— Пап, у тебя так было, что ты влюбился, долго собирался её пригласить на свидание, пришёл, ждал два часа, а она… — голос шестнадцатилетнего Матвея дрожал от обиды и тщательно сдерживаемых слёз.
Несколько часов назад я был свидетелем, как он в волнении собирался на первое свидание. Перемерил все рубашки, тщательно почистил свои ботинки, что в них можно смотреться. Вертелся перед зеркалом, то прилизывая непослушные волосы, то, наоборот, запускал в них пальцы, создавая небрежную растрепанность.
Я наблюдал за ним, скрывая улыбку, иногда давая советы, сам начинал отчего-то волноваться, заражаясь его вдохновением. «Неужели и я был таким? Да, Матвей похож на меня. Вытянулся прошлым летом, такие же густые чёрные волосы, светло-серые глаза на смуглой коже…»
И вот он сидит рядом, как в воду опущенный, засунув руки в карманы куртки. Понимаю, что он чувствует сейчас — предательство, крушение надежд, трагедию и потерю смысла жизни.
Долго сопел, молчал, уставившись в рисунок на ковре под ногами. А потом прозвучал вопрос: «Пап, а у тебя было…?»
— Не пришла? Возможно, что-то случилось, заболела, мама не пустила, да мало ли что могло помешать? Завтра увидитесь в школе, спросишь. – Я говорил осторожно, стараясь скрыть жалость к сыну.
Матвей приободрился, уцепившись за мои слова, как за спасательный круг. Я помолчал, подбирая фразы, вытаскивая воспоминания, как нитку из клубка, и начал свой рассказ.
— В лихие нулевые нашей семье жилось непросто, впрочем, как и всем. Зарплату задерживали месяцами, мы кое-как сводили концы с концами, живя на крошечный мамин доход библиотекаря. Выживали, кто как мог. Дача выручала, бабушкины заготовки. А потом отец вообще потерял работу, запил. – Я вздохнул, пропуская излишние подробности из той нелегкой жизни.
— Нравилась мне девочка из соседнего дома. Училась в музыкальной школе, ходила с нотной папкой. С нами во дворе не сидела вечерами. Летом из её открытого окна раздавались бесконечные гаммы или красивые мелодии… Я ничего в музыке не понимал, но мог часами слушать. Мы играли в футбол во дворе, и я пропускал мячи, отвлекаясь на музыку. Парни подшучивали надо мной.
Отец у неё важной шишкой был, возил его на машине водитель. Мама не работала. В общем, я был совсем ей не пара со своими драными ботинками, короткими штанами, из которых неожиданно враз вырос, а купить новые не на что.
Однажды я набрался храбрости… Вернее, мой друг Пашка уговорил пригласить её на свидание. Мол, пока я телюсь, её пригласит кто-нибудь другой. Он видел, как Витька из её дома, весной вернувшийся из армии, на неё поглядывает, опередит.
Тут я испугался так, что тянуть не стал. На следующий день подкараулил её за домом, чтобы никто не видел, пригласил в кино. Она смущенно согласилась, что привело меня в неописуемый восторг. А тогда, надо сказать, в кинотеатре показывали очередных «Гардемаринов». Билетов не достать. Я и не купил.
Кое-как привел свою одежду в относительный порядок, пришел к кинотеатру. Мама в выходные привезла с дачи ромашки садовые. Я взял несколько штук.
— И что? – Матвей, наконец, проявил интерес к моему рассказу.
— Ничего. Она не пришла. Ох, как же я бесился. То хотел прямо к ней зайти и выяснить причину, то ревновал, думая, что меня опередил Витёк, то хотелось от стыда спрятаться или исчезнуть.
— И ты узнал, почему она не пришла? – Сын уже слушал меня, забыв о своей обиде.
— Мы на следующий день играли в футбол во дворе. Я старался не глядеть на её окна, а сам непроизвольно всё высматривал, не идёт ли. И проглядел. Она окликнула меня, стоя за ограждением площадки.
Понимаешь, сама пришла. Я потный, лохматый, грязный подошёл к ней.
Мы пошли по улице. Она извинилась, сказала, что мама её не пустила. Замечала, наверное, мои взгляды на неё, на их окна. Решила, что я, голодранец, не пара её дочери. И не было счастливее меня в ту минуту, когда мы рядом шли по улице и разговаривали.
— А дальше? – уже нетерпеливо спросил Матвей.
— И всё. С тех пор её возил шофёр отца везде. Одна на улице не появлялась. Полный мамин контроль. Я окончил школу, поступил в институт в Питере. Встретил твою маму, влюбился. На последнем курсе института мы поженились, а через год родился ты.
— И вы не виделись больше? – спросил разочарованно Матвей.
— Виделись. — Я помолчал, думая, стоит ли рассказывать, как это произошло. – Мы встретились через пять или шесть… Нет, точно, через пять лет после моей свадьбы. Отец yмер, мы приехали из Питера на похороны. Меня отправили в магазин со списком, что купить для поминок. И на кассе я увидел её. Располнела, от былой миловидности и хрупкости не осталось и следа. Своими музыкальными пальчиками она пробивала продукты. Уголки губ опущены, волосы обесцвечены, лицо недовольное и уставшее.
Она не смотрела ни на кого, на меня тоже. Я задержался у кассы, женщина за мной раздражённо начала ругаться, что я мешаю… И тут она посмотрела на меня. Узнала. Что-то наподобие улыбки мелькнуло на её губах. Но тётка всё бубнила, что я отвлекаю, мешаю… Она продолжила стучать по клавишам аппарата совсем немузыкальные мелодии, а я ушёл.
Я не стал рассказывать сыну, как караулил её у магазина, куда специально ходил. Но, то жена со мной была, то на кассе сидела другая. А потом мы уехали в Питер.
— Не расстраивайся, пап. Наша мама лучше! – с энтузиазмом сказал Матвей.
— Конечно, лучше. Я нашу маму люблю и ни о чём не жалею. Просто воспоминания. Все, что ни делается – к лучшему, а все, что не случилось, то на пользу. — Я взлохматил рукой непослушные вихры сына.
Он отстранился от меня, протянув: «Ну, пап».
— А знаешь что? Пошли, встретим маму. На улице темно. – Я взглянул на часы на стене. — Её дежурство вот-вот закончится. Она будет рада.
— Пошли! – Матвей всклочил с дивана. — Спасибо, пап. Вы лучшие.
От сердца отлегло. Сын сделал правильные выводы из моего рассказа. Уверен, он переживет неудавшееся свидание.
Мы встретили Наташу у больницы. Она обрадовалась, а Матвей предложил пойти всем вместе в кино в выходные. Жена удивлено приподняла бровь и посмотрела на меня. Я заговорщически прикрыл глаза, а она понимающе улыбнулась.
«Покидая на долгое время любимую женщину или дорогого друга, мы теряем их навсегда, потому что никогда при новом свидании не найдём ни себя, ни их похожими на то, чем мы были прежде». Эрнст Теодор Амадей Гофман
Автор: #Галинa_Захаровa
