Вечером, накануне дня «Х», я закатила классическую истерику по всем законам мелодраматического жанра. Со слезами, соплями, недоуменными глазами мужа и с его тайным желанием меня приcтрeлить. Чисто из гуманных побуждений. Чтоб не мучилась.
Жалко всхлипывая и размазывая тушь по щекам (да, я училась снова красить ресницы), поведала страшную историю о том, что за три года «великого сидения» дома у меня развилась aнтрoпофoбия и агорaфoбия, мой мозг впал в спячку и разбудить его нет никакой возможности, я забыла как вести лекции и, главное, что именно вести. В голове ничего не осталось кроме колыбельных, стихов Агнии Барто и Чуковского, организм категорически ложится спать с часу до трех дня и его не колышет, что там у меня по расписанию в это время, ноги после шести вечера сами несут меня в ясли, а потом на детскую площадку и батут. Про мое внезапное желание уйти в еще один декрет я малодушно промолчала.
Муж внимательно меня выслушал, а потом произнес пламенную речь о том, что мозг невозможно разбудить только в одном случае, — если у человека его нет. «А ты, — вдохновенно вещал супруг, — написала несколько магистерских диссертаций и статей. Опубликовала свою книгу. Художественную, на минуточку. У тебя есть заказы на несколько новых произведений. Ведешь несколько проектов в соц. сетях. И все это, заметь, сидя дома с дочерью в декрете. К воспитанию и развитию которой у меня нет никаких претензий, ты — прекрасная мать! И вообще, у тебя профессиональный стаж двадцать лет. Вспомни, от одного твоего взгляда студенты падали в обморок и добровольно шли на пересдачу! Так что отставить панику! Все будет хорошо, я в тебя верю! И люблю твою прекрасную душу. И твой мозг. И пoпy тоже люблю. Но мозг больше. Или нет. Запутала ты меня совсем. Короче, люблю и точка. А сейчас ложись спать, потому что завтра рано вставать». И выключил свет.
И настало утро.
Проведя необходимые манипуляции под крики собирающегося семейства и вопли кота, с решимостью Александра Матросова кидающегося под ноги, взглянула на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрела прекрасная незнакомка в строгом костюме, на шпильках, с красивой прической и неброским макияжем. Воззвала к мнению экспертов. Эксперты перестали носиться по квартире и застыли в ступоре. Первым меня узнал муж. Подошел, осторожно поцеловал в щечку, чтоб не испортить красоту. Сын одобрительно цокнул. Последней завизжала дочь, кинулась обниматься, помяла свежевыглаженный костюм. Ну, да и xрeн с ним.
Наконец все выкатились из дома. Кот остался в гордом одиночестве, и, я уверена, открыл на радостях пузырек валерьянки. Муж потащил дочку в сад, а сын меня к машине. Так сложилось исторически, что наш старший отпрыск учится в том же институте, где преподает его мать. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как взять надо мной шефство. «Поехали, — дал команду сын, — пара начнется через двадцать минут». И мы поехали.
Пришвартовавшись около заведения, я прошептала: «Можно мне домой?» «Можно, — хохотнул сын, — но тогда и я домой поеду». «С чего это?» – очнулась я от транса. «С того, что у меня сейчас лекция, а препода не будет. Потому что секунду назад она у меня отпросилась». И заржал как конь. «Соберись, тряпка!» — проорала я про себя и вышла из машины.
Едва перешагнув порог, вспомнила, почему когда-то я обожала сюда приходить. Сначала меня чуть не затоптал нacmерть табун голодающих студентов, несущихся в столовую. Потом меня увидели коллеги и радостно кинулись обнимать после долгой разлуки. В учебном отделе мне торжественно вручили расписание и, счастливо улыбаясь, сказали, что у меня тринадцать пар в неделю. «Хочу cдo*нyть», — мрачно резюмировала я, изучив нагрузку. «Не смей! — возопили коллеги, — «Приходи на перерыве кофе пить, расскажешь, каково это — жить на воле», — и разбежались в разные стороны.
Прозвенел звонок.
Собрав остатки воли в кулак, вошла в аудиторию, где на меня воззрились одновременно две сотни настороженных глаз. Вот он, момент истины! «Здравствуйте, ребята!» — прошелестела я. «ЗДРАВЖЕЛТОВПЕДГОГ!» — взорвалась аудитория. Нет, на самом деле они просто промямлили «Здрастье», но мне послышалось именно так. В панике поискала глазами сына, нашла его на галерке, увлеченно беседующего с какой-то смазливой брюнеткой. Ладно, дома поговорим. А сейчас пора начинать.
Что начинать? Что говорить? Как это делается вообще? Мозг, прием! Ты меня слышишь? Включайся! Мне нужна информация! Нет, про Репку не пойдет. Пластилин и акварель я не взяла. Азбуку тоже. Тьфу, глубже копай! «Ландон из вэ кэпитал оф Грэйт Британ?» Оставь подсознание в покое! Так, подожди. То, что тебе нужно, находится где-то между плясками на выпускном в 1993-ем и рождением сына в 2002-ом. Размасштабируй там! И еще период с 2000-го по 2016-ый. Что значит «файл не найден»? Лучше ищи! «Экологическое право – это отрасль российского права, представляющая собой систему норм права, регулирующих общественные отношения в сфере взаимодействия общества и природы с целью сохранения, оздоровления и улучшения окружающей природной среды в интересах настоящего и будущих поколений людей». Что? Они конспектируют? Ура! Только не останавливайся, мозг! Работаем!
Четыре пары прошли в беспамятстве.
Домой с сыном мы возвращались в грoбoвом молчании. Дверь открыл супруг, который взял выходной. «Привет работникам трудового фронта! Вы чего зеленые такие?» — задорно поприветствовал он нас. «Ыы-ыыы», — выдохнули мы в унисон и попадали в кровати. В чем были. «Ясно, — почесал в затылке глава семейства, — ну в общем, я прибрал в квартире, купил продукты, тортик и ухожу за дочерью. Кстати, если вы забыли, у нее сегодня день рождения. Гости будут к семи, так что у вас есть два часа на отдых. Если вы меня слышите, кивните». Мы кивнули. И отрубились.
А потом был день рождения дочери. Но это уже совсем другая история.
Примерно через неделю активной работы у меня восстановилась речь, мыслительная функция и появился нездоровый блеск в глазах. И это мне определенно нравится. А еще я, как и все нормальные работающие люди, хочу в отпуск. Что я, не человек, что ли? ))
Автор: Юлия Чаглуш
