Память осталась от бабушки. Она говорила, что на самолетах летать опасно – падать далеко. Костей не соберешь: «По земле надо ездить, по земле».
И он только раз поднялся на борт самолета, когда в командировку опаздывал. Прилетел – больным. Казалось, что остановится сердце. Больше таких опытов не было. Внушила бабушка, что ли?
От матери тоже кое-что осталось. Это привычка все доедать до конца. Еду на тарелке оставлять нельзя. И в детстве мать не выпускала из-за стола, чуть не привязывала к стулу. И он сидел над тарелкой, случалось, по два часа. Иногда засыпал. Положит голову на руки – и дремлет. Но мать не разжалобить! Проснешься – все равно доешь. Холодное, невкусное – доешь! Потому что нет ничего важнее принципа. Он выше человека, ценнее человека.
— А как же? – спрашивала мать. – Люди трудились, выращивая хлеб. Делали для тебя манную крупу. А доярки доили коров. Столько труда! Не встанешь, пока не съешь! Ты понял?
Вырос, стал взрослым. А переделать себя не мог. Какая-то сила заставляет впихивать в живот еду. До тошноты, до дурноты. Зачем?
«Нельзя» было больше, чем «можно». Нельзя долго спать, читать за обедом книжку, гулять допоздна, произносить бранные слова, спорить со старшими. Много чего. А можно? Сейчас и не вспомнишь. Не было, наверное.
то у нас от самих себя? Поискать надо. Некоторые привычки корнями уходят к другим людям.
Например, слушаться старших. Они всегда правы. Мама с бабушкой не пустили в бокс. Сказали, что это не спорт, а мордобой. И мальчик послушался. Как же? Это же взрослые.
И в футбол играть нельзя. Нет смысла гоняться за мячом, теряя драгоценное время жизни. Еще футболисты мяч принимают головой. Так можно потерять ум, а это очень печально.
Поэтому – вместо ринга и футбольного поля – попал в шахматисты. Отсиживал долгие часы «на тренировках», рано стал полнеть и почему-то лысеть.
Жена оказалась особой решительной. И властной. Ей удалось внушить, что он не умен. Что у него речь корявая, определения банальные, шутки плоские. Лучше сидеть и помалкивать, не показывать собственную ограниченность, скрывать – тупость.
Дочь выросла. Поступила в университет. И в это самое время жена вдруг заявила, что подала на развод. Встретила другого человека. И полюбила. А с ним – теперь уже бывшим мужем, оставаться не намерена. Он же сам понимает, что не далек, не умен, не оригинален — скучен. А ей хочется дольше чувствовать себя женщиной.
Дочь вышла замуж. Про отца, наверное, забыла. И он остался один.
День да ночь – сутки прочь. Вот и вся жизнь. Днем на работе. Вечером – диван с телевизором.
От отца осталось убеждение: мужчина без работы не мужчина. Поэтому ни о какой пенсии думать нельзя. Папа работал и работал, пока в семьдесят пять лет не упал на дорогу. И не помер. Зато доказал, что мужчина настоящий. Кому доказал? Себе, наверное.
И вот его сыну шестьдесят семь. И тоже ходит на работу, ходит и ходит. Потому что так принято. Так положено – мужчине.
Как-то случилось непредвиденное. Руководство сообщило, что в его услугах не нуждаются. Лишним стал.
Странно. Как дальше жить? Ходить-то куда?
Стены начали давить на мозг. И он – самостоятельно, без участия других – почувствовал бессмысленность существования. И сделалось – больно, душно, невыносимо.
И вдруг – нечто. Дочь позвонила, когда он сварил себе пельмени. И сказала, что завтра ее выпишут из роддома. И поздравила – с внуком.
Душа растревожилась! С внуком!
Пельмени оказались невкусными. Впервые в жизни выбросил в ведро. А в голове – внук, внук, внук.
На другой день поехал в роддом. По дороге купил цветы. Зять уже нетерпеливо ходил около дверей. Через несколько минут показалась дочь с маленьким свертком на руках. Засмеялась, громко сказала, что мальчишка – вылитый дед. И подошла не к мужу, а к нему – к деду.
Посмотрел на крошечное личико. И на счастливое лицо матери.
Вечером сидели на кухне у дочери. В комнате милым сном спал ребеночек, который так похож на него, на деда. Слово-то какое непривычное – дед. Хорошее слово, теплое. И вдруг показалось, что все, бывшее раньше, — неприятный тяжелый сон. А жизнь по-настоящему началась только сейчас. Начинается сейчас.
Автор: Георгий Жаркой
