— Здравствуйте…
— Здравствуйте, — худой, с иголочки одетый мужчина, сидящий за компьютером, перевел взгляд с монитора на стоящую перед ним девушку, одетую в разноцветное платье, украшенное большими васильками. Он поморщился и покачал головой, заметив, что девушка держит в руках внушительную стопку исписанных листов. – Чего вам?
— Я… хм… книгу написала, — робко улыбнулась девушка, присаживаясь на край черного стула. Мужчина вздохнул и, помассировав пальцами виски, устало посмотрел на кипу бумаги.
— Все пишут книги. Я удивляюсь, как еще младенцы не начали бoмбaрдировать издательства своими рукописями типа «Девять месяцев моих раздумий» или «За секунду до: из тепла материнского лона в холод чужого мира». Что у вас?
— Сказки.
— Сказки? – переспросил мужчина и рассмеялся. – Кому нужны сказки?
— Людям, — ответила девушка, комкая платочек в руках. – Это добрые сказки, понимаете? В них добро, любовь…
— К сожалению, понимаю, — перебил тот, когда закончил смеяться. Он поджал губы и указал рукой в сторону большой афиши, висящей на стене напротив стола. На ней была изображена обложка свежего шедевра одного очень известного писателя. – Но сказки никому не нужны. Людям нужно это! Сперматозоид, зародившийся в недрах организма эрцгерцога Франца Фердинанда, оказался уникальным. Он обладал разумом и имел IQ свыше ста шестидесяти. Именно этот сперматозоид, отказавшись покинуть тело эрцегрцога, проник в его мозг и не дал Францу Фердинанду поехать в Сараево. Он изменил историю! Понимаете? И это только первая книга из цикла. Мы планируем восемнадцать книг. Понимаете?
— Понимаю, — тихо ответила девушка, забирая со стола стопку исписанных листов. – Извините, пожалуйста.
— Не забудьте дверь закрыть, — процедил мужчина, возвращаясь к компьютеру. На экране застыли роскошные силиконовые красотки с идеальными телами. Мужчина усмехнулся и вновь покачал головой, после чего презрительно добавил. – Графоманы…
*****
— Вам чего? – улыбнулся вошедшей в кабинет девушке рослый парень с окладистой бородой. Он сидел за столом из красного дерева и, отдуваясь, пил крепкий чай из большой кружки. После каждого глотка он улыбался и приглаживал бороду, стряхивая редкие чайные капли на белую косоворотку. – Книгу принесли?
— Да. Книгу, — улыбнулась девушка. Она, подойдя ближе к столу, положила перед парнем стопку листов и, придерживая платье, присела на край жесткого деревянного стула. – Это сказки. Но вы не думайте. Они хорошие и добрые. Все, кому я давала их читать, были довольны.
— Ну… это не показатель, — благодушно кивнул бородач, беря с тарелки печенье. – О чем сказки? О леших, упырях, вурдалаках или домовых? Может о духах?
— Нет, что вы. Сказки о жизни. О красоте, которая нас… — девушка не договорила и испуганно замолчала, когда парень покачал головой, а в его голубых глазах засветилась мудрая грусть.
— Нет, такие сказки нам не нужны. Покупаются плохо, понимаете? Вот у Аристарха Шевцова сказки что надо, — хмыкнул он, ласково поглаживая обложку толстой книги, лежащей рядом на столе. – Простой заводчанин Павел пил водку, сидя на лавочке вечером возле своего дома, а утром очутился на Куликовом поле. Представляете размах? Человек из нашего мира среди Мамаевой Орды, Дмитрия Донского, Пересвета, Челубея. И вот воины несутся друг на друга, тускло сверкают мечи, зловеще серебрятся топоры и наконечники копий. Тут наш Павел снимает с плеча автомат Калашникова и метким выстрелом убивает Мамая прямо в глаз. Непростой он заводчанин, понимаете? Десантник бывший, не в одной горячей точке побывавший. Сказка? Сказка. Но какая сказка! О доблести бравого Павла, который берет власть в свои руки и правит Русью, попутно соблазняя красивейших женщин . Вот что людям надо. А не ваши сказки.
— Но в моих сказках только добро.
— А кому оно надо? Павел вон тоже добрый, только негодяев сражает и красавиц любит, — усмехнулся бородач. – Или же рыжий варвар Патрик, попавший на поля сражений в Великой отечественной войне. Он знать не знает, что такое автоматы, пистолеты и танки, но бесстрашно врубается в фашистов, кромсает их топором и в итоге ловит всю германскую верхушку, используя капканы на волков. Его тело пробито тысячами пуль, но Патрик по-прежнему идет вперед. За родину. Понимаете, милая девушка? На кой нам сказки ваши?
— Простите, пожалуйста. Наверное, вы правы, — понимающе кивнула она и, забрав со стола стопку листов, направилась к выходу. Бородач дождался, когда она покинет кабинет, и, взяв в руки книгу Шевцова, углубился в чтение. Там как раз Павел собирал импульсную винтовку, благодаря силе древних богов.
*****
— Присаживайтесь, — процедила тощая, ухоженная женщина в дорогом черном платье. Она дождалась, когда девушка присядет на край стула, и, поджав губы, взяла в руки стопку исписанных листов. – Что это? Сказки? О чем?
— О любви, — улыбнулась девушка. – О любви матери к сыну, о любви человека к родине, о сострадании, о верности и чести.
— Пф… наивный бред, — буркнула женщина, бегло пробежав первый лист холодными глазами. – Это не любовь.
— А что же тогда? – тихо спросила девушка.
— Вот любовь, — скупо улыбнулась женщина, как и предыдущие показывая на плакат с обложкой книги очередного известного автора. – Обычная школьница Лайла, которая ведет тихую и неприметную жизнь. Иногда ходит на концерты, иногда в библиотеку, иногда просто смотрит молодежные драмы. И вот она знакомится с красавцем-новеньким, который пришел в школу. Отношения развиваются, кружатся в безумном вальсе чувств, после чего Лайла узнает, что новенький далеко не человек. Он – вампир. Древний и ужасный, только отринувший кровь и ставший изгоем. В странствиях он подрался с оборотнем, главой венгерского клана, и теперь в нем тоже течет кровь оборотня. А еще и джинна, с кем он подрался на пути в арабские страны. Его презирают все, кроме Лайлы, которая видит, как он прекрасен. И наш вампир влюбляется в Лайлу, потому что она особенная и единственная, кто принял его таким, каков он есть. Понимаете? Вот это любовь. Ваши сказочки забудутся после первого же прочтения, а Лайла и Эржстрах только в начале пути. Их ждет борьба с собственными демонами, главами вампирских кланов и кланов оборотней. Так еще и таинственные джинны точат зуб на Эржстраха. Это достойно фильма. А не ваши сказоньки. И еще. Что это за псевдоним? «Анна Соловьева».
— Это мое имя, — покраснев, ответила девушка, забирая стопку листов и бережно прижимая их к груди. – Зачем мне псевдоним?
— Это ваше второе имя в мире литературы. Оно обязано быть красивым и таинственным. Посмотрите каталог наших авторов. Вы видите среди них хоть одно простецкое имя? Нет. Их имена так же прекрасны, как и их книги. Ада Ловенблэк, Корнелий Стешье, Гримбэк Файр, Анастасия Даймонд, Нэнси Лав, Ольга Кристал-МакДауг. И ни одной Анны Соловьевой или Вовы Лягушкина. Хотя, вам даже псевдоним не поможет. Ваши сказки – это то, что сейчас называют сопливым бредом. Кому это надо, Анна?
— Людям, — ответила девушка. – Они забыли, что такое любовь, верность и добро.
— Вы не поймете, — холодно улыбнулась женщина и покачала головой, когда Анна поднялась со стула и, сгорбившись, направилась к выходу из кабинета. – Придумайте себе псевдоним и пишите нормальные истории любви. Тогда и поговорим.
*****
— Добрый вечер, — добро улыбнулся седой старичок, когда дверь, тихо скрипнув, открылась и задела серебристый колокольчик. Старичок был одет в обычную серую рубашку и черные брюки. Он носил тонкие круглые очки и постоянно улыбался. Но вошедшая девушка на улыбку не ответила. – Чем я могу вам помочь?
— Я написала книгу, — тихо ответила Анна, подходя к столу, на котором лежали стопки исписанных листов, очень похожих на её собственную стопку.
— Это хорошо, — просиял старичок и протянул руку. – Я могу взглянуть?
— Конечно, — настороженно кивнула Анна. – Простите за поздний визит. Ваше издательство последнее в моем списке.
— Как и у многих, — туманно ответил хозяин кабинета, пробегая серыми глазами по листам. – Как мило. Ой… Очень мило.
— Правда?
— Конечно. Зачем мне врать? – картинно оскорбился старичок и, спохватившись, указал рукой на свободный стул. – Присаживайтесь.
— Спасибо. Вы первый, кто прочел дальше первой страницы, — улыбнулась девушка, наблюдая за тем, как хозяин кабинета резво перекладывает листы, образуя новую стопку.
— Я пока не читаю, а просто знакомлюсь, — дружелюбно ответил он. – Как много у вас переплетено. Любовь, счастье, верность…
— То, что забывается и выходит из моды, — кивнула Анна, рассматривая кабинет старичка. В нем не было больших плакатов с обложками маститых авторов, дорогих компьютеров и строгой мебели. Наоборот обстановка была очень уютной и девушке в какой-то миг показалось, что она уже дома, на плите закипает чайник, а старенькая печатная машинка ждет, когда к отполированным до блеска клавишам прикоснутся руки хозяйки. Она вздохнула, вспомнив, что так и не починила её.
— Добрые сказки никогда не выходят из моды, милая, — ответил ей старичок, загадочно улыбаясь. – Среди всей черноты, которой пропитан мир, людям необходим уголок, в котором они смогут улыбнуться таким вот добрым сказкам. Увидеть в них себя и своих близких. А может и задуматься о том, правильно ли они живут.
— Вы правда так думаете? – смущенно улыбнулась девушка. – Я была сегодня во многих издaтельствах. И ни одно из них не заинтересовалось моими сказками.
— Я не лгу вам, — вздохнул старичок. – Вы уже дважды усомнились в моих словах. Но вы не сомневались, когда писали эти сказки. Не сомневались, что они найдут путь к сердцам и душам читателей.
— Не сомневалась. Но какой смысл в этих сказках, если они никому не нужны?
— Нужны, милая. Я уже говорил об этом. Вы не видите, как улыбается мать, читая своей дочери сказку про Золотой котел. Не видите, как вытирает слезы суровый директор, прочитав сказку про одноглазого кота, и как гладит свою кошку, мурлыкающую у него на коленях. Не видите, как люди мечтательно смотрят вдаль после того, как прочтут ваши сказки, и как улыбаются, раздумывая над прочитанным. Но вы чувствуете это. И поэтому пишете их. Знаете, почему вы чувствуете это?
— Нет, — растерянно покачала головой девушка.
— Потому что вы вкладываете душу в свои сказки. Вы действительно верите, что есть на свете добро, настоящая любовь, преданность и сострадание к ближним. Вы верите, что в жизни есть место этим сказкам. И я верю вам. Любой поверит, если прочтет, — улыбнулся старичок. – Я возьму ваши сказки.
— Вы не шутите?
— Нет. Добрые сказки должны светить тем, кто заблудился во тьме. Должны менять их жизнь и жизни их близких, — кивнул он. – Уверяю вас, что когда-нибудь эти истории обязательно воплотятся в реальность.
— Спасибо, — всхлипнула Анна, поднявшись со стула. Она радостно засмеялась и, закусив от волнения губу, посмотрела на улыбающегося старичка.
— Приходите завтра. Подпишем договор, — ответил он, протягивая девушке руку. Та горячо пожала её в ответ и вышла на улицу. И впервые за сегодняшний день на её лице сияла радостная улыбка.
*****
— Еще одна сказка стала былью, — тихо сказал старичок, оставшись один в своем кабинете. Он улыбнулся и, закурив трубку, выпустил в воздух тяжелые клубы ароматного дыма, а потом достал из ящика стола, на котором виднелась бронзовая табличка «Сказки», два тонких листочка.
Перед его глазами тут же возникли персонажи – молодой ехидный франт, бородатый паренек в косоворотке и холодная женщина с ледяным сердцем. Как и робкая Анна, прижимающая к себе стопку листов, исписанных неровными буквами, в поисках чуда. Сказка называлась «Рукопись». Старичок улыбнулся и положил листочки в другой шкафчик, на котором сияла табличка с надписью «Жизнь».
— Только те сказки, что были написаны с душой, достойны жизни, — сказал он, и тлеющие угольки в трубке осветили его доброе лицо.
Автор: Гектор Шульц
