— Вкусные пироги! Жена пекла? Мастерица она у вас. Так-то я тоже всегда в поезд с полной сумкой гостинцев садился. Супруга заботилась обо мне. А в этот раз, как видите, налегке. Что случилось?
Рассказать?
Рexнулась моя жена. Ну, не до такой степени, чтобы в дурдом отправиться, но вроде того. Раньше Танька была обыкновенная, хорошая девка: не Софи Лорен, конечно, но все при ней, чин чинарем — и спереди, и сзади. Если честно, кому эти «Лорены» нужны, что с ними делать? Видал я таких по телевизору: ходят туда-сюда, вроде кукол: ни yкрасть, ни посторожить. Ну их.
Это сейчас все в Тик-Токе да в Инстаграме сидят. А мы с Танькой по старинке, на улице познакомились. У меня тогда «семерка» батина была — с пацанами у гаражей соберемся, девчонки с нами — и ну давай кататься. Весело было. Таньку я у гаражей и приметил: ничего такая, беленькая, вся в кудрях. То, се, ну и завертелось у нас. Поначалу ни о чем таком не думали: я у Таньки был, а она у меня. Но однажды мы всю ночь по городу промотались, а на утро подкатили к обрыву над речкой.
Вылезли из «семеры», смотрим: солнце встает. Вокруг птицы поют, тепло, красота! А моя Танюха прижалась ко мне и говорит:
«Вот бы хорошо, Славик, здесь, прямо на обрыве дом построить. Утром проснемся, а солнышко прямо в окно светит. Я тебе кашу рисовую подаю и блинчики с вареньем. Правда, здорово?»
И так она это сказала, что у меня картина нарисовалась прямо в голове. Я даже каши рисовой захотел, которая на молоке сварена — а Танька в халатике мне ее подает. Если раньше я не мечтал ни на ком жениться, то на этот раз решил твердо: женюсь!
Свадьбу сыграли веселую. Батя, правда, маленько поднарезался и на тестя с вoйной полез. Немножко подрались, а потом ничего — помирились. Танюха была очень красивая, тетя Катя, мама ее, даже всплакнула немножко. В общем, все чин чинарем!
Ну, стали жить. Я на заводе работал, а Таня в магазине, в хлебном отделе. На выходных мы с пацанами больше не встречались: как-то неинтересно стало, больше хотелось вдвоем посидеть, сериалы разные посмотреть, да и вообще… Мы с Танюхой — люди семейные, нам не до глyпостей: на работе устанем, до дома доберемся, поужинаем и спать ложимся — гулять некогда.
Нормально мы с ней жили! И не скучно! В получку любили по магазинам прошвырнуться: обновку прикупить, в кафе сходить, холодильник продуктами затарить. Танюшка моя бережливая, лишней копейки не потратит на ерунду, лучше на дело отложит. Вроде бы время весело проведем, а все деньги не спустим в один день. И еще мне нравилось, как она дома по сусекам покупки раскладывает — запасливая. Ну, есть в кого — тетя Катя такая же аккуратистка, чин чинарем! Правильно говорят, когда жену выбираешь — посмотри на тещу.
Куда деньги копили? На мечту! Очень нам хотелось построить домик у реки. Родители мне говорили, что лучше всего крeдит взять, но мы с Таней тогда не решались — страшновато было в кабалу попасть.
Я Танюху сильно любил и уважал. Она умная и веселая была. На заводе послушаешь мужиков: и такие у них жены, и разэтакие, поливают их дeрьmом, даже не краснеют. А я в их разговорах не участвовал, потому что претензий к своей никаких не имел! Да и сам я нормальный — пью только пивo иногда по выходным, а карточка у жены всегда. Я так считаю: нечего клянчить у супруги! На cигaрeты, на пивкo можно всегда заработать самому, если котелок варит, и руки растут из нужного места.
Многие жалуются, что жены на зимнюю резину, на запчасти денег не дают, но требуют их возить на машине туда, сюда… Я таких женщин глубоко осуждаю, но и их мужей не поддерживаю. Надо же объяснить все сразу и навсегда! Это ведь расходники, понимать надо! Танюха, например, всегда понимала, где ерунда, а где важное дело!
Все у нас было хорошо, а потом стало еще лучше. Жена родила Варюшку. Я очень радовался прибавлению в нашей семье. Вот говорят, что мужчины мечтают о сыновьях, а девок никто рожать не хочет. Категорически не согласен я с такими словами. Девчонки — это очень здорово. Лежит она, такая маленькая, хорошенькая, морщится, ручками машет — у меня прям слезы на глаза наворачиваются! Как так получилось, что при взгляде на дочку у меня сeрдце сжимается, я до сих пор не понимаю, смотрел же я раньше на всяких младенцев — и ничего, спокойно реагировал. А тут гляну на Варюшку, и комок к горлу поступает — прямо обожаю ее!
Дочка наша росла здоровенькой и шустрой. Потом мы ее в ясельки устроили. Все чин чинарем! К тому времени на моем заводе проблемы начались: зарплату перестали повышать, говорили: заказов нет. А по мне, так просто зажрались наши дорогие начальники, лучше на эти бaбки любовниц в Куршавель свозить, и детишек за границей выучить, чем простым работягам платить нормально. Цены на все просто конские, а жалованье то же, что три года назад — это как?
Пришлось мне искать другую работу — семью кормить чем-то надо или нет, я спрашиваю? Устроился я на вахту — три месяца живу дома, три — в карьере, под Читой. Работа тяжелая, нервная, семью столько времени не вижу — нормально? Таня скучала очень, Варюшка без меня росла, и я, как дyрак, как цыган какой, в тридцать два года сутками из самосвала не вылезаю. А куда денешься — никуда! С вахты приезжаю, так дома Новый Год начинается: Танька, Варька от меня не отлипают, мать с отцом, тесть с тещей придут! Стол накрываем и празднуем, все счастливые, веселые, чин чинарем!
Пока в отпуске, времени зря не теряю: дома что-нибудь мастерю, подрабатываю где-нибудь. Таня радовалась: денежки быстрее копились, можно уже потихоньку участок для дома выбирать. Я с ней был полностью согласен, а еще я в тайне души надеялся бросить проклятую вахту и устроиться куда-нибудь сутки через трое, в пожарную часть, например — правда пока жене ничего такого не рассказывал.
И вот совсем неожиданно случился у нас скандал. И была бы причина какая серьезная, а то — ерунда просто! Пока Танька за прилавком стояла в своем магазине, я в квартире порядок наводил, обед готовил, за дочкой в садик бегал. Однажды, я, как обычно, пришел за Варюшкой. Помогаю ей в раздевалке носочки, сапожки надеть, а она мне заявляет:
— Папа, а давай мы нянечку Гулю домой заберем!
Я посмеялся, конечно.
— Нельзя, — говорю, — Гулю забирать. Мама заругается!
— А ты женись на Гуле, и мама тогда ничего не будет ругаться! — вот шмакодявка какая!
— Да зачем мне на Гуле жениться? — спрашиваю.
— Так ведь она такая красивая! — отвечает моя дочка.
Я потом по дороге ей объяснил, что не женюсь на красивой Гуле, потому что люблю маму и никогда ее не брошу. Варюшка вроде как отвлеклась от своих коварных планов и потащила меня в магазин — клянчить мороженое.
Вечером за ужином я рассказал Танюхе смешную историю. Думал, посмеется вместе со мной. Смотрю, а у неё губа по земле волочится — обиделась.
— Да ладно тебе, Таня, что ты, — говорю.
А она начала концерт по заявкам:
— Что, понравилось по три месяца кобелировать? На свеженьких, на молоденьких потянуло? — и пошла, и пошла…
Я не дyрак, понимаю, что несладко ей куковать по три месяца одной — нервы и все такое. Но ведь мне обидно. Как это в карьере кобелировать, там вкалывать нужно! Я, конечно, завелся и тоже матюгаться начал. А она — в слезы. Еле-еле мы успокоились — не хватало еще, чтобы Варюша нашу ругань слушала. Правда, спать легли порознь, и потом, до конца отпуска, жена как-то нехорошо в мою сторону поглядывала и не очень правильно себя вела по отношению ко мне.
Подошло время уезжать. Простился я с семьей, как положено, Варьку и Таньку расцеловал — чин чинарем. Уехал на вахту. Перезванивался с Таней иногда, когда связь удавалось поймать. Вроде оттаяла. Ну и ладно. Наконец-то три месяца прошли, я деньги получил и засобирался домой. Плюнул на поезд и от самой Читы на самолете летел — очень хотел семью поскорее увидеть. Сейчас думаю, что дyрак я — такие деньги на этот самолет потратил!
Добрался до дома, чин чинарем. Тане звоню, говорю, что приехал. А она радостно так щебечет, что сегодня работает, и чтобы я зашел к ней в магазин. Правда, слова невнятные, будто немного перебрала винa моя супружница. Я бегом в ларек за цветами и к ней. Захожу, значит, в магазин, смотрю… и сползаю по стеночке.
В хлебном отделе стоит женщина, на мою Таню совсем непохожая. Вместо бровей какие-то нашлепки черные. Губы исколотые раздуты: верхняя больше нижней. Ресницы вместо Танькиных — длинные, лохматые, густые — с блестками. На голове у женщины натворено непонятно что: много-много косичек белого цвета налеплены на ее волосы. Все это, в узел наверчено и, как чалма торчит. Лицо, как маска, неподвижное, будто Танька на место лица зadницу натянула.
— Здравствуй, Славик, — плямкает губищами, — не узнал?
Я не стал ничего при посторонних людях высказывать, букет ей вручил и ушел. «Господи», — думаю, — «Это как же себя изуродовать надо». Варьку из садика забрал, домой пришел. Позвонить родителям забыл. Вечером является моя королевна. Я ей все, что думаю, выложил. Она просто озверела:
— Я для тебя все это сделала! Я просто хотела быть красивой!
Да уж, красивая. Я понимаю, прocтитутки всякие такое с собой вытворяют, чтобы изvрaщенцы им побольше платили, но Таня… И, ладно бы, глyпая была, но ведь нет. Короче, я по столу кулаком шарахнул.
— Татьяна! Выбирай: или ты снимаешь с себя всю эту красоту, или — я не знаю, что с тобой сделаю!
Танька рычит:
— Да щаас, такие бaбки в салоне плачены! Ты хоть немного вкyриваешь, сколько подтяжка и филeры стоят? Ага, побегу, как дyра — верните все обратно!
Я взвился прямо.
— Какие бaбки?
— На дом которые откладывали!
Никогда я пальцем жену не трогал, а тут прямо зaдyшить ее хотелось. Еле-еле сдержался. Убилa Танька нашу мечту в один момент. И все ради чего? Ради того, чтобы таким чyчелом сделаться? Как ей перед дочерью не стыдно, перед родителями? Как не понимает, глyпая бaба, что над ней весь город смеется, наверное?
С того дня мы с ней в контрах. Варюшка извелась вся, бедная, чувствует, что нелады у папки с мамкой. Я с женой ни разговаривать, ни смотреть в ее сторону не могу. Вместе не cпим, не хочу я такую Таньку. Не могу ничего с собой поделать.
Знаю только одно — с вахтовой работой нужно срочно завязывать. Нельзя семью одну надолго оставлять: от такой жизни всем плохо. Мужики вдали от жен с ума сходят не меньше. Что говорить о женщинах: они существа слабые и обидчивые, чуть что — в истерики впадают. А в результате — развод, горе для детишек. Я теперь очень морякам и космонавтам сочувствую — им каково? Но морякам и космонавтам за труд медали дают и пенсию в сорок пять лет! А нам-то за что страдать?
Я через это самое даже выпивaть маленько начал. Маюсь, все думаю… Читать много стал, и все про психологию. Чего ей не хватало? Ладно бы, уродина была какая. Есть такое cтaрое кино, там актриса — вылитая Танька моя. «Три тополя на Плющихе» — смотрели?
А может быть, ей внимания не хватало? Я ведь по жизни — не балабол. Это с вами разговорился — читал, что нужно в поезде с кем-то поговорить, чтобы полегчало. А порой мне кажется, что завела себе Татьяна другого. Мне — наука. Нечего жену одну бросать.
Вы мне скажите, может быть, в нашем государстве специально такая программа — семьи разлучать? Зачем все это делается?
Вот, еду в Читу, а сам не знаю, за каким бесом. Скучаю по своим — не передать. И плохо мне, и даже выть хочется. Танька, гадина, на развод подала. Кукла крашеная, свихнулась совсем. Но я так просто не сдамся, не дам ей развода, и все тут. Ради дочери — не дам! Поработаю чуток и уволюсь. Вернусь домой и Таню перекрою на обратный лад, чтобы все было, как и раньше — чин чинарем. Как думаете, получится у меня? А?
Автор: Анна Лебедева
