– Ты посмотри на это, Лень! Посмотри! Она до сих пор перечитывает это письмо. Неужели она его так до сих пор и любит?
Возле швейной машинки мамы лежал конверт. Сестра Лилька удивлённо подняла брови, взяла конверт, потом как-то испуганно положила его на место.
После Лёнька думал, что именно в этот момент и пришла к нему идея. Несколько странная идея.
Но, то ли от того, что сам он сейчас был счастлив, то ли оттого, что мама приболела, загрустила и как-то сникла в последнее время … В общем, у них все счастливы. Вот и Лилька была счастлива в браке.
А у матери сейчас начались проблемы – артрит уводил силу из рук, отнимал дело, которому отдала она полжизни.
Лиля была старшей сестрой, замужем, жила отдельно, и сейчас они с маленькой дочкой Викой заехали в гости.
А мама … Когда Лилька позвонила – она побежала в магазин. Угощать же надо!
– Ну вот зачем она? Я же сказала, что еду с тортом …
Но иначе мама не могла.
Всю сознательную Лёнькину жизнь из маминой комнаты доносился стрёкот швейной машинки. Она была швеей-надомницей, а в последнее время очень известной портнихой. Она говорила, что привыкла, что ни на какую другую работу эту работу не променяет, что без её швейного мастерства «они б давно опухли с голоду».
– Шить или не жить? Вот в чем вопрос! – шутил Лёнька.
В подростковом возрасте это швейное материнское дело его раздражало очень. Не дом, а проходной двор какой-то!
У матери без конца клиентки. Один раз он даже нашептал страшной прыщавой девчонке, что мать вообще шить не умеет, только испортит им ткань, что зря они ей доверяют. Та рассказала это своей матери…
В общем, был скандал. Мать обижалась и даже плакала.
А Лёнька злился. Маленькая комната, где работала мама, могла бы стать их с Лилькой комнатой, или даже его – мужской половиной. Но они все ютились в зале, а вторая комната была завалена лоскутками и нитками, и на манекене и вешалках красовались несносные для Ленькиного взора наряды.
Однажды во дворе услышал он разговор двух вышедших из их дома женщин.
– Слушай, а чего это у закройщицы подглазины такие, она – не пьющая, случайно?
Пришел домой и дерзко доложил.
– Так и сказали, мам, ты – пьющая? Пьяница, в общем.
Она обернулась, прервав работу.
– Я не пьющая, я ночами шьющая. Вот и весь ответ. Одна с двумя детьми, – грустно сказала она и посмотрела в окно.
Но вообще мама редко грустила. Это её дело принесло ей массу подруг и знакомых, в доме часто были люди, и не только клиенты. С некоторыми своими клиентками мать просто дружила.
Но, конечно, Лёнька со своей мальчишеской амбициозностью не мало приносил ей расстройств.
А сейчас, когда подростковый нигилизм утерял смысл, когда стал он и сам понимать цену заработанной копейки, вдруг захотелось сделать для матери что-то хорошее.
– Ты посмотри на это, Лень! Посмотри! Она до сих пор перечитывает это письмо. Неужели она его так до сих пор и любит?
Это письмо от отца они с Лилькой нашли, когда были ещё совсем детьми. Прочитали, конечно. Оно – просто сказочное. О рассветах и закатах в том краю, где он был, о птицах летящих к ней, о том, что скучает и ждёт – не дождется встречи. И о том, что их с Лилькой очень хочет обнять и крепко-крепко прижать к себе.
Это письмо они видели не впервой. Мать закладывала им книги, зачем-то носила в сумке, перекладывала с места на место.
Но отец тогда так и не приехал. Он их бросил, наверное. Банально, легко и без сожаления исчез из их жизни.
На все их расспросы мать всегда отвечала:
– У него там началась совсем другая жизнь, новая.
И когда высокопарая Лилька, будучи уже постарше, начинала возмущаться, мать махала рукой.
– А чего я вас, сама чё ли не вырастила? Вон какие, – она намекала на рост обоих, а он был под сто восемьдесят, – И не хуже других одеты, обуты были и накормлены.
***
Они стояли на вокзале. Уже купили билеты. Леня и Полина. Полинка достала из сумки свой маленький телефон и набрала маму.
– Мамочка, послезавтра вечером мы уже вернёмся, не переживай. Мы взяли билеты и туда и обратно.
Полинкина мама считала, что они едут к его тетке. А его мама думала, что – к тетке Полины. На самом деле они ехали – найти Ленькиного отца. По тому адресу на конверте попытаться найти.
Так решил Леонид. Это исключительно для мамы. Для мамы, чтоб и она была счастлива. Вдруг, он до сих пор одинок. Ну, или уже одинок.
А если нет, то хотя бы узнать, как живёт, рассказать ей, порадовать новостями …
Настроение у них было превосходным. Ехать нужно было всего шесть часов, и они уже представляли себя семейной парой, отправившейся в первое свое путешествие.
Да ещё и какое – поиск отца! Их ждут приключения…
В дороге познакомились с молодым мужчиной как раз из того городка, куда ехали и они. Лёнька протянул ему адрес, и тот кивнул головой, знает, обещал проводить.
Лёнька лежал на верхней полке и думал о том, что когда-то вот также радостно и легко на душе было и у них, у его отца и матери. Наверное они строили планы будущей жизни, любили друг друга.
Ну, что же тогда случилось с его отцом? Почему он бросил их?
Они шли по незнакомым городским улицам, сопровождаемые новым знакомым. Полинка была весела. А Леониду было тревожно.
И вот они остановились перед чёрным деревянным домом. Новый знакомый показал на номер – это был тот дом, который они искали. Может отца тут и не помнят. Столько лет прошло …
Попрощались с попутчиком. Лёнька смотрел ему вслед и не хотел поворачиваться к дому. Вот сейчас надо было предпринять последний шаг, и вдруг расхотелось.
Чуткая Полинка все понимала. Она присела на скамейку – ждала.
«Надо войти! Надо обязательно войти и поговорить. А если отец там, что тогда его спросить?»
Мысли путались. Лёнька хотел спросить его – какое он имел право, какое он имел право? Да, именно так и спросить.
Ну, как найти силы – войти в дом, как узнать, что это именно он. Он ведь изменился, а Леонид совсем его не помнит. А мама про него ничего не рассказывала. Только фотки он и видел.
– Лень, ты уже полчаса стоишь перед домом, который мы искали. Ты зайди, возможно не так все и сложно?
«Поля права. Надо войти.»
Но пока Леонид шёл по двору, он потерял дар речи, и все мысли выветрились у него из головы. Наверное, слишком много думал он об отце. Как-то автоматически он нажал на кнопку коричневого звонка на двери.
Вскоре он услышал шаркующие шаги, потом – лязг отпираемого замка. И наконец увидел жёлтое небритое лицо чужого мужчины.
– Тебе кого? – спросил он резко и грубо, и в нос Леониду ударил стойкий запах перегара.
Леонид будто проглотил язык, не мог даже поздороваться. Он молча повернулся к мужчине спиной и пошёл к воротам.
Тот двинулся было за ним, но передумал, и с пьяным изумлением уставился на стоящую во дворе Полину.
– Вы простите, мы, кажется, адрес перепутали.
Хозяин раздражённо плюнул себе под ноги, выругался матом и крикнул что-то про мошенников, которые шляются по дворам, отвлекают людей от дел.
Леонид подхватил сумку, втянул голову в плечи и долго молчал, шагая рядом с Полиной.
Молчала и Поля.
Вдруг Леонид остановился, повернулся к ней, поставил сумку на землю, обнял её и поцеловал в губы. А потом обнял и произнес.
– Это он. Но у меня нет ничего общего с этим мужчиной. Ты мне веришь?
Полинка, конечно, верила. Она ещё не совсем понимала, почему Леонид не признался отцу, что он его сын, почему так быстро ушёл. Просто ушёл и все. Но понимала, что так и надо. Раз Леня так решил, значит – это правильное решение.
Им удалось обменять билеты на ближайший поезд. Дорога обратно уже не была столь радостна. Но, вероятно, они просто устали, да и время было уже ночное.
Под стук колёс Леониду приснился сон. И во сне он снова был ребёнком. Перед ним всплыло озабоченное лицо мамы, её какая-то спокойная усталость, её строгие черты. А рядом тот его отец – с фотографий. Смеющийся и протягивающий к нему руки.
– Подъезжаем, Лень, проснись.
Они вышли из вагона на рассвете. И Леонид вдруг понял, что ездили они совсем не зря. Ему надо было увидеть отца, надо было для того, чтобы осознать всю свою неимоверную любовь к матери. Осознать до конца, до глубин самой большой сыновней признательности.
Почему это озарение пришло именно сейчас, было непонятно.
А отец … Вот пусть он для мамы таким и останется. Таким, как в её письмах и на их фотках. Так и нужно.
Он высадил Полину из такси, направился домой и вдруг увидел на тротуаре старушку, торгующую осенними цветами.
– Остановите!
Леонид взял огромный букет.
Он тихо открыл дверь своим ключом и на цыпочках вошёл в комнату к маме.
Но она все равно проснулась.
– Лень! Ты вернулся? Ты чего?
– Ничего, поспи ещё, мам.
Он положил цветы на стол рядом с ее швейными машинками и тихонько вышел.
Автор: «Рассеянный хореограф»
