Двое мужчин курили у подъезда. Вечер был прохладным, но еще позволяющим выйти на улицу в домашних тапках. Молодой мужчина нервно выдыхал сизый дым и временами прогуливался от подъездных дверей к лавочке, обдумывая какую-то ситуацию. Мужчина в годах лениво наблюдал эти метания спокойно стоя возле урны, куда стряхивал пепел. Он знал этого молодого. Недавно въехали, есть ребенок. Кажется мальчик. Маленький совсем. С коляской он несколько раз помогал его жене, то зайти, то выйти из подъезда.
— Первые годы семьи непростые, — начал разговор мужчина, понимая, что молодой вряд ли осмелится завести диалог первым.
Молодой махнул рукой, словно пытаясь избавится от навязываемого разговора, но вдруг пошел обратно и выложил:
— Не могу. С ума уже схожу. Дома то ребенок орет, то она, — он крутил зажженную сигарету в руке, — А я всего-то хотел вечером в пятницу с друзьями встретится. Я же после свадьбы совсем пропал. Они уже смеются, а я разрываюсь между ней и ними.
— А ты лужу выкопай, — предложил сосед.
Молодой сощурился, выискивая следы интеллекта на лице собеседника. Как такое можно предложить? Ненормальный что ли?
— Ты ж не застал Григорича, точно. В общем, слушай, — мужчина с улыбкой продолжил.
В новенькие панельные дома въезжали всем предприятием. Кому досталась квартирка побольше, а кому поменьше. Главное, своя жилплощадь! Родителям Григорича досталась двухкомнатная квартира, куда они въехали вчетвером: Григорич, его родители и бабушка. Длинные девятиэтажки тянулись, казалось, к самому горизонту. Дворы благоустраивали, как умели. Но, пока Григорич рос, во дворе появилась лужа. Она в начале была небольшой, но к 20 его годам выросла до 7 метров в длину и во всю ширь дворовой дороги. Но никому она особо не мешала. Соседи ее обходили по газону. Грязно, конечно, но за то быстрее, чем идти в другую сторону, проходя все 8 подъездов.
Тем временем отец Григорича привил ему любовь к рыбалке, утреннему клеву и костру по вечерам. Григорич ждал выходных, как праздника. Став старше уже сам собирал необходимое в рюкзак и следил за новинками на рынке рыбной ловли, временами подсказывая отцу, как лучше. Домой они приходили с ароматом дыма и свежей рыбкой для мамы. Сами-то они успели ухи на рыбалке поесть.
И вот возвращаясь с очередного двухдневного визита к реке Григорич увидел девицу в светлых босоножках. Дурочка стояла перед лужей, не решаясь идти по грязи газона. Она явно торопилась, но не учла, что после дождя придется обходить весь дом. Григорич поставил свое добро у скамьи, а сам, подойдя к девице, просто подхватил ее и перенес через лужу. У него резиновые сапоги и помочь красавице дело хорошее. Она, вначале вскрикнула, но покосившись на небритое лицо решила не рыпаться. Еще кинет в лужу.
Так и познакомился Григорич со своей Лидой. Свадьбу гуляли всем двором до поздней ночи. Прям на улице под яблонями поставили столы. Молодые заехали в двухкомнатную квартиру Григорича. Его родители сославшись на свежий воздух и потребность в нем, уехали жить на дачу.
Первый год молодые жили душа в душу. Лида не корила мужа за частую рыбалку, а он не пропадал там каждые выходные. Занялись обустройством своего гнездышка, как это было возможно сделать в конце 80-х. Григорич же и во дворе для любимой постарался. Договорился с кем-то и во двор навезли щебня. Немного, но лужа частично скрылась и теперь было удобно ходить.
Только семейная жизнь не бывает без конфликтов. На второй год что-то пошло не так и Лида закатила Григоричу скандал из-за его рыбалки, мол света белого она не видит. И так целыми днями на работе, а в выходные она желает ходить в гости, а не мужа ждать с рыбалки и потом чистить рыбу до поздней ночи. Может и Григорич чего не так сделал, чем и вызвал конфликт, но результат был таков, что он ушел на улицу, хлопнув дверью.
Соседи, окна которых выходили во двор наблюдали интереснейшую картину, где Григорич орудовал ломом и лопатой, раскапывая лужу. Кто-то пытался образумить человека, но большинство молча наблюдало за этим действом. Даже милицию никто не рискнул вызвать. Таким злым Григорича никто еще не видел.
Лида после этого с мужем разговаривать перестала. Что с идиотом общаться? Ей было ужасно стыдно перед соседями и мирится с ним она не собиралась, хотя понимала, что в произошедшем есть и ее вина. И тут ночью прошел хороший осенний дождь. Яма наполнилась водой, а Лида по привычке вышла из дома без расчета, что придется обходить весь дом. За ней в домашних тапках вышел покурить и Григорич. Он с плохо скрываемой улыбкой наблюдал за метаниями жены в светлых сапожках, которые ей откуда-то достала сестра. Марать такие сапоги по дворовой грязи газона она не рисковала и уж тем более переходить в них лужу. За то весь двор узнал о том, сколько мозгов у ее Григорича. Тот потушил сигарету и двинулся на жену. Женщина притихла, ожидая чего-то не хорошего, но Григорич взвалил ее на плечо, как мешок картошки, и понес через лужу. Прям в домашних тапках и зашел в воду. Яму он хорошую выкопал. Даже больше, чем прежняя. Вода доходила почти до колена, но Григорич не замечал ни холода, ни песка с камнями в тапках. На середине под вопли жены он остановился и сказал одну фразу: «Либо ты со мной соглашаешься месяц ездить на рыбалку, каждые выходные, либо я тебя прям тут кидаю в лужу!». Лида, конечно же, согласилась. Быть брошенной, да еще в лужу, ей не хотелось. И так весь двор с утра повеселили!
Лида была домашней девочкой и первый свой выход на природу восприняла, как трагедию, но умные люди ее утешали. Она никогда не ездила с ночевкой на природу. Это тоже что-то новое и прежде, чем фыркать стоит попробовать. Домой они вернулись в воскресенье вечером. Григорич сам почистил пойманную рыбу, дав возможность Лиде переварить приключение. В следующий раз Лида в лесу чувствовала себя более уверено, а с утра с удовольствием хлебала уху, в ожидании чая, вода для которого кипятилась в чайнике на костре.
К концу месяца она не стала любительницей рыбной ловли, но мужа поняла и временами выбиралась с ним отдохнуть от быта. Ведь Григорич на природе не давал жене заниматься ни чем, кроме отдыха. Это его хозяйство. Григорич же засыпал яму, извиняясь перед соседями по мере их встреч во дворе. Те же с улыбкой принимали покаяние: дело молодое!
— Пойду и я лужу выкопаю. Давно мы с ней с друзьями не встречались, — сигарета уже была потушена и молодой открыл дверь подъезда, — А с сыном нянечка посидит.
— Это правильно, — мужчина с улыбкой посмотрел на пустой двор и зашел в теплый подъезд. Пора спать и набираться сил, а то вдруг завтра и ему придется лужу копать?
