— Миша, ты почему не ешь кашу? Осталось совсем немного. Доедай и иди играть, — Света мыла посуду и разговаривала с пятилетним сыном.
Он смотрел умными, грустными глазами на маму и медленно возил ложкой по тарелке.
— А скоро папа придет? – спросил мальчик, подперев голову рукой.
— Скоро. Его смена закончится через два часа. – Света взяла чашку с остывшим бульоном и пошла в другую комнату.
В нос ударил спертый запах болезни, старости и чего-то таинственного и страшного, что совершенно не ассоциируется с жизнью. На кровати лежала пожилая женщина, высохшая и бледная. Это была не бледность кожи без солнца, а желтая с зеленоватым оттенком. Ввалившиеся глаза смотрели как сквозь мутную пелену, нос и скулы, обтянутые тонкой кожей, заострились. Света села на край кровати.
— Мама, давайте чуть-чуть поедим. Две ложечки. – Света поставила на стул у кровати чашку и приподняла подушку под головой женщины.
Глаза больной, не отрываясь, следили за ней. Только глаза и могли двигаться в этом истощенном, измученном болезнью теле. Света увидела, что женщина согласно прикрыла веки.
— Вот и хорошо. – Света зачерпнула ложкой немного бульона и поднесла ко рту больной. Женщина приоткрыла рот, и Света осторожно влила бульон. Подождала немного и поднесла еще ложку. Женщина выпила и шире открыла глаза.
— Что, больно? Больше не будете? Ладно, немного погодя я еще приду. Может быть, нужно чего? Я пойду суп доваривать. – Света опустила подушку, поправила одеяло и погладила безжизненную руку женщины, лежащую вдоль тела. Вздувшиеся вены казались темно синими канатами под тонкой, морщинистой кожей рук с коричневыми пятнами.
Молодая женщина прикрыла за собой дверь. На кухне Миша все так же возил ложкой по тарелке.
— Ладно, иди играть. — Света взъерошила волосы на голове сына.
Три поколения семьи жили в маленькой двухкомнатной хрущевке в центре города. Запах болезни въелся в мебель, вещи квартиры. Они уже не замечали его.
Света обжаривала лук с морковью, когда в дверь позвонили. «Андрей? Так рано? Ключи же есть». Она выключила газ и пошла открывать. На пороге стоял мужчина непонятного возраста из-за щетины на подбородке. Одежда чистая, но будто с чужого плеча.
— Не сочтите за наглость, не дадите мне воды немного и отдохнуть? Я с дороги. Приехал, а родственников нет, — сказал он и, извиняясь, улыбнулся.
Света держала дверь и думала: «Не похож на мошенника, хотя, кто их разберет. Мы же живем на третьем этаже. Почему к нам позвонил?»
— Мне никто не открыл кроме вас. Я звонил во все двери, — ответил мужчина, словно подслушал ее мысли.
— Да. Время сложное…. Проходите на кухню. – Света открыла дверь шире и отошла в сторону, пропуская мужчину.
Он снял куртку, скинул, не развязывая, старые разбитые ботинки и прошел. Света заперла дверь и подумала: «Что я делаю?»
— У вас кто-то болен? – мужчина оглянулся на Свету.
— Запах? Да. Свекровь. Она… Мы привыкли, — она вздохнула, налила в стакан воды и поставила на стол перед мужчиной.
— Садитесь. Через десять минут суп будет готов. — Света лопаткой высыпала овощи со сковороды с кастрюлю.
— Давно не ел горячего супа. — В голосе мужчины послышалась благодарность.
Он оглянулся. В дверях кухни стоял мальчик и смотрел распахнутыми глазами на гостя.
— Я думал, папа пришел, — разочарованно сказал он.
Мужчина улыбнулся. Мише понравилась его улыбка. Она ободряла, была доброй и манила. Он подошел к мужчине.
— Я Миша. А как вас зовут?
— Иван, — мужчина протянул руку, и Миша пожал теплую, большую руку.
— А вы к нам в гости? – не отпуская руку, с любопытством заглядывая в глаза мужчине, спросил мальчик.
— Да, только не к вам. Приехал в гости к родным, а их нет дома.
— А к кому? – спросил Миша, отпустив руку мужчины.
Света подумала, что ей надо было самой спросить об этом. Вот не догадливая.
— К Ярославцевым, – ответил Иван.
— А они в деревню уехали, как карантин в городе ввели. У нас нет деревни. – Света вздохнула, — да и маму нельзя везти, и не оставить. Сидим дома. Муж работает. Не вечно же это продлится. — Света посмотрела на реакцию гостя на ее слова. Про мужа она сказала специально.
— Не вечно,– эхом отозвался Иван.
Миша чутко уловил запах солнца, свежей травы и цветов от одежды мужчины. Он смотрел на него широко открытыми глазами и вдыхал такой удивительный аромат в их душной квартире.
— Ешьте, не стесняйтесь. — Света поставила тарелку горячего супа на стол, отрезала хлеба.
Мужчина кивнул, зачерпнул ложкой суп, подул и отправил в рот.
– Вкусно! – Иван от удовольствия прикрыл глаза.
— Что вы, обычный суп. Готовлю самый простой, мама ничего есть не может. – Но было видно, что Свете понравилось одобрение мужчины.
Иван с аппетитом съел весь суп, облизал ложку. Он ел аккуратно, даже крошек на столе не осталось.
— Ну что ж, пора мне идти. Спасибо большое за суп, за приют. – Иван хлопнул руками по коленям и встал.
Света почувствовала, что ей жаль, что незваный гость уходит. От него исходило спокойствие и умиротворение.
— Скоро все закончится. Потерпите. Недолго осталось. – Уверенно сказал он.
Света поняла, что он имеет в виду. Она улыбнулась той улыбкой, в которой сквозит неверие словам и благодарность за поддержку.
— Ну, — мужчина подал руку Михаилу. — Слушайся маму, ешь кашу и не балуйся.
Миша вложил свою ладошку в руку Ивана. Он вдруг почувствовал, как на глаза постыдным образом набегают откуда-то изнутри слезы. Ему не хотелось, чтобы вкусно пахнувший мужчина уходил. Мальчик крепко зажмурил глаза, чтобы спрятать слезы. Иван похлопал Мишу по плечу и пошел в прихожую.
Света с сыном пошли следом. Они стояли и смотрели, как Иван одевается. Он улыбнулся им, слегка кивнул головой, прикрыв глаза.
— До свидания. Еще раз благодарю. – Он сказал последнее слово, растягивая его по слогам и получилось «Благо-дарю».
— До свидания, — запоздало крикнула Света в спину спускающегося вниз мужчины.
На кухне Света посмотрела на тарелку на столе, опустевший стул. Но на сердце осталось ощущение покоя. «Скорее бы Андрей пришел. Как же я устала. Вечером надо выйти на улицу, а то и сами заболеем. Господи, за что?» Света шмыгнула носом, вымыла тарелку и пошла к сыну.
Они сидели на диване и смотрели мультики, когда Андрей заглянул в комнату.
— Папа! – Миша вскочил и подбежал к отцу.
Андрей подбросил его на руках вверх, а потом прижал к себе и поцеловал в макушку.
Света, подперев рукой голову, смотрела, как Андрей ест. Потом спохватилась, взяла чашку с бульоном и снова пошла в соседнюю комнату. Также приподняла голову с подушкой больной и поднесла ложку ко рту. Женщина не открыла рот. Света громко позвала мужа.
Он вбежал в комнату: «Что случилось?»
В его глазах промелькнуло разочарование. Андрей встал у кровати и наклонился, всматриваясь в лицо матери. Казалось, она что-то хотела сказать. Он взял исхудавшую, безвольную кисть в свою руку и почувствовал слабое пожатие. Или показалось?
— Мама, мам…. – Андрей не мог говорить, в глазах блеснули слезы.
Ему было стыдно, потому что он ждал, хотел, чтобы мать «ушла». И он видел, что мать понимает, о чем он думает.
— Прости, мама. Прости.
Этой же ночью Елизавета умерла. Похороны, суета, заботы, заслонили собой воспоминания о госте. Кроме них никого не было на похоронах. Священник в морге прочитал несколько молитв. После кладбища они вернулись в квартиру с открытыми окнами и балконной дверью. Но как только закрыли окна, вернулся неистребимый запах. Был апрель, погода стояла прохладная.
Андрей со Светой не разговаривали. Было грустно и тяжело, но каждый из них думал: «Наконец-то». Притихший Миша жался к Свете.
— Это не человек приходил тогда, — вдруг сказал он, когда Андрей вышел из комнаты.
— А кто? – испугано спросила Света.
— Ангел, – уверенно сказал мальчик.
Автор: Галина Захарова
