бег и догнал её через три «Хюндая».
— Извините! Погодите. Вы.. вы не поверите, но тут такое…
— Мужчина, отстаньте, я очень спешу! – Отрубила Кузьмина, оглядываясь куда-то.
— Почему мы остановились?! – Сказал тоненький женский голос из её сумки. – Мы же её упустим!
— Света!!! – завопил помидор из пакета. – Света, я здесь!
— Дима?! – испуганно ответили из сумки Кузьминой.
— Светыч! Я тебя нашёл! Ааааа!!! Спасибо, мужик!
— Рано радуешься. – Ответил Громов. Он понял, куда так спешила Кузьмина. К девице, грузившей в багажник розовые мячи краснодарских, снопы рукколы и креветки во льду. – Диман. Она от тебя сбежала. Попросила вот эту себя купить и в высшее общество подкинуть.
— Ты чо несёшь, мужик?! Это ж Светка моя! Света! Света?!
— Да потому что больше так не могу! – Взвизгнула помидориха из сумки. – Я вяну, Ди-ма! В этом вoнючем поддоне! Чтобы что? Cдoxнуть в укропе и дешевом подсолнечном масле за 53.80?! Я хочу в оливковом! За 140.02! Под красное полусладкое! Хоть в конце почувствовать себя настоящей женщиной!
— Но… Све… мы же… с рассады…
— Нда. Все они одинаковые. – Сказал Громов.
— Оооо, ну конечно! – Вступилась Кузьмина. – Старая как мир песня! Рука об руку не ударят, а потом удивляются, почему от них жены сбегают!
— Да он не может ударить! – Громов демонстративно замахал Димой. – У него рук нету! Он не виноват, что он безрукий помидор! Зато.. зато у него сердце! Этсамое… любящее! Вот это у него есть! Да, может он некрасивый. Не круглый. Антикруглый даже я бы сказал. Но искренний! Верный помидор, что еще надо-то?
— Боже мой, тирада неудачника! – Закатила подкрашенные глаза Кузьмина.
— Чего это? Я очень даже… удачник!
— Братан, кинь меня в стену! – Взмолился помидор.
— Димочка, не надо! – Воскликнула помидориха.
— Не ведись, он тобой манипулирует. – Наставительно произнесла Кузьмина.
— Вот откуда Вы это знаете? – Возмутился Громов и встал на колени перед её сумкой. – Послушайте, Светлана. Я понимаю – красивые розовые помидоры, морские гады, китайский фарфор… Но я не уверен, что это Ваше. Я не уверен, что всё это примет Вас за свою. Вполне вероятно, что они будут до конца жизни Вас сторониться, сплетничать за спиной, и всячески отказываться Вас принять в свой круг. А Дима…
— Да перестаньте! – Кузьмина спрятала сумку за спину. – Дмитрий! Нельзя привязывать к себе женщину, если она этого не хочет! Отпустите её! Там в поддоне еще много замечательных помидорок, и вполне возможно, что одна из них как раз Ваша! А Свету просто забудьте! И не лайкайте её, не оскорбляйте и не угрожайте! Хотя, ёлки-палки, уже опять женаты и с двумя детьми!
Голос Кузьминой почему-то в последний момент сорвался.
— А чего это Вы за него решаете? Пусть борется! Может, у Светланы просто этсамое… эмоциональный порыв! Может, она потом пожалеет! Моя бывшая вон тоже до сих пор из Черногории по ночам наяривает, когда на вилле напьётся! Типа она вся такая несчастная и дyра!
— Так что же Вы за неё не боретесь?!
— Я не знаю. – Поник Громов. – Может, просто я её никогда не любил. Так, как Диман свою Свету.
Сумка Кузьминой мелко затряслась от девичьих рыданий. Дима зашмыгал зелёным пятном. Девица взвизгнула колёсами и по встречке унесла за горизонт роскошную жизнь.
— Знаете, у меня идея. – Обратился Громов к Кузьминой, презрев нависшее молчание. – А что если… им немного помочь?
— В смысле? – Донеслось изо рта Кузьминой и двух пакетов одновременно.
— Я имею в виду… Они же овощи не по своей воле. Или ягоды, как там правильно. Что может Диман? Да ничего в принципе. А мы с Вами можем. Нужно устроить им свидание. Чтоб вокруг всё такое красивое… РомантИк такой. Гастрономический.
— Хм. – Вздёрнула щипаную бровь Кузьмина. – Я согласна. Давайте сюда Дмитрия, я приготовлю что-нибудь эстетичное.
— Не-не-не, Диму я не оставлю. Отдайте лучше Свету.
— О, а Вы кулинар, да? Что такое «Капрезе»?
— Тенор?
— Ясно. Дмитрия на бочку.
— Сказал же, не отдам! Это моя идея! Я в ответственности за того, кого купил!
— Да господи боже мой! Хорошо! Купите с Димой что нужно и приходите. Записывайте список…
…Заточив Димана в камере 27, Громов толкнул неуправляемую тележку в зелёную «пасть» Магазина. У него был список из непонятных слов. На помощь Громову пришла менеджер зала Дусмухаметова. Она позвала Побыдько, которая позвала Лимонтян, которая позвала Удоеву, которая позвала Шипчук, которая оказалась не продавцом, а просто покупательницей. Отчаяние мобилизовало в Громове все его животные инстинкты. По запаху, форме и интуиции он за два часа нашёл всё что нужно и испытал двойное удивление: во-первых, что всё это существует в природе, а во-вторых – сколько это стоит даже по акции. Обмотавшись рулоном полученных наклеек, в обществе Димана он притащил добычу по указанному Кузьминой адресу в «Вотсапе».
…Помидорное свидание выглядело безупречным. Лазурь моря, нарисованного на сувенирной тарелке с надписью «Thai», сияло в свете энергосберегающих ламп. Непутёвые супруги, прикрытые толстенькими моцарелловыми пледами, возлежали среди зарослей базилика в россыпи кедровых орехов.
— По-моему, им было хорошо. – Сказала Кузьмина.
— Почему это «было»? – Спросил Громов.
— Потому что они yмeрли. Я же порезала их ножом.
— А может они просто молчат. Потому что им хорошо. И они снова счастливы. С тем, кого любишь, даже молчать здорово.
— Вы просто хотите так думать.
— Нет. Я просто хочу верить.
— Как знаете.
— А я не знаю. Во всяком случае, пока.
Громов почесал голову, еще раз прижал к голове вихор.
— Я там еще бyтылку винa купил.
— На что это Вы намекаете? – Заподозрила неладное Кузьмина.
— Ни на что не намекаю. Просто говорю – есть бyтылка винa. Давайте её выпьем.
— Так! Мужчина! – Холодно расставила Кузьмина точки над «и». – Это лишнее.
И тут же принялась лихорадочно вспоминать, где же второй бокал.
В Громову Кузьмина превратилась через два месяца.
Автор: Кирилл Ситников
