Мы, сколько себя помню, жили крайне бедно. Я всегда донашивала одежду за другими родственниками.
Мама вечно болела, поэтому чаще всего сидела дома. Работал только отец. Порой неделями сидели на одних макаронах или картошке.
Всё бы ничего, но у нас в семье по наследству от бабушки мамы досталось огромное количество золотых и серебряных драгоценностей и много антикварных вещей. В детстве я не понимала их стоимости, поэтому просто играла в них. Мне разрешали.
Чуть постарше, когда уже приходилось самой зашивать сто раз порванные носки и есть проклятые макароны, я спросила родителей:
– Почему мы не можем продать парочку драгоценностей, которые просто лежат в шкафу мёртвым грузом, и нормально поесть? Купить мне одежду, чтобы в школе меня не называли бомжом.
Мне ответили, что это история нашей семьи и её нельзя продавать.
И я поняла, что родители лучше умрут, чем что-то продадут. Вопрос приоритета такой.
Потом сильно заболела мама, нужны были большие деньги. И родители вместо того, чтобы продать драгоценности, взяли кредит под бешеные проценты. Жить мы стали ещё хуже.
Я рано начала работать в 12 лет уже ходила по соседям и узнавала, как я могу подзаработать. Помню свою первую зарплату, когда я потратила свою плату на неделю, купив себе кусок колбасы и съев её на улице.
Я поступила учиться на бюджет. Училась хорошо, старательно. Подрабатывала, благо платили ещё социальную стипендию. Мне выпал хороший шанс от университета: доучиться в европейской стране. Образование и жильё бесплатно.
Но питание, сбор документов, билет на самолёт должно было платиться мною. У меня была некоторая накопленная сумму, но её не хватало даже на билет.
Я умоляла родителей продать хоть что-нибудь из их залежей, дать мне путёвку в жизнь. Но мне было отказано в весьма грубой форме.
Я пришла к деканат своего университета и со слезами сказала, что отказываюсь от шанса поехать учиться в другую страну. Но… мне помог пожилой преподаватель, который сказал:
– Исаева! Не мели чушь! Отказывается она. Головой думаешь, что говоришь? Ноги в руки и марш работать. Ещё два месяца, заработаешь на всё, что надо.
Я до сих пор вспоминаю его со слезами благодарности на глазах. Он дал мне работу, которую я выполняла, и он мне платил (даже больше, чем нужно), дал мне много ценных уроков и советов. С родителями я почти перестала общаться после того, как они вновь мне отказали.
И я накопила, поехала. Было чертовски тяжело. Языковой барьер, другой менталитет, голод. Порой я просто слезами упивалась, мечтая вернуться, но обида на родителей держала меня.
До сих пор помню вкус бесплатных столовых хлебцов. Порой это было единственное что я ела. Но спустя какое-то время мне предложили подработку, стало легче.
С родителями я созванивалась редко. Интернет они у себя не подключали. Денег не было. С преподавателем, который мне помог куда чаще. Именно он подбадривал меня постоянно.
Я закончила университет, поработала, мне предложили работу уже в своей стране, и я решила вернуться. Приехала в гости к родителям.
Встретила меня мама в том же халате, который помню ещё я. Прошли мы на кухню, поговорили и тут она мне рассказывает, что год назад, когда их обоих не было дома их квартиру обнесли.
Оставили холодильник, телевизор, телефоны, даже деньги в шкафу. Но всё «наследство» вытащили под чистую. Видимо, работал тот, кто знал, где и что лежит. А главное ЧТО там лежит.
И я после этих слов расплакалась.
Мне было так больно и обидно. За каждую мою голодвку, за каждую бессонную ночь, за весь тот ужасный труд, который мне пришлось пережить.
Они поставили приоритетом то, что не принесло им ни счастья, ни их хвалёной истории.
А в итоге, всё оказалось бессмысленным. Мы могли получить за всё это наследство хорошие деньги и сделать себе человеческую жизнь. А в итоге, её получит кто-то другой.
Вора за год так и не нашли. А я ещё больше стала презирать отца и мать.
Как с этим теперь жить.
