Рита с трудом проснулась. Вчера был Новый Год, и ей официально можно было выпить дома. Она как всегда перебрала, наговорила матери много лишнего, жестокого. На кухне малолетняя дочь мыла посуду. Она поставила перед матерью тарелку супа, принесла листок бумаги и ручку, сказала:
— Садись. Пиши мне расписку, что ты больше никогда не будешь пить.
Семилетняя дочь деловито освободила место на столе, протёрла его тряпкой:
— Пиши, пиши. Я проверю.
Рита знала, что и вчера дочка загадывала это желание на Новый Год. Решила наверное подстраховаться и закрепить распиской. Но Рите было всё-равно. Какое-то отупение уже давно завладело ей. Всё началось с трагической гибели мужа. Сначала она долго не могла прийти в себя, а потом с помощью алкоголя ей стало легче. Чем больше алкоголя, тем легче. До этого Рита не пила вообще, любимая работа не позволяла. Но сейчас она в очередной раз была в отпуске за свой счёт. Начальство ещё жалело её и шло на уступки ценному сотруднику. Долго это продолжаться не может, но ей всё-равно.
— Вот, держи.
Рита протянула записку повзрослевшей дочери. Та аккуратно сложила её вчетверо и положила на полочку к иконкам. Рита с неохотой съела пару ложек супа:
— А где бабушка?
— Ушла к себе цветы поливать.
Сначала Ритина мама просто приходила к дочери и внучке, но с недавнего времени она поселилась у них. Рите она больше не доверяла и терпеливо ждала когда же та наконец-то одумается. На самом деле Рита — добрая, спокойная и хозяйственная. Но из-за своей обиды на судьбу, она озлобилась, особенно это проявлялось в нетрезвом виде. Вот и вчера, в праздник, мама стала ей высказывать, что она давно нормально не зарабатывает, а пропивает пенсию по потере кормильца своего ребёнка. На что Рита кричала ей в лицо, что это она заработала эту пенсию, через одно место. И если бы не это место, то и дочери бы не было. После этого мать с ней не разговаривает.
Рита с нетерпением ждала ночи. Она уже давно умела пить одна, и где придётся. Компания ей была не нужна. Дождавшись когда уснули мать и дочь, Рита тихонько выскользнула за дверь. На улице было темно и немноголюдно. Празднично освещались лишь центральные улицы. Она добежала до круглосуточного, привычно купила бутылку водки. В кармане лежала горсть карамелек из новогоднего подарка дочери. Ещё по дороге в магазин Рита наметила себе тёмную подворотню, и сейчас поспешила туда. Занырнув поглубже в темноту, она с нетерпением и жадностью вытащила бутылку водки. И только теперь поняла, что не одна. Не увидела, а почувствовала запах грязных мужских тел. Её молча обступили двое. От ужаса Рита ничего не соображала, она только как животное чувствовала смертельную опасность. В какие-то доли секунды ей стало невыносимо жалко свою маленькую дочь, и обиженную ей мать. Она настолько сильно захотела к ним. Просто быть дома, где так уютно и тепло. Там где любимые, родные её девочки.
Она с каким-то звериным, утробным воем разбила бутылку о стену подворотни, и начала яростно махать ей вокруг себя. Рита ничего не соображала. Крепко вцепившись в горлышко разбитой бутылки она всё размахивала ей, боясь остановиться. Вся растрёпанная, с пеной у рта, с дикими безумными глазами, она всё-таки отпугнула их.
— Да она сумасшедшая,- прохрипел один из них.
-Ну её нахрен, бешенством заразимся.
Как она бежала домой, Рита с трудом помнит. Несколько человек, встретившихся на её пути, просто шарахались, как от прокажённой. И только в подъезде она увидела в руке крепко зажатую розочку от бутылки. Она выбросила её в мусоропровод, при этом с усмешкой подумала: «Эта точно последняя, но какая эффектная!»
Рита настолько испугалась, что её до сих пор трясло и колотило. Она пыталась взять себя в руки и успокоиться. Стоя перед дверью Рита прошептала:
— Спасибо, доченька за желание, мамочка вернулась!
