Василий уже давно изучал практики тибетских лам и индийских йогов. Кое- чего достиг постоянными тренировками и медитациями, но как и у каждого, кто занимается самосовершенствованием самостоятельно, упёрся в так называемый потолок. Будь у него тренер или духовный наставник, такого бы не случилось. Но в его посёлке единственный, кто достиг просветления, был сторож Демьяныч. И Василий однажды даже попросил его о наставлении, но не смог выдержать и недельной практики. Печень не дала. Так что путь просветления методом угнетения тела постоянным отравлением, был для него закрытым.
А ближайший духовный гуру был слишком далеко. Но оставался ещё один путь к просвещению, через любовь. Любовь к каждому растению, насекомому, птице в небе и рыбе в воде. Путь был сложным, с постепенным отказом от пищи, с переходом на питание солнцем.Такой путь назывался эмпатией или гуманизмом. Но деваться было некуда, останавливаться он не собирался и трудности не страшили.
С жалостью посмотрев на банку селёдки, он решительно закрыл холодильник. Взяв запечённую картофелину, очистил её и принялся неторопливо есть. Картоха была вкусной. Но очень маленькой. Василий сел медитировать. Но в голову постоянно лез образ селёдки с лучком, потому он решил заняться домашними делами. Так как жил он в своём доме, дел было много. И чтобы отвлечься придумывать себе дело не было нужды.
Для начала пошёл на огород, который располагался прямо за домом. Выйдя на улицу, он прям физически почувствовал, как яркое солнышко наполняет энергией каждую клеточку его организма. Это придало ему сил. И моральных, и физических. И он обновлённый пошёл собирать колорадского жука. Раньше он бы сделал это просто. В банку с керосином собрал всех жуков и всё.
Но согласно эмпатии, жук был ничем и хуже Василия и прав на картошку имел столько же. А уж убивать его он не имел никакого желания. Хотя жук был противным, Василий аккуратно собрал полную банку и извинившись за беспокойство, понёс их за ограду. Там высыпал банку и спокойно пошёл домой.
На следующий день «жуки» уже были на картошке. Причём количество их увеличилось. То ли они встретили друзей и пригласили их в гости на картошку, то ли пока не было тех, самовольно проникли новые на освободившееся место. Пришлось брать банку побольше. Да и времени на то, чтобы собрать их ушло почти вдвое дольше. Причём если раньше колорад замирал, когда его снимали с куста, то сейчас агрессивно махал в воздухе лапками. А может возмущался, что его второй день не кормят нормально. Василий на их возмущение ещё раз извинился и на всякий случай отнёс банку подальше. Практически в лес.
Наутро просветлённый Василий испытал шок. На месте, где обычно сидела одна особь жука теперь находился небольшой взвод насекомых. Василий даже почти выругался, но усилием воли заглушил в себе это желание. Лишь высокий звук — «О-о-о-о-м» сорвался с его губ. Всё-таки не зря он столько лет отдал самоконтролю. Взяв трёхлитровую банку, он спокойно стал собирать с ботвы пришельцев с далёкого континента.
Выпустил пленников в лесу на поляне и напевая буддистскую мантру, отправился домой. За ним, как за путеводной звездой, колыхаясь летел, слегка жужжа крыльями, рой. Из-за чтения мантры Василий не слышал его. Прийдя домой он с неприязнью посмотрел на картофелину в мундирах и вздохнув, вышел на крыльцо. Там он услышал странный звук, похожий на чавканье. Как оказалось, его любимые жуки уже добрались до посадок с любимой ботвой и вовсю ей хрустели. По всем прикидкам выходило, что банка понадобится пятилитровая. То ли пахучими феромонами, то ли жужжанием крыльев они сообщали сородичам о великом гуманисте и эмпате Василии, и те спешили присоединиться к такой славной коммуне. Где соблюдаются права насекомых.
Василий спокойно пошёл в кладовку, достал бидон с керосином, отлил в большой тазик и вернулся на огород. Шустро собирая жуков целыми гроздьями, он как настоящий мизантроп, топил их в тазу. Очумевшие от такого обращения жуки, возмущённые предательством светлых идеалов, пытались ругатьсяться (некоторые даже кусались), но их голос не был учтён Василием. Он отнёс таз подальше и поджёг содержимое. После достал из серванта бутыль, помянул всех усопших по христианской традиции и закусил селёдочкой с лучком.
Один плюс все же был — все садоводы в округе радовались, что жука в этом году почти не осталось. А вообще тяжело эмпату и гуманисту в деревне.
Автор: #Интересненько
