Однажды выпал снег. Пушистый и лёгкий, переливающимся белым ковром он покрыл всю полянку возле дома. Аленка и Даша сидели на широком подоконнике в гостиной и смотрели в окно. До Нового года оставалась пара часов, праздничный стол был уже накрыт: традиционный оливье уже ждал своего часа в хрустальном советском салатнике, в духовке призывно шкворчала печёная курочка.
Бабушка что-то доделывала на кухне, бодро напевая себе под нос какую-то песенку. Это была маленькая сухонькая старушка лет восьмидесяти. У нее было доброе, сплошь покрытое глубокими морщинками лицо, а от глаз тянулись «лучики», какие бывают только у тех, кто часто улыбается. На ней всегда был потертый любимый халатик. Пару раз Аленка пробовала подарить бабушке новый халат, та сердечно благодарила и откладывала его на какой-то только ей известный особый случай.
Аленка и Даша жили в городе, а к бабушке приезжали пару раз в год: на недельку летом и перед Новым годом. И в эти дни бабушка разводила такую невообразимую суету, будто весь остальной год копила силы, чтобы окружить внучек неиссякаемой заботой.
— Я в следующем году не приеду, — Даша грустно посмотрела на искрящиеся в окне снежинки. — Артем звал на горнолыжный курорт, а Машка отмечает Новый год в загородном коттедже. Намечается неплохая туса, а я тут тухну, — она недовольно дернула головой в сторону кухни.
— А зачем приехала? Отмечала бы с Машкой, — пожала плечами Аленка.
— Пообещала. Бабушка звонила, я и брякнула, что приеду, по привычке. Неудобно как-то было потом сказать, что передумала.
Аленка молча покачала головой. Говорить она ничего не стала, ей было известно, что Даша не очень любит семейные посиделки. Она всегда забегает на «дежурные» полчасика, а потом у нее неизбежно находятся самые-пресамые неотложные дела, и она убегает. Или звонит в последний момент сказать, что задерживается на работе.
— Девчата, вот незадача! — бабушка появилась в гостиной. — Воду отключили. Уж посчитай лет пять такого не было, а чтобы прямо в праздник… Трубу, видать, прорвало…
— Вода нужна, да, бабуль? Сейчас сбегаем к колодцу, да, Даш? — Аленка пихнула сестру локтем.
— Угу, — буркнула та. — Волшебный праздник!
Девушки наскоро оделись, всунули ноги в деревенские валенки, взяли по ведру и отправились к колодцу. Снега выпало уже много, они проваливались почти по колено. Даша недовольно бубнила, что бабушке давно пора уже переехать в город и не мучить никого этими непонятными поездками.
— Ни вай фая, ни воды, — возмущалась она.
Алёна молча шла за сестрой. Тем временем, Даша уже дошла до колодца и скинула в него замёрзшее жестяное ведро. Вместо всплеска воды раздался звон.
— Это ещё что такое? — Даша наклонилась, чтобы посмотреть, обо что ударилось ведро, ее ноги оторвались от земли, и она полетела прямо в колодец!
— Дашенька, сейчас, я сейчас! — заметалась Аленка, бросила свое ведро и побежала звать на помощь кого-нибудь из соседей.
Даша пролетела, казалось, уже метров сто. Она ожидала удара об лед, но все летела, а потом приземлилась в мягкий сугроб. Неподалеку лежало на боку Дашино ведро. Даша озадаченно похлопала себя по плечам и ногам, убедилась, что цела, и даже ничего не болит. Девушка встала, отряхнула налипший снег и машинально сделала шаг в сторону ведра. Неожиданно, ведерко игриво блеснуло и откатилось на пару метров.
— Это еще что такое? — удивилась Даша. Она сделала еще несколько шагов к ведру, оно снова откатилось. Даша побежала, ведро тоже ускорилось. Когда она уже устала бежать, ведро выкатилось на заснеженную поляну, на которой стоял ледяной терем. — Да ладно, — Даша потерла глаза, но видение не исчезло. — Да быть такого не может! Эй, Морозко, или как тебя там! Выходи!
— Ты чего кричишь? — на крыльцо вышел кто-то в шубе.
— Слышишь, дед, это твои фокусы? А ну-ка давай, возвращай меня с ведром назад! — возмутилась Даша. «Дед» поднял голову и оказался вполне симпатичным парнем. — А где Морозко? — попятилась Даша.
Парень захохотал.
— Ну я за него, — смеясь, произнес он. — В отпуске дедушка, попросил его подменить.
— Дедушка?
— Ну да, Мороз Иванович. А я — Ваня. Я сейчас свободен, почему бы и не помочь старику?
— А меня ты сюда уронил, чтобы я пирожки напекла и перинку тебе выбила? — нахмурилась Даша.
Ваня снова засмеялся. Смех у него был легкий и звонкий, как будто льдинки падали.
— Ну это я и сам могу. Так просто, на чай пригласил, считай. Вот чай попьем — и я тебя назад верну, договорились? Давай, Даша, проходи.
— Откуда ты знаешь, что я Даша?
— Я много чего знаю, — улыбнулся Ваня.
Даша поняла уже, что без чая наверх вернуться ей не удастся. Она зашла в избушку, сняла валенки и куртку и села за стол, на который Ваня уже ставил самовар и большую тарелку с пирожками.
— Угощайся, — гостеприимно предложил он.
— Слушай, а когда дедушка твой, ну Мороз Иванович, не в отпуске, ты чем занимаешься? — Даша осторожно взяла румяный пирожок.
— Работаю программистом, — пожал плечами Ваня. Даша чуть не выронила пирожок.
— И не скучно тебе тут? Здесь же, наверное, ни компьютера, ни интернета?
Ваня улыбнулся.
— А тебе?
— Ужас просто. Не понимаю, почему я вообще сюда каждый год езжу…
Ванино лицо посерьезнело. Он встал, достал из шкафа старинное голубое блюдо и провел по нему рукой.
— Смотри.
Блюдо заволокло туманом, а потом на нем появилась она, Даша. Было ей года четыре. Она разбила коленку, когда каталась на велосипеде, с ней рядом сидела бабушка и учила ее прикладывать к ранке подорожник, шепча что-то на ранку и вытирая слезы с Дашиного лица. Снова тарелку заполнил дым, и вот Даше уже шесть. Она с бабушкой сидит на стареньком диване, в руках у нее потрепанный букварь. Читать ее научила именно бабушка. Даше семь, первое сентября, она возвращается домой, такая гордая и взрослая, а там ее уже ждет бабушка с неизменными пирожками с капустой. Даше девять, они с бабушкой колдуют на деревенской кухне, прячут монетку в печеного «жаворонка», а потом бабушка незаметно подсовывает Даше «счастливого». Даше десять, бабушка держит в руках торт, ее любимый, медовый. Сама пекла и бабочку из него вырезала…
На глаза у Даши навернулись слезы. Как давно, казалось, это было. А тарелка все не успокаивалась. Вот тринадцатилетняя Даша рыдает о неразделенной любви с деревенским хyлигaнoм Андрюхой, а бабушка шьет ей самое красивое в мире платье, чтобы «Андрюха обалдел». Даше семнадцать, гордая бабушка, ради такого случая сменившая халатик на нарядное бархатное платье, вытирает кружевным платочком слезы на школьном выпускном…
Даша не могла оторвать глаз от тарелки, она давно уже положила пирожок и просто сидела и плакала. Сейчас уже взрослая, Даша поняла, сколько любви и заботы несла для нее бабушка всю жизнь, и как она совсем этого не замечала. И даже вот сегодня, бабушка так ее ждала, а она…
Ей вдруг стало так стыдно, так горько. Она посмотрела на Ваню, он тепло улыбался.
— Теперь поняла? Да, тут нет интернета, но здесь я могу подарить моему деду любовь и заботу.
Даша кивнула.
— Ну, что расселась? Там Аленка уже всю деревню вокруг колодца собрала, да и бабушка волнуется!
— Сейчас, я сейчас, — Даша подхватилась, впрыгнула в сапоги, схватила куртку и ведро и поспешила вслед за Ваней.
Они подбежали к колодцу и Ваня достал откуда-то обычную деревянную лестницу.
— Ну пока, — улыбнулся он. — Лезь давай.
— Спасибо, — прошептала Даша. Она вылезла из колодца и первая, кого она увидела, была ее бабушка.
— Бабулечка, родная! Любимая! Прости! — бабушка, сама не своя от радости, удивленно смотрела на живую и невредимую внучку, которая неожиданно крепко стиснула ее в объятьях. Рядом стояла ошарашенная, но счастливая Аленка.
Год спустя Даша торопясь складывала вещи в сумку. Ей нужно было уехать из офиса пораньше, чтобы успеть на последний автобус в бабушкину деревню.
— Дарья, задержись! — крикнул начальник. — Там мастер идет, компьютер твой починить.
— Петр Андреич, а после праздников никак? Я же не успею к бабушке, — попросила Даша.
— Никак! Он пришел уже.
Даша недовольно повернулась в сторону вошедшего. Ваня…
— Я подвезу, — улыбнулся он.
Автор: Анастасия Гудкова
