— Смотри: в лотках с синими крышками — голубцы, в белом пакете — котлеты, в синем — фаршированные перцы. В плоских прозрачных пакетиках — фарш, я намешала три вида мяса, очень вкусный. Ягоды. С ними сама разберёшься, они тоже расфасованы, — на столе уже не было свободного места, а мама всё выкладывала и выкладывала содержимое своих трёх здоровенных сумок.
— Мама, я же тебя просила. У нас всё есть, мы не голодаем.
— Знаю я, как вы не голодаете. Перехватываете на бегу, и дальше несётесь, — проворчала она.
— На бегу? Смотри! — я распахнула дверцы холодильника, выставив содержимое всех трёх камер на обозрение.
Кастрюля с супом, миска с салатом, гуляш в утятнице, кастрюлька картошкой. Овощи, фрукты и зелень на любой вкус и цвет. Консервы, покупные соленья, сыр, три вида масла. В морозилке не было свободного места: мясо, курица, сосиски, котлеты, лотки с фаршем, пакеты с овощными смесями, рыба.
Мама скривилась: ни одной самоделки, всё покупное. Ну нет у меня времени самой фарш делать! И у плиты часами стоять я не могу. Берём фермерские продукты, проверенные, качественные. На состав любо-дорого посмотреть.
— Мама, ещё раз повторю: у нас всё хорошо. Мы нормально питаемся. Некуда твои дары складывать, видишь? — я махнула рукой в сторону морозилки. — Зачем ты столько всего притащила?
Она поникла. Понимаю, обидно: стараний не оценили, с благодарностями на шею не бросились, в ножки кланяться не начали. Но ведь сто раз было сказано: не надо нам ничего тащить! Не надо!
— Мама, складывай всё обратно в сумки, я тебя домой отвезу, — предложила я.
— Куда мне одной столько всего?
— А нам куда? Места нет!
— Я договорилась. Тётя Аня из квартиры напротив готова сдать в аренду часть морозильной камеры, — выдала мама.
О, да, тётя Аня. Такая же запасливая причинительница добра: накатает осенью по сто банок с разной всячиной, а потом плачется по соседям, что у неё сын всё раздаёт, отдаёт и выбрасывает. А ведь она старается, покупает, маринует и варит, отвозит в десяток ходок к сыну. А он… Как я. Неблагодарный.
Зачем все эти запасы? По дороге домой с работы забежать в магазин, взять пару стейков, дома сунуть в гриль — пятнадцать минут времени! В выходные, если есть время, можно приготовить что-нибудь помасштабнее. Да я морозилку затаривать стала только из-за мамы, чтобы она перестала тащить свои баулы. Захотелось огурчиков? Купила баночку, поела. Варенье? Аналогично. И не надо говорить, что домашнее вкусней и натуральней: всё зависит от производителя. Джем за двадцать рублей не сравнится с домашним, зато приличный дорогой продукт не уступит самоделу в качестве.
— Вот тётя Аня пусть и ест, — жестко ответила я.
Мама обиделась. Смела всё привезённое со стола и собралась домой. На автобусе, гордо отказавшись от предложения её подвезти.
Мамино «домой» оказалось совсем недалеко: в квартире напротив. Они с тётей Аней пожаловались друг другу на детей, не ценящих материнской заботы, заключили устный договор об аренде морозильной камеры, утрамбовали туда полуфабрикаты и ягоды. И только тогда мама покинула мой подъезд.
Встречи с тётей Аней превратились в муку:
— Тебя голубцы ждут! Когда зайдёшь? Я к тебе вечером зайду, ягоды принесу! Тебе мать не жалко? Она старалась! Никакой благодарности!
А должна ли она быть, эта благодарность, за старания, о которых никто не просил? За старания, которые никому не нужны? Кроме самой мамы, чтобы потешить своё эго: какая я молодец, неделю на кухне кочевряжилась, зато дочке помогла!
Мама не поняла даже пример с лекарствами. Вот есть препараты, которые она пьёт. Которые сама покупает. Которые ей нужны. А я буду сметать с полок аптек всё подряд, и привозить ей. Помощь маме с лекарствами? Да, помощь: дочка привезла маме таблетки и пилюльки. А по факту? Это будет извращённая и бессмысленная разновидность помощи: всё мною купленное — на выброс.
Знаете, что она ответила на это?
— С ума сошла? Я лучше знаю, что мне нужно! Даже не думай!
Она сама знает… Это только я ничего не знаю: не знаю, как и чем мне кормить мою семью. И должна бить челом за никому не нужные перцы, ягоды и фарш.
Из последних попыток тёти Ани меня пристыдить:
— Триста рублей в неделю твоя мама тратит, чтобы всё сохранилось! Забирай и ешь!
Вот так. Деньги за аренду морозилки, в которой лежит еда, о которой никого не просили, берёт соседка. А мне должно быть стыдно. Но этого чувства я не испытываю. Вместо него цветёт буйным цветом обида: мама, зачем ты лезешь в мой быт? Но стоит его задать, как мамины глаза удивлённо распахиваются:
— Я лезу? Я не лезу, я помогаю!
