Не повезло свекрови с соседями: громко музыку слушают, буянят, постоянно толпы гостей толкутся в общем тамбуре. Всё звонит, в трубку плачет: помогите! Мне звонит, мой муж с матерью принципиально не разговаривает. И на все её жалобы у него один ответ:
— Захотела отдельно жить? Пусть живёт!
Эта история началась девять лет назад, когда мы с мужем раздумывали над решением жилищного вопроса. Я — приезжая, без богатых родственников и своего жилья. У Влада — комната в коммуналке. В соседях у мужа числилась его мама. Третью комнату продал отец Влада, там жили чужие люди.
Удачным было бы продать комнату и взять ипотеку. Но София Дмитриевна взмолилась:
— Не бросайте меня!
Одно дело, когда сын под боком. И сосем другое — с двумя посторонними семьями одну квартиру делить. Подумали мы с мужем, и совершили самую главную ошибку: решили выкупить третью комнату.
В знак добрых намерений София Дмитриевна написала дарственную на имя Влада. В дарственную вписали возможность её аннулирования в случае смерти одаряемого. То есть, если бы что-нибудь с Владом случилось, то комната вновь вернулась бы к его матери.
Платя ипотеку, мы так и жили у Влада. В «новой» комнате поселилась София Дмитриевна и телевизор.
Думаю, что не лишним будет упомянуть разделение домашних обязанностей и разных трат: по дому всё делала только я, за квартиру платили мы с мужем, продукты тоже были на нас. Свекровь только жила и ела. Максимум — могла тарелку за собой помыть, и то, только при желании.
Жили… Как жили? Нормально. Из-за быта я не ругалась, не видела смысла. Ну человек такой, подумаешь? Мне было не трудно протереть полы или почистить ванну. С готовкой тоже проблем не было: я работаю на мясном производстве, мы делаем полуфабрикаты. Работникам разрешено покупать продукцию со скидкой. Котлеты, голубцы, фрикадельки, рагу… Стандартная еда тоже готовилась: супы, пироги, подливки, отбивные разные.
Ремонт тоже сделали мы. Сами с Владом положили плитку, руководствуясь видеороликами. Оплатили натяжные потолки во всей квартире, включая комнату свекрови. С ламинатом так же.
Мы ничего никогда не просили у Софии Дмитриевны, не предлагали скинуться, советовались по поводу предпочтений в еде. Не приводили гостей. Муж часто спрашивал у матери, всё ли её устраивает. Ответ был неизменным, до поры до времени:
— Всё хорошо, вы такие молодцы! А Любочка у тебя какое сокровище! Цени её, сын!
Ипотека была выплачена ровно через шесть лет. Нам бы вздохнуть свободно: самые большие траты, включая ремонт, позади. Можно подумать о рождении ребёнка, о покупке машины, об нормальном отпуске… Но нет. София Дмитриевна решила разъехаться.
За то время, пока мы её содержали, она накопила денег. С учётом продажи её комнаты, получалась однушка не в самом престижном районе. Только она прямо о своём желании сразу не сказала, решила схитрить: выпросила у Влада комнату снова в свою собственность. А потом уже, когда все документы были готовы, объявила о том, что скоро придёт риэлтор.
Получив уведомление с предложением выкупить комнату, Влад расстроился. А когда я нашла объявление, он крупно поссорился с матерью: «места общего пользования в отличном состоянии, на полу — ламинат, натяжной потолок» — конечно, если мы с ним всё это и оплачивали и делали, тем самым подняв стоимость жилплощади. А нам предложили выкупить наши же труды по рыночной стоимости.
Мы снова пошли в банк. Снова взяли ипотеку. София Дмитриевна переехала, помахав нам на прощание рукой. А Влад начал рассказывать нашу историю как несмешной анекдот: сделали ремонт, потом сами у себя его ещё и купили.
Радоваться надо: через несколько лет мы будем обладателями трёхкомнатной квартиры. А поступок свекрови… Да бог ей судья. Но Влад считает иначе: он думает, что его мать поступила как крыса. Это я его сейчас процитировала. Он-то думал, что мы — семья, а оказалось, что его мать копила деньги на переезд, пользуясь этим заблуждением сына.
Купленная свекровью квартира — без ремонта. Надо делать, менять всё, вплоть до проводки. И София Дмитриевна удивляется, почему сын не едет помогать. Она говорит, что ничего такого не сделала. Всего-то захотела, выйдя на пенсию через год, пожить для себя.
И соседи. Которые ей жить спокойно не дают. А она задаётся вопросом: почему Влад, родной сын, не может обеспечить матери тишину, не может приехать и как следует им объяснить правила проживания в многоквартирном доме?
Я объясняю мужу, что мы сами виноваты: жить с его матерью и выкупать третью комнату — наш осознанный выбор. Мы должны были учесть все риски, включая вероятность подобного поступка. Но Влад упёрся: теперь проблемы матери — только её проблемы.
Мне её жалко. Может, она поступила не очень красиво, но теперь-то уж что поделать? Надо жить дальше, как-то мириться. Так взять и вычеркнуть маму из жизни — тоже не вариант.
Вот вчера она снова мне позвонила: соседи до утра плясали, пришлось полицию вызывать. Я Владу об этом рассказала.
— Могла бы подольше с нами пожить, глядишь, на шумоизоляцию бы накопила, — съязвил он.
Предлагаю Софии Дмитриевне самой поговорить с сыном, не впутывая меня. Так не получается: он молча мимо проходит, в квартиру к нам её не впускает.
И даже известие о моей беременности не смягчило мужа. Неужели у моего ребёнка не будет бабушки?
Записано со слов Любови У.
