Не могу сказать, что мои отношения со свекровью были плохие, нет. Она умная и интересная женщина. Но ее манера постоянно лезть вперед, принимать решения раньше всех, буквально рваться на амбразуру меня ужасно бесила.
Мне казалось, что это исходит от желания показать какая она всем нужная и незаменимая. Но после одного случая моё мнение изменилось. Я поняла, что это от искреннего беспокойства и стремления нас защитить.
Это было в октябре 1990-го года. В то лето моей дочке пошел второй годик. Мы жили на даче. Я, моя дочка, моя свекровь с годовалым внуком Мотей. Мотя, Матвей – сын старшей дочери моей свекрови.
Мы прекрасно существовали с двумя маленькими детишками и котом Тишкой вдали от пыльной Москвы.
Погода стояла сухая и теплая. И хотя участки опустели, уезжать не хотелось. В те годы мало кто оставался за городом с окончанием лета, на нашей улице мы были совершенно одни. Как мы не боялись – до сих пор удивляюсь!
Но это был лучший выход для детей. И не только из-за свежего воздуха. В соседней деревне можно было купить молоко, на огороде мы кое-что выращивали. На даче как-то всегда бывает еда. Яблоки, груши – все рядом.
Помню, как я гуляла с коляской мимо опустевших садов, тишина, красота, безмятежность.
Однажды вечером, уложив детей спать, мы сидели со свекровью на балконе второго этажа, и пили чай. Дело шло к ночи, свекровь была в ночной рубашке, я в пижаме. Для тепла мы закутались в пледы. Чтобы не разбудить детей, свет не включали, а зажгли маленькую свечку типа икеевской, и разговаривали шепотом.
Вдруг слышим в саду какой-то шум.
А надо сказать, что рядом с дачными участками, через поле находилась военная часть. С отъездом дачников, солдаты частенько совершали набеги за яблоками, да и в дома залезали за едой.
Присмотрелись – видим, четверо парней забрались к нам на участок и пытаются влезть в окно на первом этаже. Мы одни, только на соседней улице живет старушка. Сторож метров за триста, да и есть ли он!
Неприятный холодок пробежал по спине. Что делать?!
И тут свекровь моя встала во весь свой рост (а она весьма габаритная дама) и громким голосом, тоном Салтычихи, собирающейся чинить расправу, медленно и четко произнесла:
— Вставай Матвей! Буди Тихона! К нам бомжи какие-то через забор лезут!
Я, чтобы добавить шума, включила радио. А тогда по радио передавали каждый вечер передачу название которой сейчас даже писать запрещено. В начале передачи Секо Асахара исполнял свою музыку, весьма специфичную.
Чтобы разглядеть, что происходит внизу, я взяла в руки свечку и высоко подняла ее. Так мы и стояли на балконе, в пледах, со свечой, под музыку Асахары.
Эффект был впечатляющий, четверо мужиков, с криками: «Это секта! Секта какая-то!», сшибая друг друга, бросились вон напролом через кусты, ломая забор.
Сейчас кажется смешно, а тогда – нет. Мы стояли, замерев несколько минут. Когда напряжение спало, я спросила свекровь:
— Ирина Львовна, а кто эти Матвей и Тихон, кого вы звали, где они?
— Ну как же, Матвей вон в кроватке спит, а Тихон не знаю, мышей, наверное, ловит!
