«Здравствуй, мама!» — звонок в Рождество тете Шуре от сына, который пропал на 10 лет.
Подслеповато щурилась пожилая женщина возле елки в коридоре. Улыбалась розовыми деснами, поглядывала на игрушки. Она была очень маленького ростика, худенькая. В халате, платочке. Мимо люди пробегали. Выздоравливающие и посетители.
А тетя Шура совсем одна была. Мужа, Васечки, давно не стало. Был еще любимый сынок, Гарик. Но тот уехал на заработки. Поначалу приезжал, регулярно. Деньгами помогал. А потом стала мать замечать — что-то не то с сыном творится. Странный он стал. Взгляд отсутствующий.
— Поди, потребляет чего! — авторитетно заявила Клава из 105 квартиры.
Тетя Шура до последнего не верила. Кому охота признать, что с твоим ребенком что-то не то? Он же всегда любимый. А потом нашли его, Гарика. Зимой, в чужом месте. Документы в кармане были.
Но она все мотала головой и говорила, что не он, не сын это. Списали на стресс. Напрасно тетя Шура кричала, что сердцем ничего не чувствует, значит, Гарик живой.
— Бедная! Смириться все не может! Оттуда не возвращаются! — говорили люди.
С тех пор тетя Шура так и жила в обнимку с бедой. И ждала. Что однажды зазвенит телефон, родной голос на том конце скажет:
— Я вернулся, мама!
— Глупая ты, Шурка. Не хочу плохо говорить, но редкостный отморозок твой Гарик. В вечном дурмане жил. И все, кто на него похожи. Вот растишь детей, душу вкладываешь, а они сами себя уничтожают. Лучше уж их вообще не иметь. Чем на старости лет нервы портить. Бессовестные. И прекрати вспоминать его уже. Нет его, слышишь? Нету! — советовала тете Шуре Клава.
Но материнское сердце не могло смириться. Мы всегда ждем. Тех, кого любим. Кто остался где-то далеко в прошлом. Так и тетя Шура.
Она 10 лет не видела сына. И не было надежды, что он жив. А она все равно не могла смириться, отвергала факты, которые, как известно, вещь упрямая. Хотя вроде бы и надежды не было. Только вместо того мужчины с пустыми глазами она все равно видела маленького беленького малыша, которым Гарик был когда-то.
— Сыночек мой. Знаю я, что ты живой у меня. Ничего мне не надо. Только бы разок увидеть тебя, обнять. Знать, что все хорошо. Тебя словно заколдовали, мальчик мой. Плохие пороки у людей, да. Но ты же сильный, ты же сможешь! Мама тебя ждет! — шептала тетя Шура.
А потом ей плохо стало. Клава еле успела скорую вызвать.
Тетю Шуру спасли. И она стояла в холле возле елки. Особенно ей понравилась одна игрушечка — белочка, с пушистым хвостиком. Старая, видать, сохранилась хорошо. Раньше у Гарика такая же была. А как сын пропал — елки больше тетя Шура не наряжала.
Всех в столовую позвали. В кармане завибрировал телефон — кнопочный. Номер незнакомый. И снова встрепенулось сердце — а вдруг?
Праздник же! Волшебный! Рождество! Боженька всех видит, нуждающихся, плачущих, надеющихся.
— Алле? — еле вымолвила от волнения ответила тетя Шура.
— Здравствуй, мама… — раздалось в трубке.
Пожилая женщина схватилась за стену, чтобы не упасть.
— Гарик? Сыночек, ты? Гарик! А я же верила, что ты живой-то! Я сказала, что это не ты! — утирая слезы, прошептала тетя Шура.
— Мама, прости. За все прости, мама. Я скатился на дно. Меня почти не стало. Облик человеческий потерял. Мам, но я смог. Я выбрался. С прошлым покончено. Было трудно, но я справился. И вернуться хочу. К тебе. Теперь я полностью здоров. Мам, я могу приехать? Я так соскучился по тебе! — говорил сын.
— Гарик, ты чего спрашиваешь? Ты приезжай! Я жду тебя, сыночек! — кричала тетя Шура.
Блестела гирляндами елка. И соседке Клаве тетя Шура позвонила, чтобы радостью поделиться — что звонок был в Рождество от сына, которого не было в живых 10 лет. Ну, это для других и официально. А мать-то ждала!
И на следующий день выходила после выписки на улицу тетя Шура. Озираясь по сторонам. Он побежал к ней. Изменился. Очень похудел. Жесткие складки у рта. А вот глаза прежние — ясные, не замутненные.
Из окон смотрели медсестры. Они тете Шуре ту белочку с елки подарили. Сын мать на руки подхватил, она же легонькая и маленькая, как пушинка, целуя ей руки.
А она простила, конечно. Игрушку протянула со словами: «А помнишь?». Гарик кивнул, слеза покатилась вниз. Пока шли домой, сын рассказывал, что теперь будет работать в фонде, помогать людям, которые запутались и у которых проблемы.
— Мам, все хорошо теперь будет! Ты не одна больше. Я с тобой! Сейчас в храм съездим, украсим стол, я всего купил, вкусненького, как ты любишь! Да отпразднуем! — обнимал тетю Шуру за плечи Гарик.
— Звонок-то тот просто мне радость в жизнь вернул! Надо ждать! И верить, всегда. Даже самая заблудшая душа может вернуться, покаяться, спастись. А у нас теперь все хорошо! — рассказала тетя Шура.
Автор: Татьяна Пахоменко
