Немного стало подтaшнивать – от одиночества – девушку тридцати пяти лет. Жизнь мчится, как скорый поезд. Тревожно это. Некоторые с головой уходят в профессию. Но она, девушка тридцати пяти лет, не из их числа. Чего рассеивать себя в пространство? Что такое работа? Это часть нашей жизни. И не главная…
От творчества тоже далека – разные там стихи, картины и вышивки. Не дал Бог таланта. Тревожно все это.
Попросила подругу помочь. Пнула гордость – и попросила. И стала ждать. А вдруг?
И, представляете, клюнуло! У мужа подруги приятель неженатый. Почему бы не познакомить? Решили действовать, как в стaрое доброе время. Придумали праздник и позвали в гости. Девушку и приятеля, как водится, посадили рядом.
После стола супруги вдруг засобирались. Якобы, старенькой бабушке срочно понадобилось лeкaрcтво. И ушли. А парочка осталась одна.
Приятель включил тихую музыку. Пригласил. Танцевали и молчали. А она думала: «Мог бы быть и смелее». Музыка закончилась.
Зачем на танец позвал? Ясно – паузу нечем заполнить. Фу, как неприятно. Сидит и молчит, как олух.
Взяла инициативу в свои руки. Вспомнила пару смешных историй. Он повеселел. Тоже что-то рассказал – с претензией на юмор. И она притворилась, что смешно. А что делать?
«Молодой человек», видимо, справился с застенчивостью. Предложил выпить «по маленькой», почистил ей мандаринку. В этот момент она задала ему роковой вопрос о жизни. Как, мол, ты живешь и чем занимаешься? А сама прикинула: буду действовать в зависимости от ответа.
Он осмелел, плечи расправил и поведал, что собирает подставки под горячую посуду. У него разные: и керамические, и из морских раковин, и из пробок, и из дерева. На некоторых замечательные картинки. На кухне рядами полки, полки, полки. А на них подставки. Они с мамой любуются.
Это хобби. Возьмет отпуск – и в поездку – за подставками. По старинным городам прокатился – с мамой. Много интересных «экземпляров» привезли. В следующем году отправятся на Байкал – чтобы коллекцию пополнить. И спросил:
— Хочешь посмотреть? У меня фотографии в телефоне.
Подсел и начал показывать. Через пять минут она поняла, что сейчас скoнчaeтся от тоски. Сказала, что пойдет мыть посуду, чтобы подруге помочь. И ушла.
Вернулась. А он продолжал сидеть. И только иногда тихо улыбался. Это когда любимый «экземпляр» на глаза в телефоне показывался.
Пришли хозяева. И дамы удалились на кухню – посекретничать. И подруга горячо сказала, грубовато, по-дружески: «Ты морду-то не вороти! Подумаешь – подставки ей не понравились! И мама его тоже! Жени на себе и живи тихонечко. Пусть он дyрью своей мается. Тебе-то что? Он не буян, не гулена. А тихий и спокойный».
Решила, что подруга плохого не посоветует. Будь что будет.
Пошли домой. Он все-таки сообразил, что ее нужно проводить. На одном из поворотов поскользнулась и тяжело yпaлa на спину. Руку протянула, чтобы помог подняться.
А кавалер отошел в сторонку и сказал: «Ну, хватит валяться-то. Вставай уж».
Было yнизительно корячиться на льду. И обидно. Кое-как поднялась. И быстро пошла в противоположную от дома сторону. Главное уйти. Не видеть и не слышать.
Он сзади: «Ты что, обиделась что ли? Нет, ты скажи, неужели обиделась? Я же в шутку. Просто так».
Обернулась и без гнева, без напряга сказала: «Иди уж к своим подставкам. Они тебя заждались». И ушла.
Странное дело: тошнота почему-то прошла. Наверное, это от падения – вышибло.
Ладно, там видно будет. Главное не психовать. Не нервничать. Может, другой подвернется?
А подруга назвала ее «дyрoчкой». Сказала так: «Вот и просидишь одна свой век. Разборчивая уж очень».
Одно к одному: и с подругой общаться перестала…
Автор: Георгий Жаркой
