Полуподвальная квартира в деревянном доме с печным отоплением, где жили Лёшка с мамой, к утру выстывала так, что половики примерзали к полу. Здоровье у Лёшки с рождения было весьма хлипким и, чтобы окончательно не испростудить ребёнка, мама решила отправить девочку в деревню к бабушке.
Автобусы до Сладких Карасей почему-то не ходили, и Лёшка с мамой поехали на электричке. Когда подъехали к нужной остановке, уже стемнело. От разъезда до бабушкиной деревни нужно было пройти километров пять через лес по грунтовке, занесённой снегом. Пока мама, замешкавшись с багажом, навьючивала на себя поклажу, Лёшка смело отправилась в путь. Она же уже большая – ей целых 5 лет! Что она, дорогу не найдёт, что ли? Конечно, уже вечер, но от белого снега было довольно светло, и дорога вела в столь любимый Лёшкой бабушкин тёплый, уютный дом! Девочка бодро шагала по видневшейся колее и даже что-то мурлыкала себе под нос. Была у неё такая привычка – всегда что-то тихонько напевать без слов, за что её ругала городская бабушка Фима: мол, чего мычишь, горе мыкаешь? Но внучка продолжала напевать разные мелодии, услышанные по радио или из соседского магнитофона. Так она дошла до развилки дороги и, не задумываясь, свернула направо, продолжая мурлыкать, в предвкушении встречи с бабушкой Улей.
Мама не слишком волновалась за дочку – дорога одна, блудить негде, да и лихих людей в тех местах не наблюдалось. Хотя было уже достаточно темно и позёмка всё сильнее завихаривала на дороге, беспокойства мама не испытывала. Нагруженная кошелями, то и дело сползавшими с плеч, она не могла быстро нагнать дочку, хотя очень старалась. Дойдя до развилки, мама пришла в ужас – откуда здесь две дороги? Всегда была одна! И куда пошла Лёшка?! Следов не видно… Мама заметалась, стала кричaть, звать дочку, но ветер относил крики назад, к разъезду. Бросив кошели, мама бросилась влево. Пробежав пару десятков метров, вернулась обратно. Господи, куда же запропастилась девочка? Мама не чувствовала ни ветра, ни холода! А метель разыгрывалась всё сильнее… Ужас парализовал женщину…
Сзади послышалось фырканье лошади – это бабушкин сосед Вовчик возвращался с дежурства домой. Придержав кобылу, он выслушал сбивчивые объяснения женщины, молча сложил кошели в сани и сказал:
— Ты, Раиса, беги направо, а мы с Ласточкой налево сгоням. Свёрток-от туды намедни токо накатали: каку-то заимку строить надумали. Тут недалече, быстро доедем! Коли тамо дочки твоёй нету – стал быть, правильно пошла! Опосля возвернёмся и тебя догоним. Правда, Ласточка? Айда, Райкя, не рeви – найдём! – и Вовчик, хлестнув лошадь вожжами, укатил налево.
Ничего не видящая от слёз женщина бежала по дороге. Кричaть уже не могла – горло перехватило! Метель уже не просто вьюжила – крутила и завывала почти в полную силу! Дорогу было видно всё хуже и хуже… Наконец впереди сквозь снег замаячила чья-то маленькая тень. Лёшка! Идёт себе вперeвалку, что-то напевает, отворачиваясь от порывов ветра. Мама бросилась к девочке, обняла её крепко-крепко и замерла, не в силах что-то сказать. Тут и Вовчик подъехал. До деревни добрались без приключений.
Сидя в натопленной избе и попивая горячий чай, мама рассказывала бабушке о происшествии, о том, почему она решила привезти дочку сюда, в деревню. Бабушка слушала, не перебивая и не коря дочь. Лёшка дремала, лёжа на полатях. Так, под неспешный разговор женщин, она и уснула.
В тепле спится просто отлично! Проспала Лёшка достаточно долго и поэтому не успела проститься с мамой, которая утром ушла на электричку, увёзшую её в город. Бабушка гремела ухватами у печи, от нагретых кирпичей которой исходило благодатное мягкое тепло, окутывавшее всё пространство избы. Вспомнив промозглую сырость и холод полуподвала, Лёшка поёжилась, а затем кубарем скатилась с полатей.
— Куды ты, окаянная,торопишша? Вот свалишша, покалечишша, дак чево я с тобой делать-ту буду? Потихоньку слАзай, не гоноши! Айда умывайся да исти садись. Я вон пряжеников настряпала.
От вчерашней метели не осталось и следа. Солнечный свет, отражаясь от ослепительно белого снега, заливал всё вокруг роскошным блеском! Сидя у оттаявшего окна, Лёшка наворачивала пряженики с молоком, разглядывая проложенный между рамами мох. О этот мох! Сколько секретов он в себе хранит! Все ети веточки, стебельки, переплетения, переливы цвета от светло-зелёного к серому и обратно… Разглядывать его девочка могла бесконечно! Ей казалось, что это заколдованный лес с маленькими зверушками, живущими в нём. И если долго смотреть, то можно увидеть крошечных косуль, пасущихся за веточками мха, и выглядывающих из-за стебельков малюсеньких лисичек…
Заглядевшись на мох, девочка локтем задела привязанную к подоконнику банку со спущенным в неё тряпичным жгутом для стока стаявшей с окна воды. Банка сбрякала, и Лёшка очнулась от грёз.
— Ну, наелась – не наелась – наелась? – спросила бабушка. Была у неё такая приговорка, а что она значила, внучка не знала, а спросить не догадалась.
— Спасибо, наелась. Как у тебя всё вкусно получается! – и Лёшка аж зажмурилась от удовольствия.
— Ну и ладно, коли вкусно. Поди, нето, погуляй, на улке-то сёдни уж больно хорошо!
Выйдя на улицу, девочка задохнулась от чистоты и свежести морозного воздуха, от слепящего света, льющегося и сверху и снизу. Отдышавшись и проморгавшись, Лёшка решила сходить в гости к сродному брату Серёге, живущему на другом берегу озера. Вчерашняя метель смела снег со льда и возле берега под этим прозрачным льдом, как под стеклом, колыхалась вода, чуть подрагивали мелкие водоросли вперемешку с мелким белым песком. Лёшка, улёгшись на живот, долго разглядывала подлёдный мир, ожидая, что вот-вот — и приплывут мальки, за игрой которых она так любила наблюдать летом. Но мальки почему-то так и не появились…
Налюбовавшись вдоволь, девочка пошла через озеро к брату. Надо заметить, сто со дна этого озера постоянно били родники, отчего вода всегда была чистой и прозрачной настолько, что её пили просто так, не кипятя. А ещё на зимнем льду в разных местах образовывались так называемые «майны» — незамерзающие промоины. Погруженная по своему обыкновению в грёзы, Лёшка потихоньку продвигалась к противоположному берегу, и — вдруг! Вдруг, взглянув под ноги, обмерла от страха – под ногами была МАЙНА! Правда, прихваченная тонким льдом из-за стоявших накануне морозов. И Лёшка стояла на этом тоненьком льду! Скорее всего, благодаря везению и своему «комариному» весу девочка не провалилась в ледяную воду. Не дыша, Лёшка взадпяткИ выбралась на надёжный лёд и, переведя дух, бегом бросилась к берегу. За всю жизнь она так никому и не рассказывала об этом случае: сначала боялась, что её будут ругать, ну а позже уже никому было не интересно.
Брат Серёга недалеко от берега катался на коньках. Он не видел злоключений сестрёнки и даже не понял, что это Лёшка пришла – ну никак не ожидал, что она приедет этой зимой в деревню.
— От ить чо! Откудова ты взялась? – удивился мальчишка.
— Откуда- откуда, от бабушки пришла, откуда ещё-то? – ответила Лёшка. Очень радушного приёма она, конечно же, не ждала, но на «здравствуй» или на «привет» для начала хотя бы, всё-таки рассчитывала. Ну да ладно, чего ещё ждать от деревенского увальня?
Исти хошь? Мамка сырников наморозила да шанег морковных напекла. Айда в избу! – и Серёга повёл сестрёнку по огородной тропинке вверх к дому тёти Вали, сестры Лёшкиной мамы.
В избе стоял умопомрачительный запах свежей выпечки, на которую тётя Валя была отменной мастерицей! Девочка, до этого момента не ощущавшая голода, вдруг поняла, КАК она хочет этих шанег! Сидя за столом и уплетая наперегонки друг с другом тающие во рту шанежки, а после грызя твердокаменные от мороза сырники с изюмом, дети поделились друг с другом своими нехитрыми новостями, а теперь спорили, чем будут заниматься дальше. Серёжка звал ездить на коньках, а Лёшка упиралась, мотивируя свой отказ тем, что она совершенно не умеет на этих коньках кататься.
— Айда, я тебя махом научу! – воодушевлённо воскликнул мальчик, — у нас где-то ишо двухполозные коньки есть, на них кататься научиться – раз плюнуть! – и Серёжка унёсся в сарай искать эти самые коньки. Отыскав, брат крепко привязал их к Лёшкиным валенкам и потащил за собой на лёд. Но то ли учитель попался никудышный, то ли девочка оказалась необучаемой умению держаться на льду — из затеи ничего не вышло. Несколько раз yпав, Лёшка рaзрeвeлась и категорически отказалась учиться дальше. Расстроенный брат обозвал её «потёмой» и потерял всяческий интерес к сестрёнке. Конечно, ведь целая ватага мальчишек вовсю гоняла по льду, своими воинственными воплями вызывая у Серёги зависть. Прищлось Лёшке одной вернуться к тёте Вале. Та, увидев расстройство девочки, нашла ей заделье – прогрести дорожку в ограде. Сказать по правде, эта дорожка не больно-то и нужна была, но тётушка была мудрой женщиной и понимала, что девочку нужно чем-то занять, чтобы она не чувствовала себя совсем никому не нужной. Старательно расчистив дорожку и заслужив похвалу тёти Вали, довольная собой Лёшка вернулась к бабушке.
В субботу в деревне все тoпили баню. Серёгин отец дядя Андрей, раскочегарив банную каменку, отправил сына к бабушке, чтобы тот пригласил их с Лёшкой попариться. Дядя Андрей, большой любитель бани, всегда тoпил так, что каменка раскалялась чуть ли не докрасна! И парится ходил по первому жару, а после выскакивал голышом в снег. Сына приучал к тому же, но мальчик не мог выдержат жар так же долго, как отец, и убегал из бани раньше его. После зятя уходила мыться бабушка, тоже большая любительница попариться, а уж за ней и тётя Валя с Лёшкой.
Сказать, что в бане было жарко – не сказать ничего! Раскалённый воздух сразу же обжёг горло и у Лёшки перехватило дыхание! А тётя Валя, как ни в чём ни бывало, ещё и влезла на полок под самый потолок, да ещё и Лёшку за собой потащила! Девочка верещала, отбивалась, но вырваться из цепких тёткиных рук не получалось. Мало того, тётка её ещё и веником начала лупить! Горячим! А потом ка-ак бзданёт на каменку берёзовым отваром!
-А-а-а! – зaoрала Лёшка, но тётя Валя снова принялась хлестать девчонку веником. «Ну всё, — подумала Лёшка, — щас yмрy, и пусть тётя Валя будет плакать и жалеть, что так надо мной издевалась! И пусть ей от моей мамы попадёт!». После очередной экзекуции тётушка окатила Лёшку прохладной водой и отправила отдыхать на лавку возле банной двери. Отдышавшись, yмирать Лёшка передумала и даже сама снова забралась на полок. Тётя Валя щёлоком промыла уже достаточно длинные Лёшкины волосы, натёрла её жёсткой мочалкой, окатила в последний раз с головы до ног и отправила домой. Выйдя из бани, девочка почувствовала такой восторг и лёгкость, что захотелось взлететь! Взлететь не получилось, поэтому Лёшка просто вприпрыжку прискакала в избу. Позже вся семья, сидя за круглым столом, пила чай из диковинки – электрического самовара, привезённого дядей Андреем из города.
-Не-е, это всё не то-о, — вынесла вердикт бабушка, — духу в ём не хватат, ли чо ли, али ише чево, но не то-о… Чай-от из самовара на шишках скусняе получацца!
— Да где ж его взять-то? Таких самоваров сейчас уж и не делают! – заметил дядя Андрей.
— Ну что Вы, мама, хорошо, что хоть такой есть! Всё не на плитке в чайнике – а в САМОВАРЕ! – проговорила тётя Валя. Бабушка молча пила чай, упрямо поджав губы.
После чаепития разморенные после бани брат с сестрой быстрёхонько угомонились на полатях. Впереди у них была ЦЕЛАЯ ЗИМА с катаниями на санках, лепкой снеговиков, игрой в снежки и прочими зимними шалостями. До конца зимы и возвращения в город оставалось ещё о-очень много времени…
Автор: Ольга Ячменева
