Баба Валя жила почти одинокой жизнью. Дети давно выросли и разъехались по другим городам. Гулять и встречаться с подругами с каждым годом было все тяжелее. Одна уборка чего стоила. Маленькая квартирка для женщины с больными ногами превращалась в военный полигон, а сходить за продуктами — целое приключение.
Дети ее давно звали к себе, но как поедешь туда, где кроме родни, знакомых нет? Здесь в хорошую погоду она спускалась со своего третьего этажа к лавочке и общалась с такими же пожилыми соседками, а в новом доме живет одна молодежь. Сидеть одной на лавке не хотелось.
— Туда только умирать ехать, — поддерживали решение бабы Вали соседки. Такие же в чем-то одинокие пенсионерки.
Дети предложили приходящую домработницу, чтоб помочь с приготовлением еды и уборкой.
— Чтоб я в свой дом чужую хозяйку пустила?! — негодовала баба Валя.
Дети в ответ молчали, не зная как еще можно помочь любимой маме. Бабе Вале же было откровенно стыдно перед соседками, которые так же тянули быт на себе. У некоторых еще мужья живы были и они, превознемогая боль в суставах, мыли ежедневно полы. Как это было принято в те далекие годы, когда все они были молодыми и сильными женщинами.
Стыдно было пустить не просто чужую женщину, а признаться в том, что ты уже не можешь быть самостоятельной. Кони разбежались, избы догорели. Холодное дыхание смерти чувствовалось слабой спиной. А так, совершив подвиг во имя чистоты и насилие над собой, ты сохраняешь лицо перед соседками. «Могу еще!».
*
— Кто там? — спросила баба Валя, пришаркнув к входной двери.
— Бесплатная уборка! — донеслось из подъезда.
— Бесплатно только мухи в рот залетают, — проворчала старушка, — Вам чего надо?
— Так вот, — молодой человек в глазке показал что-то похожее на пылесос, — Предлагаю… — он не успел договорить, как дверь открылась. Баба Валя оглядела собеседника недобрым взглядом, потом площадку на предмет сообщников, но никого не нашла.
— Заходи, — она открыла дверь шире, впуская юношу с пылесосом.
— Наша фирма… — жизнерадостно начал он.
— Так, милок, я сюда не для того шаркала, чтоб слушать эту дребедень, — баба Валя покачала головой и юноша слегка смутился под строгим взглядом, — Ты давай расчехляй этот чудо набор. Как тебя звать-то?
— Семен, — ответил юноша, склонившись над пылесосом и отставив потрепанный кожаный портфель к стене.
— Я Валентина Степановна, — улыбнулась старушка, — Я пока на кухню схожу. Мне стоять долго нельзя. Колени начинают ныть.
Пока юноша оставался один, баба Валя, как хорошая хозяйка, поставила кипятится воду на газовую плиту. Гости у нее бывали редко, если только какая соседка, живущая на этаже пятом, устанет подниматься и тогда зайдет к ней посидеть. А дети ее всегда к себе увозили. В однокомнатной квартирке старушки и разместится было негде.
— Я готов, — в кухню заглянул Семен.
— Иду-иду, — баба Валя тихонько поднялась с табуретки и неторопливо направилась в сторону комнаты, куда уже умчал паренек. Эх, молодость!
Дальше старушка присела в кресло и стала смотреть на чудо уборки. В руках юноши появлялась то одна насадка, то другая. Пол он пропылесосил, даже в тех местах, куда Баба Валя никакой шваброй залезть не могла. Затем перевернул с разрешения всю кровать и почистил матрац. На очереди были подоконник, столик для телевизора и полки.
Семен летал по комнате, как муха, рассказывая заранее вызубренный текст. Ковер на стене был почищен и даже люстра удостоилась осторожного избавления от скопившегося пушистого слоя. Пылесос глотал пыль, показывая своим ревом, что он и медведя готов проглотить, если внезапно встретит. В квартире даже стало легче дышать, особенно, когда Семен открыл форточку, чтобы немного проветрить запах от перегретого мотора пылесоса.
А баба Валя еще на моменте чистки матраца провалилась в сон. Она с умиротворенным видом сидела в кресле. Весь этот шум с бесконечным монологом произвел на нее эффект снотворного. Даже дикторы телевидения не всегда могли усыпить старушку, а тут прям посреди бела дня!
Баба Валя проснулась через полчаса. Во втором кресле, которое некогда принадлежало ее мужу, сидел Семен и читал книгу по клинической аллергологии и иммунологии. Внимательно читал, слегка шевеля губами.
— Это книги моего мужа, — тихонько, чтоб не напугать, сказала баба Валя, — Он был хорошим врачом. Даже до сих пор, спустя годы, временами просят его к телефону. Умер 12 лет назад, — баба Валя смотрела на солнечный день за тюлем, а Семен молчал, — Ох, я ж про чайник забыла! — встрепенулась она и подскочила с кресла, но тут ее качнуло. Семен подскочил очень быстро и помог сесть обратно.
— Подождите, я сейчас! — он сбегал в коридор, где оставил свой портфель, и вернулся с тонометром и фонендоскопом, приступая к измерению давления.
— Ты врач что ли? — удивилась баба Валя.
— Интерн, — робко улыбнулся Семен, — Еще немного и буду врачом. А за чайник не беспокойтесь. Я его уже давно выключил, как свист услышал.
— Ты погляди, — улыбнулась старушка, а потом стала серьезной, — Ты только, как из квартиры будешь выходить, то спрячь все докторское. У нас же полный дом старух! Ты отсюда лет через 20 выйдешь, если они прознают, что ты врач. Пока всем давление померишь — поседеешь сам!
А после этого они пили чай и разговаривали о прошлом. Баба Валя рассказывала про жизнь жены врача, который нужен всем, а Семен делился тяжестью обучения.
— Если книги нужны, то бери. Конечно, большинство из них наверняка утратило свою значимость, но вдруг? — баба Валя с теплом смотрела на юношу.
— Я уже отобрал две книги, — он слегка покраснел, — пока вы спали и хотел бы их взять.
— Конечно, забирай, — махнула рукой старушка, — Можно без возврата. Мне эти книги не нужны. В библиотеке не принимают, а на помойку вытаскивать книги мне совестно. Ну, а отдать — это же самый лучший вариант!
*
— Здравствуйте, Валентина Степановна, — спустя месяца три за дверью слышался знакомый голос, — Это Семен. Помните меня?
— Семен? — баба Валя подумала и, вспомнив о ком речь, открыла дверь, — Здравствуй! За книгами пришел?
— Не угадали, — улыбнулся юноша, — Я теперь ваш социальный работник. Попросился ваш дом курировать.
— А как же пылесосы? — старушка открыла дверь, пропуская в квартиру старого знакомца.
— Так ведь меня тогда уволили. Даже зарплату за три дня работы не выплатили, потому что я сжег их чудо техники, пока в вашей квартире убирался. Оказывается в той фирме дешево покупали бракованные модели, а продавали людям дорого. Поэтому пылесосить надо было не всю квартиру, а лишь часть. Кусок ковра, часть матраца, чтоб была видна разница до и после. А когда долго пылесосишь, то пылесос перегорает. Я тогда догадывался, что это какая-то нехорошая схема, но уж больно заманчивое предложение было по деньгам. Студенты не самый богатый народ, а тут можно и одеться, и покушать, а работы на два-три часа. Еще поспать успевал перед очередным рабочим днем. Днем интернатура, а вечером всего-то обойти несколько подъездов. Но рад, что с этой работой не сложилось. Не мое это. Зато теперь нашел себе работу по специальности и вот я снова у вас. Как самочувствие?
— Старческое, — улыбнулась баба Валя, вспоминая, как боялась обратится за помощью в соц.службу, как все же решилась и отнесла нужные документы, как подписывала договор и все сомневалась — стоит ли? А потом много раз переспросила хорошего ли ей соц.работника пришлют? И вот он пришел, — Ничего. Все понемногу.
— Вот мой телефон. К вам я буду приходить два раза в неделю. Продукты купить и приготовить покушать. Если захотите, то можем с вами и прогуляться в этот день.
— А уборка? — хитро спросила его баба Валя.
— Это само собой! — улыбнулся в ответ Семен, — У меня опыт уже есть — целых три дня на службе труда и чистоты! Берете?
— Конечно! — рассмеялась старушка.
