— Димка! Димка, привет! Ты? – коренастый мужичок в добротной косухе, потертых джинсах и пыльных ботинках на толстой подошве бросился в сторону другого мужчины, одетого в серый костюм, идеально белую рубашку и легкие кожаные туфли, до блеска натертые кремом. Тот удивленно закрутил головой и, увидев бегущего к нему человека, нахмурился, словно пытаясь вспомнить, где он слышал этот голос. – Димка!
— Лёва? – Дмитрий Александрович забыл, когда его звали Димкой. Словно это было в прошлой жизни. – Лёва Гутман?
— Ага, — радостно улыбнулся мужичок, заключая Дмитрия в крепкие объятья. – Лёва Гутман собственной персоной.
— Ты меня как узнал-то? – Дмитрий улыбнулся, когда Лёва отошел в сторону, чтобы осмотреть друга внимательным взглядом, в котором сквозила смешинка. – Сколько прошло? Тридцать, тридцать пять лет?
— Ты погоди вопросами заваливать, — Лёва легонько ткнул Дмитрия в плечо. – Дай насмотрюсь на тебя. Ладный, как с картинки.
— Старею, — ответил Дмитрий и, охнув, взял Лёву под руку. – Торопишься? Может по кофе?
— Кофе?! – фыркнул Лёва и поднял вверх большой палец. – Пивo, брат! Вoдкy или виcки днем пить варвaрство, а вот пивo – самое то.
— Ладно, — Дмитрий пожал плечами и осмотрелся. Неподалеку виднелась вывеска сети ресторанов «Старый бык». – Может, туда?
— А пойдем. Какая разница куда, главное с кем,- ответил Лёва и вразвалочку двинулся в указанную сторону.
Чуть позже они сидели на летней террасе ресторана и неспешно потягивали чешское пивo. С холодной кружки сбегала влaга, а пена была такой воздушной, что казалось, даже маленький порыв ветра тут же унесет её к голубому небу.
Дмитрий улыбался и рассматривал старого одноклассника Лёву Гутмана, а тот платил товарищу той же монетой. Через какое-то время, когда пивo в кружках уменьшилось на четверть, Дмитрий наклонился к Лёве и спросил.
— Так, как ты узнал-то меня?
— А чего тебя узнавать, — фыркнул Лёва, с наслаждением делая глоток. – Ты вообще не изменился. В школе ты был весь чистенький, прилежный, даже писал контрольные без ошибок. Говорю же, как с картинки. А я? Что я? Изменился или нет? Правду говори!
— Немного, — улыбнулся Дмитрий, разглядывая татуированные руки Лёвы, короткую бородку с проседью и усталые, но довольные глаза. – Руки, смотрю, разукрасил.
— Э, брат, — вставил Лёва, — это летопись моей жизни. Каждый рисунок ценен. Видишь эту?
— Вижу, — кивнул Дмитрий, рассматривая маленькую лягушку с карикатурными глазами, один из которых косил внутрь. Лёва рассмеялся и отхлебнул пивa.
— Первый рисунок дочки и моя первая татуировка. А потом как понеслось, Димка… Только держись, — ответил он и принялся тыкать пальцем в другие нательные шедевры. – Эта вот после её первого слова. А эта, когда я с парашютом прыгнул. Эту на фестивале в Лондоне набил. А эту просто так. Картинка понравилась.
— Красиво, — улыбнулся Дмитрий, вспомнив, каким сорванцом в школе был Лёва. – Ты и в школе любил веселиться.
— Это ты про урок химии, когда я Петру в портфель кислоту вылил? – Лёва поперхнулся пивoм и громко рассмеялся. – Да, было дело. Ох и всыпали мне дома родители, когда кто-то пожаловался. А мне что? Главное, что весело. Ну, купил я ему новый портфель, поработав месяц у отца, а радость-то, вот она, и её не купишь, Димка. А помнишь, как я физруку нашему гнездо осиное в стол засунул? Вот воплей-то было!
— Помню. Тебя еще выгнать хотели из школы, — хмыкнул Дмитрий, делая осторожный глоток. Пива в его кружке было больше половины, а вот Лёва свое почти допил.
— Ха. Выгнать… Ума много. Ладно, я тогда признался, что поступил некрасиво. Потом после уроков ему помогал порядки наводить и мячи убирать. Зато сколько воспоминаний. Эх… Слушай, Дим. А чего это мы обо мне только? Давай сам рассказывай. Что, где, когда? Женился?
— Нет, — Дмитрий покраснел, но Лёва весело хлопнул его по плечу и мужчина продолжил. – Некогда было. Школу я закончил с отличием, медаль получил и в университет. На экономический.
— Это да. Всегда ты умным был, Димка. А еще контрольные не давал списывать, — Лёва показал другу язык и покачал головой. – И что? После университета не нашел себе жену? Не верю, Димка.
— Ну. Это твое право. Но это правда. После университета я сразу распределение получил хорошее. На завод устроился младшим экономистом. Работал много, меня заметили, — ответил Дмитрий, машинально посмотрев на часы. – Через год старшим стал. А еще через пять лет начальником. А дальше сам знаешь, перестройка, проблемы… много всего было. Повезло устроиться к одному местному предпринимателю, который сеть ларьков держал. Года через три вместо ларьков он магазины открыл, а я стал управляющим. Учился, работал, кого-то подменял, что-то записывал. Опять учился. Хозяин магазинов меня своему другу порекомендовал. Тот в Сибири газом собирался заняться. Я согласился, потому что достиг своего потолка, а нового хотелось. В итоге там и работаю.
— О, как, — присвистнул Лёва. – А кем?
— Коммерческий директор «СибГaзa», — улыбнулся Дмитрий. Лёва уважительно покивал головой и, подняв руку, попросил официанта повторить заказ, но Дмитрий отказался.
— Ты чего это? – не понял Лёвка, придержав официанта за локоть. – Не годится. Мы сколько не виделись? Много! Еще две кружки пивa и гренок с чесноком.
— Лёв, — протянул Дмитрий, но школьного товарища было не остановить.
— Я Лёва уже сорок пять с лишним лет, — веско ответил он. – Обижусь, Димка!
— А чего ты на встречи выпускников не приходишь? – парировал Дмитрий, заставив Лёву рассмеяться.
— А чего я там забыл? Дела у меня. Это ты после школы по дорожке своей мечты пошел, а я болванить начал. Отец ругался, а мне хоть рыбой по щекам. Говорю – «Гулять буду. Устал от учебы». Он поскреб-то лысину и согласился. Я тогда с норовом был.
— Помню, — кивнул Дмитрий и поблагодарил официанта, который поставил перед ним еще одну кружку пива и тарелку с гренками. Рот тут же наполнился слюной, и они с Лёвой десять минут посвятили веселому хрусту. А когда закончили, Лёва продолжил.
— Отец-то мой директором овощебазы был, помнишь? – сказал он, расстегивая куртку. Дмитрий улыбнулся, заметив на шее Лёвы внушительную золотую цепь с амулетом в виде звезды Давида. – Вот. Я-то, глупый, думал, что он меня к себе заберет, когда я нагуляюсь, а вот шиш. Я же в восемнадцать женился.
— Шутишь? – удивился Дмитрий, но Лёва покачал головой.
— Какие шутки? Все серьезно. Эллу помнишь?
— С одиннадцатого «Б»?
— Ага. Смугленькая, тоненькая, тихая, как речка в летний день. Я за ней с седьмого класса увивался. А тут она вдруг погулять согласилась. Короче, Димка. Женился я в восемнадцать лет. Родителям ничего не сказал, а с Эллой расписался тайно. Такой вот я дурак был романтичный, — хохотнул Лёва. – Привел я Эллку домой, родителей перед фактом поставил, а отец такой кулаком по столу как бахнет. И говорит, иди, мол, сынок, работай. Теперь у тебя семья, ты её и обеспечивай. Мать в слезы, а отец непреклонен.
Ну да ладно. Пришлось вертеться. Я и грузчиком побыл на мясокомбинате, и машину водил, и в мастерской крутился. Голодно было, но весело. Элла у меня молодец, поддерживала, не бурчала на ухо, когда я домой под утро приходил и спать ложился. Так, через полгода очередь на комнату подошла. Тут отец опомнился, похвалил, что я не струсил, и к себе на базу забрал. На самую мелкую должность, представляешь? Я полы мыл вечерами, а днем, отоспавшись, в мастерской работал. В общем, ушел я от отца через пару месяцев. Сказал, что сам решу, как мне жить. Он умный у меня был. Только усмехнулся, в матрас залез и зарплату месячную дал на поддержание штанов. А я что? Я взял. Какой дурак от денег откажется. Жили мы, значит, с Эллой в комнате и не тужили. Она на курсы парикмахеров пошла, а я продолжал в мастерской ошиваться. Иногда наших встречал. Петра, кстати, видел. Он ко мне машину приезжал чинить. Тoлстый стал, Димка, не узнаешь. А потом тоже… перестройка и все дела. Остались мы с Эллой без работы и с пустым холодильником.
— Да, веселого мало было, — кивнул Дмитрий, делая глоток. Пивo наполнило голову приятной тяжестью, а ласковое солнце создавало особую атмосферу. С удивлением, Дмитрий понял, что уже давно не сидел вот так в ресторане, потягивая пивo в два часа дня.
— А я что говорю. Ну, и не такие трудности были. Затянул я поясок-то и айда на поиски работы. Пока бегал и искал, Элла прически делала в парикмахерской. На её крохи и жили. Макароны варили, тушенку ели, чай, сухари. Тут знакомого встретил. Хулиганом был в старших классах. Мы с ним как-то серьезно подрались, а тут он аж обниматься полез. Сели, поговорили, рассказал я ему что и как, а он мне – «В машинах разбираешься? Будешь со мной из Берлина машины возить? Напарник нужен». Я и согласился. Работа была утомительной, но что делать. Пришлось ездить. А Элла меня дома ждала, как жена дeкaбриста. Я приеду, день поваляемся, Антон звонит и снова в дорогу. Платил он хорошо. О, слушай, Дим. А ты же на гитаре играл в школе.
— Играл, — буркнул Дмитрий.
— Хорошо же играл, чертяка. Душевно, слезы аж из девок наших выжимал, — Лёва рассмеялся. – Я думал, ты певцом станешь, стадионы собирать будешь. А ты в экономисты, оказывается, пошел.
— Времени не было, Лёва. Работал допоздна, в дополнительные смены выходил. Отчеты, бухгалтерия, все на мне было.
— Это да. Работа она такая.
— А сейчас ты где? Также машины возишь?
— Чего? – Лёва улыбнулся и ласково погладил Дмитрия по руке, заставив мужчину покраснеть. – Теперь понятно, чего ты от пивa отказался. Не, Димка. Давно я уже машины не вожу. Антон на чем-то попался и его отправили в холодные края лес валить, а я снова стал работу искать. А тут Элла мне идею подкинула. Говорит – «Ты же машины любишь? Так давай денег займем и свою мастерскую откроешь». А я что? Я согласился. Открыли. Потихоньку, помаленьку, со скрипом, но дело пошло. Люблю же я машины. Руки в масле, запах гаража, романтика. Да, такой вот я старый дурак. Но романтик. Днем машины чинил. Всякие ко мне приезжали. Здоровые в кожанках на дорогущих джипах, пенсионеры на «копейках», служивые на «Волгах». Всем чинил, а вечерами стал учиться музыке. На басу играл с ребятами знакомыми. В ресторанах иногда выступали, так не поверишь. За трехчасовой концерт я получал столько, сколько за день в мастерской. Но машины это святое, брат. Тут я душой отдыхал. Да и музыка была хобби. Потом желающих починить машины стало много. Я же на совесть делал. Пришлось людей набирать, потом вторую открыл, а там и третья мастерская подоспела. Оборудование закупил, обучил всех, брата двоюродного на финансы посадил.
И все, Димка. Чем заняться старому романтику? Взял я Эллу, и поехали мы мир смотреть. В Америке были, статую эту знаменитую видели. Джаз слушали, виски пили. Ночами гуляли по Манхеттену, а днем отсыпались. На мотоциклах катались, я даже себе один купил, когда приехал. Весело было, Димка. И знаешь, я Эллу еще сильнее полюбил. Вот аж до хруста. Где мы только не были. В Европе были, на родину мою историческую тоже ездили. Рок в Берлине слушали. На китайскую стену поднимались. Вот где-то в Китae Элла животом округлилась. Приехали мы домой, а через три месяца Лизка родилась. Дочка моя. Тут уж хочешь не хочешь, а комнаты мало. Надо квартиру брать. Деньги были, да и мастерские работали. Купили с Эллой однокомнатную, обустроили и жить стали. Весело было, Димка. Долго можно рассказывать.
— И правда. Богатая у тебя жизнь, — тихо ответил Дмитрий, взглянув на часы. От внимания Лёвы это не ускользнуло, и он хлопнул себя по лбу ладонью.
— Прости, Димка. Ты же занятой верно. А я тут тебе на плечи упал, пивoм пою и тараторю без умолку, — сказал он и, достав из кармана дорогой мобильный телефон, нахмурил брови. – Черта лысого тут поймешь в этой технике. Дим, ты номер свой скажи. Как будет время, заходи к нам. Я тебя с женой познакомлю. С дочуркой. Посидим, лясы поточим, а?
— С радостью, — Дмитрий продиктовал товарищу номер и записал его контакт в свой телефон. Его телефон был стареньким, но у Дмитрия не было времени, чтобы заниматься поисками замены. Он вздохнул и, подняв руку, позвал официанта. – Счет, пожалуйста.
— Э, нет, — встрял Лёва, беря официанта под локоть и протягивая ему зеленую бумажку. – Ты мой гость, а с гостя денег не берут. Сева, спасибо. Все на высшем уровне. Пожелания будут, пока я здесь?
— Пожалуйста, Лев Давидович. Все хорошо, но Анна Юрьевна просила уточнить насчет свежей рыбы, — улыбнулся официант, заставив Дмитрия открыть от удивления рот.
— Ох, блин. Забыл совсем, — Лёва покачал головой и записал информацию в телефон. – Будет ей рыба, Сева, так и передай. И вообще, если нужно что-то, звоните мне или Элле.
— Понял, Лев Давидович. Хорошего дня, господа, — официант удалился, а Лёва хлопнул Дмитрия по плечу.
— Чего ты рот открыл? Да, мой ресторан. У меня их много, — буркнул он. – Забыл сказать, что меня так американские рестораны вдохновили, что я решил сделать себе такой же. А я что? Сделал. Ладно, Димка. Пора мне. Завтра с женой на концерт идем. Какой-то там Джон приезжает, а она от него без ума. А я что? Вату в уши и посплю. Звони, как время будет! Посидим! У меня виcки дома стоит как раз. Все случая ждет.
— Договорились, Лёва, — Дмитрий пожал товарищу руку и проводил его взглядом. Нет, Лёва Гутман не изменился. Он, как обычно, брал от жизни все.
Вернувшись домой поздно вечером, Дмитрий Александрович отложил в сторону дипломат с бумагами и, взяв из холодильника бутылочку пивa, которая стояла там очень давно, прошел в зал шикарной трехкомнатной квартиры в центре столицы. В квартире было тихо.
Одиноко стоял большой плазменный телевизор, который обычно транслировал новости экономики. Одиноко стояла акустическая гитара, которую Дмитрию подарили коллеги, зная о его давнем увлечении. Одиноко висели странные картины на стене, которые стоили кучу денег, но считались очень модными. И одиноко стоял хозяин квартиры, обводя зал задумчивым взглядом. Затем, вздохнув, он открыл пивo, взял со стойки гитару и неуверенно поставил пальцы левой руки на гриф, после чего слабо провел правой рукой по струнам. Затем еще раз и еще. С каждым штрихом звук становился все увереннее, а улыбка на лице Дмитрия Александровича шире. Через пятнадцать минут он играл известную джазовую песенку и отбивал ногой такт. Это был первый вечер в жизни Дмитрия, когда он улыбался радостно и искренне.
Автор: Гектор Шульц
