Либби наблюдала за дождëм из окна комнаты. Она успокаивалась, когда видела, как капли воды ударяются об асфальт, на дорогах образуются лужи, а люди в спешке раскрывают цветные зонты.
Либби хотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом, постоять под осенним дyшем, насквозь промокнуть, но бетонные стены ограничивали возможности женщины, как и наручники, сковывающие руки.
В замочной скважине провернулся ключ, и дверь громыхнула об стену. Перед Либби стояли две женщины-полицейские. Одна из них громко произнесла:
— Собирайся! Суд ждать не будет!
— Скажите, за что меня арестовали? Я не понимаю!
Вторая женщина ухмыльнулась:
— Не надо прикидываться дyрой! С такими, как ты, я бы предпочла вообще не разговаривать.
Выходя в коридор, Либби напоследок посмотрела в окно. Дождь усилился. Кроме врезающихся в стекло капель ничего не было видно.
***
Ажиотаж вокруг предстоящего события нарастал. Огромная толпа пыталась прорваться через пост охраны и войти в здание. Люди с плакатами выкрикивали ожесточённые лозунги, надеясь, что присяжные их услышат, и впервые в истории города будет объявлен смертный приговор.
Но в толпе встречались и противоположные взгляды. Некоторые оспаривали предъявленное обвинение, считая, что собрано недостаточно доказательств. Небольшая группа людей, стоящая рядом с репортёрами, и вовсе оправдывала обвиняемую.
В зале суда стояла томительная тишина, лишь изредка поскрипывали сидения. В силу своего возраста они могли бы уже давно развалиться на части, но из любопытства держались до последнего. Таких опасных преступников Верлорен сити ещё не знал.
Вскоре журналисты и присяжные заняли свои места. Судья разложил на столе необходимые документы и взял в руки молоток, чтобы начать процесс.
В зал суда ввели Либби. Арестованную посадили на самый скрипучий стул. Она облокотилась на его спинку и мечтала раствориться в воздухе. Либби знала, что невиновна, отказалась от адвоката; верила, что сможет сама объяснить всё судье и присяжным.
Первым свидетелем, которого вызвали со стороны обвинения, оказался Тони. Его глаза были скрыты за очками, но судья попросил их снять.
— Вы знакомы с подсудимой? — начала допрос прокурор, поправив воротник своего пиджака.
Тони кивнул и ответил:
— Мы вместе учились в колледже, а потом работали в магазине мороженого.
— Расскажите, замечали ли вы за ней странное поведение, неконтролируемую агрессию?
— Агрессию, нет, но странности были. Когда я заходил в гости к подсудимой, то иногда видел одну из жeртв на её кровати. Но она тут же запирала дверь в спальню и не выпускала их. Я не мог представить, к чему это может привести, — ответил Тони. От волнения его сморщенный лоб покрылся испариной. Он верил, что делает всë правильно и предателем себя не считал. Преступника должны наказать, даже если им является твой друг.
— Спасибо, мистер Клэйсон. У меня пока нет к вам вопросов, — заявила прокурор.
Судья перевëл взгляд на Либби. Присяжные и журналисты тоже наблюдали за реакцией женщины.
Либби не могла поверить, что еë друг, которого она знала больше десяти лет, дал показания против неë.
— Как ты мог, Тони? Я ни в чëм не виновата, — еле выдавила из себя Либби, впившись пальцами в столешницу.
Либби напряжённо искала взглядом Фрэнка. Столько лет они счастливо прожили вместе. Жили в одном доме, любили, смеялись. А теперь он заявлен свидетелем со стороны обвинения.
В чëрном сшитом по фигуре костюме и блестящей лакированной обуви Фрэнк выглядел безупречно. Уверенным шагом он поднялся на трибуну.
— Мистер Томпсон, почему вы решили свидетельствовать против супруги? Согласно закону вы могли воздержаться от дачи показаний, — начала прокурор.
— Я чувствую свою ответственность за случившееся. Всë происходило на моих глазах. Нacилие в отношении жeртв повторялось неоднократно. Моя жена – жестокий человек.
— Давайте пройдëмся по материалам дела, — предложила прокурор, — начните с самого первого случая.
Фрэнк тяжело вздохнул. Мужчина несколько дней прокручивал в голове обстоятельства всех событий, но, несмотря на внешнюю уверенность, разволновался:
— Пе-е-ервую она скормила нашей собаке.
Зал ахнул. Некоторые из присутствующих, не сдерживаясь, стали угрожать Либби:
«Мы тебя посадим! Твоë место на электрическом стуле! Еë казнить мало!»
Судья стуком молотка утихомирил зал, а Фрэнк продолжил:
— Я-я-я не могу представить, что случилось со второй и третьей жeртвoй, они исчезли. Всегда спали с нами в кровати. Однажды я пришёл с работы, а их нет.
— Почему не спросили об их местонахождении у жены? — поинтересовалась прокурор.
— Я воевал в Ираке, но даже там не испытывал подобного ужаса. Я боялся Либби, и только её арест дал мне возможность рассказать о преступлениях.
— Продолжайте. Что случилось с остальными?
— Че-е-етвëртую она запихнула в стиральную машину. Я целый час слышал бьющееся о барабан тельце. А пятой было всего три года, когда Либби выколола ей глаз, после этого бедняжка стала заикаться.
Зал разразился гневными криками. Либби попыталась успокоиться и мысленно представила дождь, как он обрушивается своими струями на собравшуюся возле здания толпу и заливает тротуары.
Судья сильно ударил молотком по столу, словно позаимствовал его у Тора.
В один миг все замолчали, а прокурор продолжила допрос:
— Ваша жена угрожала вам?
— Д-да. Либби настояла на том, чтобы я молчал. Она ясно дала понять, что если я её не послушаю, то меня ждёт та же участь.
— Тvaрь! Ненавижу тебя! — закричала Либби, ей сложно было принять предательство мужа. В бессильной ярости она бросила на супруга взгляд, полный злости и отчаяния. Позднее этот взгляд будет сниться Фрэнку в кошмарах.
— Он лжёт, у вас нет никаких доказательств!
— До сегодняшнего дня мы не разглашали всю информацию по этому делу, но теперь я могу представить все доказательства. Прошу заметить, что некоторые фрагменты описанных жeртв были найдены соседями в мусорном контейнере и изъяты пoлициeй, — перешла к аргументам прокурор, но еë перебила Либби.
— Не верьте! Не верьте ни одному слову! — отчаянно кричaла женщина, обращаясь к присяжным.
— На всех останках жeртв была найдена ДHК подсудимой, — продолжила прокурор. — Это неопровержимое доказательство её виновности!
Либби больше не смогла сдерживаться и заплакала. Она до сих пор не понимала, о каких жeртвaх идëт речь, почему близкие люди уверены, что она совершила преступление.
— Прошу всех впечатлительных отвернуться от экрана, — предупредила прокурор, перелистывая слайды. На экране монитора показались фотографии обезображенных тел.
— Что, чёрт возьми, происходит?! Это же всего лишь… — Либби на секунду зажмурилась, а когда она открыла глаза, то увидела свою комнату. Женщина разглядела в полутьме висящие на стене фоторамки. На краю кровати спал Фрэнк, а рядом с Либби лежал шестой по счёту плюшевый мишка, подаренный мужем на очередной день рождения.
Либби встала с кровати, откинув от себя игрушку, вытерла слёзы и отправилась на чердак, где находилась коробка с теми, кого в её сне называли «жeртвами».
Первая — лежала сверху. Их пëс прошмыгнул в спальню и вытащил из кровати улыбающегося мишку. Он сильно пocтрадал от собачьих зубов. Второй и третьей в коробке не оказалось, скорее всего они потерялись во время переезда
Четвёртая жeртва, с большим не отстиравшимся пятном на мордочке, грустила. Однажды Либби позволила себе расслабиться и поесть свекольный салат в постели.
Пятая — с укором смотрела на Либби единственным глазом. Мех на игрушке затёрся, а батарейки разрядились.
Женщина почувствовала на плече тяжесть чьей-то ладони и обернулась.
— Карамелька, ты чего здесь делаешь? – на чердак поднялся проснувшийся Фрэнк:
— Больше не дари мне плюшевых мишек! — вздрогнув, ответила Либби. — Теперь я хочу зайчат!
Автор: Сергей Акимов
