Вернувшийся под утро с охоты на падающие звёзды Тузенбах с удивлением глядел, как менестрель суетливо скачет по комнате в одном сапоге.
— Забавно, — умилился кот, — это новое развлечение у двуногих?
— Да какой там, — отмахнулся певец, — это я срочно собираюсь в замок.
— И что же ты станешь делать в замке? — поинтересовался Туз, заваливаясь набок и зевая так, что все сто двадцать четыре клыка блеснули жемчужными копьями.
— Выступать, — коротко сообщил бард, а затем, издав поистине охотничий клич, вдруг нырнул под койку и выполз оттуда мгновение спустя со вторым сапогом в руке, — Нашёл! — радостно сообщил он Тузу, обуваясь.
— В замок — это прекрасно, — сощурился усатый, — я вот ни разу не гулял по замкам, так что для меня это будет впервые. Когда выходим?
Менестрель вдруг помрачнел, и присев рядом с мохнатым, потрепал того по загривку:
— Видишь ли, Туз, тут такое дело, — он вздохнул, — в замок я еду без тебя.
— Как так? — удивился кот, — разве мы не договаривались, что будем всегда вместе?
— Было дело, — согласился певец, — но Туз, ты пойми, мы на мели, а там хорошо платят, потом сможем месяц жить припеваючи, покупать твою любимую рыбу и гулять, и спать в тепле.
— Договор дороже денег, — возмутился мур-мур четырнадцатый, чувствуя себя оскорблённым, — ладно уж, так и быть, подожду тебя тут.
— Из этого чердака нас выселяют, — огорошил его менестрель, — мордами не вышли, а денег нет.
— Пусть так, посижу у замка, пока ты там поешь, — согласился Туз, — послушаю через окошко.
— И это тоже не выйдет, — скривился друг, — видишь ли, я там не на несколько часов.
— А на сколько? — кот не сдавался.
— На несколько дней, — признался музыкант, — может, пару недель, но уж никак не больше месяца.
— Месяц — это слишком долго, — медленно произнёс Тузенбах, — за месяц меня могут съесть, так, что и косточек не останется, которые встретили бы тебя после пирушки в тепле и уюте.
— А вот тут я всё продумал, — менестрель подмигнул зверьку, — я договорился с друзьями, и ты можешь пожить у них. Поверь, прекрасная пара колдунов, и сынишка их всё зверька просит, вот и почувствует себя ответственным. Если с тобой справится, так уже никто не страшен.
— Мышь пусть себе заведёт, для опытов, — разворчался Туз, усаживаясь спиной к другу.
— Ну прекрати, не дуйся. Право слово, ты как маленький, меня не будет-то чуть-чуть, а потом гуляй не хочу!
— Не хочу,- поддакнул Тузенбах.
Певец, не спрашивая, подхватил друга, и закинув его себе на плечо, покинул чердак, служивший им домом последнюю неделю.
Тузенбах молчал, желание болтать как-то исчезло.
Пока Менестрель шёл по городу, кот печально смотрел на улицы, уже представляя своё житье на них. Он знал, что не приживётся у колдунов. Ну не складывались у него отношения с представителями этой профессии, а тут ещё и ребёнок.
Что ж, раз судьба столь жестока к нему, и фортуна повернулась к несчастному хвостом, он готов был принять всё как есть. Но всё же в кошачьем ceрдце поселилась тоска. Брешь, которую прогрызло предательство музыканта. Ведь как ещё назвать его решение сбагрить Тузенбаха чужим людям?
Вот и вся дружба, вздохнул Тузенбах, и даже не попрощался с менестрелем, когда тот, оставив его у новых хозяев, махнул на прощание шляпой и убежал в сторону замка.
Новая жизнь Туза началась.
Колдунья, как и полагается женщине её профессии, выглядела элегантно и опасно. Она целыми днями что-то варила на кухне, переговаривалась с подругами по тарелочке с наливным яблочком.
— Пуэрия покрасила волосы в бордо, по мне, так ей жутко не идёт! Выглядит как метёлка для пыли! А Мэри, ты слышала, она бросила своего ведьмака и закрутила с упырём. Вот дождётся, он из неё всю кровушку-то выпьeт. Ой, а про Анну давай не будем, у меня от одного упоминания о ней изжога. Возится с малым, и пускай себе.
Вот, примерно так она болтала днём, а ночами, жутко хохоча, в компании Анны, Мэри и незнакомого упыря улетала на шабаши.
Пару раз она попыталась прихватить с собой Туза, но как только кот объяснил ей человеческим языком, что против подобных феерий, она отстала от него, обозвав занудой. На том и порешили.
Её супруг тоже походил на прочих колдунов. Лысый, бледный. Он ненавидел соседей, плевал вслед стражникам и ворчливо оспаривал любые приказы, исходящие из замка.
— Всем мыть руки перед едой, ага, ещё чего придумают, — зло шипел он, свирепо комкая листовку. Вначале руки мыть, затем зубы чистить, а дальше? Голову мылить, чтобы глаза щипало! Не дождётесь!
Но конечно, несноснее всех оказался их сын.
— Пупсик, — проворковала мать, когда малыш с лёгкостью кабанчика спустился вниз по лестнице из своей комнаты, — этот котик будет жить у нас. А ты пока за ним присмотришь.
— Мам, но это же не дракон, — загундосил сорванец.
— Я Тузенбах Мур-мур Четырнадцатый, — важно заметил кот, но ребёнок точно не слышал его.
— Я же просил дракона, ну хоть маленького, ну хоть дoxлoго, а вы мне кого, блохастого! Да он не модный!
— Это колдовской зверь из приличной семьи, я узнавала, просто снюхался не с тем.
— Мой музыкант — семья получше, чем те, у кого я родился,- возмутился кот, и ведьма тут же вежливо улыбнулась ему, так, что у Туза шерсть встала дыбом.
И всё же он постарался быть хорошим котом.
— Давай играть, — предложил ему пупсик, устанавливая в комнате капкан, — как будто ты дикий дракон, а я на тебя охочусь.
— А давай ты лучше почитаешь книжку по астрономии, может, узнаешь, что-то интересное, — откликнулся кот.
— А чего такое астрономия? — малец почесал щёку.
— Это наука о звездах.
— Да что там в звёздах хорошего, — занудел ребенок.
— Например, там есть дракон, — подсказал Мур-мур четырнадцатый. Ребёнок с сомнением покосился на мохнатого, но всё же пошёл выпрашивать книгу про звёзды, а Туз смог придаться страданиям и тоске.
— А давай нырять? – не сдавался изобретательный отпрыск.
— Вот уж спасибо, — топорщился Туз, с неприязнью глядя на бочку с водой, — иди лучше почитай про моря и мореходов.
— И чего в них,- поморщился мальчишка.
— В них драконы, — тут же ответил кот, и пробегающий мимо ребёнок едва не сбил Туза с лап.
Пока мелкий узнавал всё о морских змеях, Туз мог петь в миноре на крыше, и жаловаться звёздам.
— А ты бы поплыл со мной на корабле, если б я стал моряком? – как-то спросил Тузенбаха несносный ребёнок.
— И зачем это мне, коту, лезть на топкую посудину? – удивился Туз.
— Ну, мы могли бы с тобой бороздить океаны и составить новую книгу о драконах! Я бы кричaл: право руля.
— Тухлая селёдка, — подсказал кот.
— Что, тухлая селёдка? — не понял мальчик.
— Моряки так кричaт: право руля, тухлая селёдка, — терпеливо поправил туз.
— А здорово, я бы кричaл: право руля, тухлая селёдка, а ты бы кричaл: поднимите паруса.
— Морские твари, — вздохнул Мур-мур Четырнадцатый.
— Поднимите паруса, морские твари! — обрадованно повторил малец. Его глаза сияли, и похоже, что в мыслях он уже бороздил просторы морей.
— Нет, не поплыл бы, — зевнул кот, обрывая мечты маленького капитана.
— Чёй-то? – удивился тот.
— У меня лапки, а там сыро, знаешь что, иди-ка ты почитай историю, там столько драконов вспоминают.
Паренек вздыхал и молча уходил прочь, а Туз ложился на подоконник и страдал о том, как нечестно с ним поступил менестрель. Ведь они друзья, а он оставил его, предложив взамен дружбы чужой дом.
— Укуси меня кракен! –восторгался малец, запуская в бочке кораблик, который он выстругал из куска доски, — справа по борту гигантский змей! Эй, Туз, хочешь поиграть в пиратов?
— Я уже говори, у меня лапки,- ворчал кот, обходя стороной визгливого ребёнка. Всё же певец сильно обидел кота, и ничто не могло заживить его разбитое сердце.
Как-то ночью Туза разбудил шум. К его удивлению, это оказался мальчишка. Топая как стадо слонов, он бродил по комнате, собирая в мешок книги, нож, карту звёздного неба.
— И куда это ты собрался? – удивился кот.
— Сбегу, — поделился с Тузом малец, — тухло тут дома, креветку мне в ухо, а я хочу в море, и чтоб плыть далеко-далеко и встречать там рассвет, и открывать новые земли. Едем со мной? Нам будет весело.
— До первого шторма, — фыркнул кот, — а потом и ты и я станем кормом для рыб.
— Якорь мне в спину, — шепнул малец.
— Что? — удивился Туз.
— Ну мы станем кормом для рыб, якорь мне в спину, ты же учил, что моряки так говорят. — мальчик улыбнулся.
— Дурачок,- скривился Тузенбах, — тут тебя кормят и поят, а там станешь голодать, и никто не погладит, когда будет одиноко.
— Так я и говорю, идём со мной, вместе веселей, — не сдавался малец.
— Иди-ка ты один, — предложил кот, — а у меня на воду aллeргия. Так что встретимся, когда тебя зарёванного и грязного вернут домой, через несколько дней, или недель, но уж точно не больше месяца.
Мальчишка шумно засопел и вдруг крикнул:
— Я заведу себе дракона, драконы всем лучше котов! Дракон не скажет мне, что у него лапки, и он будет мне другом!
— А ты ему ужином, — отмахнулся хвостом Туз.
Ребёнок плотно сжал губы, ухватил мешок и сбежал через окно.
Тузенбах не стал ждать, когда родители охламона заметят его исчезновение и поднимут гвалт. Вместо этого кот тоже сбежал и направился к замку. Сидя у подъёмного моста, он разглядывал бухту, из которой отчаливал фрегат с полосатыми парусами и отчего-то на ceрдце у Тузенбаха вновь стало пусто и неуютно.
— Это с гoлoду, — утешил себя Тузенбах.
С менестрелем он встретился через двое суток.
— Ну что, ты уже простил мне мою отлучку? — спросил певец, подставляя коту плечо.
— Конечно, — вздохнул Туз, — хотя она и выглядела как предательство.
— Нет, предательство — это когда друг зовёт тебя, а ты его бросаешь, а я позаботился о твоём житье, пока меня не будет, — улыбнулся менестрель.
Тузенбах промолчал, и лишь сильнее вцепился в плащ музыканта.
А где-то там корабль с полосатыми парусами встречал у незнакомых берегов рассвет.
Автор: Юлия Гладкая
