Настя с детства любила готовить. Она обожала помогать бабушке, даже если это стоило той нескольких часов уборки. Однажды, когда в песочнице дети делали «пирожки», Настенька подошла к главному «кулинару», тихонько огрела его совочком и заявила:
— В пироги надо класть сахарный песок. Не обычный, слышите! Вот, — и протянула ему вкусный, свежеиспечённый пирожок. Она всегда ходила с пирожками, которые они с бабушкой пекли. И с капустой умела печь, и с мясом, и с ягодами. Готовила, да всех ими угощала. За это её в детстве прозвали Красной Шапочкой. Так и прицепилось.
Выросла Настенька. И хороша, и пригожа. Но в любви ей совершенно не везло. Хоть говорят: «путь к сердцу мужчины лежит через желудок», но, видимо, любовь сделана из особого теста, а Красной Шапочке не выдали рецепт.
Первой Настенкиной любовью стал Мишка Мёдов. Он ел пирожки, уминал их, жухторил за обе щёки, да Красную Шапочку нахваливал:
— Ммкусно, мкусно. Готовь ещё, медовенькая моя!
Сначала, когда она видела, как любимый кушает, её щёки румянились, как будто запекаясь от счастья. Но с каждым днём ей это зрелище нравилось ей всё меньше и меньше. Ещё бы, кому понравится: лежит мужик целыми днями на диване, в компьютер уставился, да ещё её пирожки хомячит (она, между прочим, не на него одного сготовила, ещё бабушке хотела отнести!), и добавку всё время требует! Попросишь что сделать — он сразу в спячку. А коль сделает, то так, что лучше бы уж мирно лежал. Вреда меньше.
— Ну Настенька. Такой уж у меня характер, — оправдывался Мишка, хлопая невинными заспанными глазами, — Лежебока я. И неуклюжий совсем чуть-чуть.
— Совсем чуть-чуть? Ты шуруп вместо гвоздя вколотил, всю кухню разнёс, — надрывалась Настенька, — Пришлось бригаду вызывать, чтобы стену залатали!
— Бывает, я же не специально, — пробормотал он и живенько покосолапил к холодильнику.
— Ты на работу когда устроишься? Или так и будешь на диване валяться?!
— Ну что ты раскричалась? Говорю же, я — лежебока. Если любишь, учись принимать чужие недостатки, — философски заметил Миша, — Чем буянить, лучше сходи в магазин, купи медку.
Кричала на него Настенька, кричала, чтобы с дивана поднять, а потом поняла: любовь любовью, но такого Мишку она никакими пирожками не прокормит.
Следующим увлечением оказался Витя Козлов. Личность не простая — большой начальник. Ходил он с бородкой, за которой трепетно ухаживал: поливал её разными гелями и лосьонами, и на всех, у кого такой бородки не было, поглядывал свысока.
Как оказалось, к такому с простыми пирожками не подъедешь.
— Я люблю форшмак из омеля с голубым сыром! — заказывал Витя, — Ах, не умеешь печь форшмак, ну что же, — процедил он, снисходя до её стряпни, — Теперь ты со мной. Учись соответствовать.
И Настенька старательно училась. Выкинула любимые драные джинсы, надела ужасные неудобные каблуки, которые он выбрал, постигала искусство готовки форшмаков из омеля, и фуа-гра и карбонаре.
— Это что за горелая вермишель, — морщился он, тыкая в идеально приготовленную карбонаре, — Ну ты и эгоистка! Вилку взяла только себе. В смысле, «возьми сам»!? Важен сам факт, ты себе взяла, а обо мне не подумала! Стол не сервирован. Это что ещё за крошки?! Неряха! Эх, какая ты мне досталось. Перевоспитывать тебя, да перевоспитывать.
Она кивала, тихо плакала, когда он уходил, оставляя недоеденные пирожки.
— Что ты всё время плачешь, дyрочка. Я всего лишь хочу чтобы ты становилась лучше, — пожимал Витя плечами.
Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы однажды он не покусился на святое:
— Что это за омерзительная шляпа на тебе, — процедил Козлов, — Красная, боже, какое же это дyрновкусие! Чтобы я больше её не видел!
— Шапочку мою любимую не трожь! — взвилась Настенька, — Мне её мама сшила!
Тот закозлился: «Либо эта вульгарщина, либо я». А Настенька как выдаст, да ещё с вызовом:
— Шапочка!
Он ногами затопал, руками замахал, проблеял, что она дyра, и ушёл, прихватив с собой остатки пирогов с капустой. Так и разбежались.
Ваня Зайцев, кандидат от мамы, сын её подруги (комсомолец, отличник и зожник) вообще от пирожков отказался.
— Я вегетарианец. Пирожки есть вредно, котлеты тоже. Мясо содержит трyпный яд. Соль и сахар — белые yбийцы. Яблочки, капустка и морковка — вот залог здоровья и успеха! Будем бегать вместе в шесть утра, потом обливаться ледяной водой. Вот оно — счастье!
У Настеньки сразу же возникло желание отправить его лесом. Там травки много, пусть жуёт на здоровье.
Сначала сильно горевала наша Настенька из-за любовных неудач. А потом подумала: «Да ну вас всех! Не везёт мне в любви — повезёт с пирожками.» Закрылась в квартире и напекла целый противень. Хорошеньких, румяненьких, так и пышут жаром. Уселась у телевизора, включила любимый сериал и стало ей вдруг так уютно и вкусно, что на запах счастья прибежал сосед и бывший одноклассник Вовка Волков. Да-да, тот самой, которого она в детстве всё совком по голове. Вот едят они пирожки, так что за щеками трещит, разговаривают о звёздах, что светят за окном. А Настенька всё на Волкова поглядывает. Да ещё странно так, с подозрением. А потом как спросит:
— Волков, а Волков, а почему у тебя такие большие глаза?
— Так это… они всегда большие, когда я тебя вижу, — смущённо выпалил он, — Когда смотришь на того, кого любишь, зрачки расширяются. Разве не знала?
А у неё вдруг сердце забилось быстро-быстро и совсем не по-дружески.
С тех пор стали они жить-поживать, да добра наживать. Вопреки расхожему мнению, никто никого так и не съел. Погрызутся-погрызутся, у кого ни бывает, но Волков давно смекнул: лучше не кусаться, такая Красная Шапочка сама кого хочешь загрызёт (про совок, видимо, крепко помнил!). Он у неё совсем ручной стал: цветы дарит, добычу в виде денег и тепло в дом приносит, а от её пирожков и вовсе без ума. Потому что всё? что приготовлено с любовью получается необыкновенно вкусно.
Такие вот пироги.
Автор: Александра Власова
