Субботнее утро совершенно бездарно началось с ливня. Он, что есть дури, лупил по крыше, время от времени рассыпаясь сумасшедшей дробью по подоконнику.
«В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит», — мелькнула по краю сознания мысль. Но непонятно по какой причине Джек почему-то покинул свою утепленную, защищенную от ветров и дождей будку и шумно возился на крыльце, нервно повизгивая.
Муже рядом не оказалось. Я смутно помнила, как посреди ночи гремела и полыхала гроза. И, кажется, звонил телефон. Брошенная на подушку записка сообщала, что он уехал к соседям. Значит с Джеком надо было разбираться самой.
— Ну, и что такого происходит, если хорошо воспитанный, взрослый культурный пес ведет себя столь странным и неподобающим образом? — ворчала я, нашаривая ногой тапки.
Накинув на ночнушку плащ, я выглянула на крыльцо. Ну разумеется, кто еще, кроме Джека тут мог быть? Пес виновато отворачивался, как это делают все собаки и маленькие дети, еще не научившиеся врать. И чего это мы так раскаиваемся?
— Что ты еще натворил?
«Что еще» обнаружилось прямо под могучими лапами верного сторожа. «Оно» смотрело на меня, мокрое и жалкое.
— Господи, ты кто? – вырвалось у меня, хотя вряд ли можно было ожидать ответа от непонятного, ни на что не похожего существа. Впрочем, некоторое сходство, пожалуй, было. Больше всего незваный гость походил на покрытый длинной мокрой грязно-желтой шерстью мяч. Волосатый «мяч» смотрел на меня круглыми и очень печальными глазами.
Словно в ответ на вопрос, существо открыло неожиданно большой, чуть не вполтуловища, рот с целым частоколом зубов и что-то просипело. «Ой, мамочки!», — мне чертовски захотелось сбежать обратно в постель и сделать вид, что это наваждение просто приснилось. Но как же тут сбежишь, если на тебя умоляюще смотрят четыре глаза: пришельца и Джека, ожидающего одобрения. Похоже, родной «начальник охраны» не усматривал никакой угрозы в этом странном создании и зачем-то продолжал мокнуть на крыльце.
Кто бы это ни было, похоже, оно нуждалось в помощи.
— Ну, заходи, — пригласила я, пропуская незваного гостя в прихожую.
Существо пошевелилось. Оказалось, у него все-таки есть какие-то конечности, спрятанные в густой шерсти. Сделав пару шажков, оно повернулось к Джеку и снова издало странный сиплый звук. Тот приподнялся и из-под его живота выкатились еще три «колобка» — уменьшенные копии существа.
— Ты еще и с детьми! – я посторонилась, придержав рукой дверь.
Убедившись, что лохматые колобки больше в его помощи не нуждаются, Джек помчался в будку, не забыв как следует отряхнуться перед входом. В самом деле, не гоже приличному, хорошо воспитанному псу тащить в дом сырость.
В доме было уютно. Несколько дней назад, когда лето окончательно закончилось, муж включил отопление и теперь от радиаторов шло приятное тепло.
Большой колобок немедленно устремился к ближайшей батарее и тихонько заворковал, призывая детей присоединиться к нему. Вся четверка тут же устроилась под радиатором, пытаясь согреться и просушить вымокшую до последней ворсинки шерсть. Похоже, первая проблема решена. Но раз у этих чудиков есть зубы, значит они должны что-то есть. Хотелось бы знать, что именно. Я, признаться, чувствовала себя весьма неуютно, имея в доме четверку непонятных зубастых созданий. Ладно, попробуем предложить то, что есть, а там поглядим. Наскоро приведя себя в порядок, я кинулась к холодильнику. Так, изобилия вовсе не наблюдается. Суббота, базарный день. Купленное раньше уже подъели, а новое нужно ехать и покупать. Но кое-что, конечно, нашлось. Я разложила на подносе початую пачку творога, плюхнула в пиалу ложку сметаны и нарезала кубиками остатки сыра. Украсив поднос горбушкой хлеба, яблоком, маринованным огурчиком и парочкой помидоров-шерри, я направилась к колобкам.
Большое существо выкатилось мне навстречу и что-то пискнуло. Я поставила поднос перед ним и на всякий случай отошла в сторону. Мало ли, что ему, зубастому, захочется укусить. Но опасалась я зря. Гость, или, скорее, гостья, внимательно оглядев подношения, остановилась на сметане и твороге. Попробовав угощение и найдя его подходящим, она позвала детей, до сих пор носа не казавших из-под теплого радиатора. Те немедленно выкатились и в мгновение ока пожрали весь имеющийся в наличии творог и сметану. Мамаша подняла на меня глаза и забурчала, видимо требуя добавки. Творога больше не было. Я притащила всю оставшуюся сметану и завалявшуюся в холодильнике баночку ванильного пудинга. К моему удивлению пудинг тоже пошел на ура. Уничтожив его, мамаша принялась за сыр, который видимо был твердоват для детишек.
«Что же, с такой диетой мы, пожалуй, справимся», – с этой мыслью я стала собираться на рынок. Наевшиеся и отогревшиеся колобки выглядели вполне симпатичными: высохшая шерсть оказалась красивого «солнечного» цвета. Она струилась, переливаясь и даже их зубищщи уже не казались такими страшными.
— Ну, все в порядке? – я подошла к мамаше, чтобы забрать изрядно опустевший поднос.
Та в ответ подняла не голову, скорее «лицо», с большими, как черные пуговицы глазами и снова заворчала в ответ. Похоже, она меня понимала гораздо лучше, чем я ее. Ей явно требовалось что-то еще, но я никак не могла догадаться, что именно. На всякий случай поставила рядом плошку с водой. Из вежливости сделав пару глотков, та снова уставилась на меня, явно добиваясь еще чего-то.
«Валенок», — вдруг подумала я.
В сознании совершенно отчетливо появилась картинка добротного большого валенка, притиснутого к радиатору. Разбираться, как и почему валенок пришел на ум, я не стала. Куда важнее показался факт, что никаких валенок в доме не было и в помине. Сроду валенки в доме не водились. Однако, вероятно, ей нужно какое-то гнездо, дом, куда можно поместить детей и знать, что они в безопасности. Так, чем можно решить проблему гнезда? Что есть такого, что похоже на валенок?
Так и не найдя аналога, я пошла по пути наименьшего сопротивления. Старая-престарая кофта, сделанная из странного, похожего на войлок материала, должна была превратиться в валенок. Свернув ее в подобие изогнутой трубы и заколов для верности парой английских булавок, я положила новоиспеченный «валенок» на пол:
— Ну, Варька, так подойдет?
Во как! Оказывается, пока я уворачивала кофту, гостья уже получила имя и оно очень ей шло.
Самодельным валенком Варька осталась довольна. Она подтащила его поближе к батарее и развернула «входом» от двери. «Это чтобы на детей не дуло», — догадалась я. Оглядев конструкцию и еще пару раз что-то поправив, она осталась довольна результатом. Дети тут же получили команду «спать» и отправились в гнездо.
— Ну ладно, вы тут отдыхайте, а я пошла, — попрощалась я с Варькой, на всякий случай закрывая дверь в комнаты. Варька смерила меня взглядом, показав, что понимает мою хитрость и оскорблена недоверием, однако, смирилась и тоже полезла к детям отсыпаться.
Кто бы ни были эти странные существа, похоже, им крепко досталось этой ночью.
Как бы там ни было, жизнь в доме начинала налаживаться.
Выспавшаяся Варька благосклонно приняла вечернюю порцию творога и сметаны и не возражала, когда муж протянул руку и погладил ее. «Гладь, пожалуйста, — говорили ее глаза, — только детей не трогай». Детей трогать, конечно, никто не стал.
Убедившись, что гости ни в чем не нуждаются, мы отправились спать.
За ночь дождь уже прекратился и так хотелось еще поспать в тишине, но… утро снова началось с Джека.
— Да что такое творится с этим псом, — ворчал муж, поднимаясь.
— На Варькиных детей не наступи, — напомнила я вслед.
— На них наступишь, как же, вон они, по всей прихожей раскатились, — в голосе звучала улыбка. Долго сердиться он, к счастью, никогда не умел.
Мы выглянули на крыльцо, и я испытала некоторое дежа вю: Джек снова сидел на крыльце, а между его могучих лап спрятался мокрый понурый колобок. Если бы не Варька, выскочившая вместе с нами на крыльцо, и не то, что новый колобок был несколько больше ее, можно было подумать, что мы попали в день сурка. Но нет, отличий много. Новый колобок оказался не только большим, но и больным, что ли. Один бок у него был черным и почти безволосым и двигался он, странно прихрамывая. Варька кинулась к нему, как к родному. Впрочем, похоже, так и было. Она ворковала и смотрела на меня умоляющими глазами, прося разрешения пустить в дом еще одного члена семьи. Отказать было совершенно невозможно.
— Идите, конечно, — не сговариваясь, хором произнесли мы с мужем.
Оба колобка немедленно просочились у нас между ног и ринулись к радиатору. Джек с воскресной сарделькой и чувством выполненного долга покинул крыльцо.
Честно говоря, было очень трогательно смотреть, как малыши увивались вокруг большого, явно где-то пострадавшего колобка и как мамаша пыталась оберечь его раненый бок.
— Где это тебя так? – я присела возле радиатора, пытаясь понять, могу ли я чем-нибудь помочь.
«Пожар», — мелькнуло в голове.
— Соседский хутор вчера сгорел, — озвучил и развил мысль муж, получивший, видимо, ту же идею. – Ты забыла?
Правда, как я могла забыть! Прошлой ночью загорелся соседний хутор. Туда-то на помощь и умчался ночью муж.
«Молния прямо в дом попала. Не уберег», — сипло мяукнул большой колобок. А может мы просто догадались, что он хочет сказать.
— А ты кто? – по-детски наивно не удержалась я от вопроса.
— Домовые мы. Я – Федя, а она – Варька. Это наш дом сгорел.
Из-под радиатора донесся полу-взох, полу-всхлип.
Я с ужасом представила себе, грозовую бурную ночь, как молния бьет прямо в дом, и как бегут все, кто куда, спасаясь от ревущего в темноте огня. И как Варька и ее малыши бегут под проливным дождем через лес, перебираясь через пни и коряги.
Хорошо еще, что Джек их впустил.
«Да и вам спасибо», — Федя словно знал, о чем я подумала. – «А я оплошал…»
Он снова горько вздохнул.
— И вовсе не оплошал! Семью спас, хозяевам тоже пропасть не дал. Небось, до самого конца оставался, сделал все, что мог! А дом, ну что дом. Страховку получат и новый отстроят. Ты молодец, парень, просто герой! — Муж был очень убедителен. — Дать тебе сыру?
Сыр исчез под радиатором.
— Ну поправляйся. Варька, ты, если что, говори, не стесняйся. Мужик у тебя – что надо, будем вместе спасать.
Варька благодарно почесалась о ногу.
Утром, перед работой, я принесла поднос со свежим творогом и сметаной. Домовята еще спали в валенке из старой кофты, а Федя так и сидел под радиатором. Правда, сыр он за ночь все-таки съел.
К вечеру муж где-то раздобыл пару валенок. Он приволок их и, гордый и довольный собой, поставил возле радиатора. Варька рассмотрела их, но решила гнездо не менять. Зато Федя обрадовался. Он запихал валенок под радиатор, чтобы было тепло и аккуратно влез в него, стараясь не повредить раненый бок.
«Молока бы», — услышала я мысль из валенка.
И я принесла молоко.
Жизнь очень быстро вошла в колею. В конце концов, какая сложность накормить с утра не только Джека, но и семью домовых? Нужно просто поставить на поднос плошку молока, творог и ломтики сыра. Дверь в комнаты я больше не закрывала.
Да и к чему? Домовые на то и домовые, чтобы бродить по всему дому, наводя там уют и порядок. И хотя к нашему возвращению все уже сидели по своим валенкам, я то и дело замечала желто-оранжевые отблески там, куда добавила уюта хлопотливая Варька.
Вскоре Федя пошел на поправку.
В какой-то из выходных он вылез из валенка и вышел к нам в кухню к завтраку. Обожженный бок уже начал заживать, он больше не был черным, там потихонечку стала пробиваться желтая шерстка.
— Спасибо, хозяева, за приют. Пойду я, пожалуй.
— Куда?
Муж укоризненно покачал головой в ответ на мое любопытство. Но Федя вовсе не обиделся:
— Обратно пойду. Там новый дом начинают строить, хочу присмотреть, чтобы все в порядке было.
Возразить было нечего. На то и домовой, чтобы дом беречь.
— А Варька, а дети?
— Они у вас пока поживут. А как дом построим, Варьку с детками домой заберу. Куда же без семьи.
И я почему-то загрустила. Вроде бы все было правильно, Федя с семьей вернется туда, откуда пришел. Но только как же теперь мы будем жить без этих чудных маленьких колобков, создающих желто-оранжевую радость!
Федя понял и это.
— Мы не все уйдем. Наш старшенький – Тема – с вами останется.
И, уже повернувшись к двери, добавил:
— Я ему валенок свой передам.
Автор: Елена Корджева
