На тот момент мне было около пяти лет, я заболела желтухой, поэтому меня положили в больницу. Со мной в палате лежала девчонка лет шесть, у неё был альбом для рисования и карандаши. Она всё время рисовала красивых принцесс в пышном платье и диадемой. Она как-то предложила меня научить рисовать так же. В итоге я рисовала девочек с причёской, которую мы называем каре. А на рисунках волосы смахивали на ушки спаниеля, по крайней мере, мне так сказал братик. Тогда болела я тяжело и очень долго.
Ко мне в палату подселяли новых девчонок, потом выписывали их. А я так и продолжала лежать. Бабуля приходила ко мне в гости под окошко палаты и приносила угощения. Как-то раз у меня была очень высокая температура, а девчонки с палаты начали говорить, чтобы я встала, потому как пришла бабули. А я ничего не могла сделать, было очень плохо. Две девчонки лет тринадцати подхватили меня на руки и усадили на подоконник, чтобы моя бабуля смогла меня увидеть. В этот момент в палату залетела медсестра, ужаснулась и обратно уложила меня в койку, а девчонок отругала. А я ждала и грустила только по одному-единственному человеку. Я мечтала, чтобы пришёл братик. А его всё не было. Он учился, уезжал в другой город. Родители тогда были в Узбекистане и понятия не имели, что я заболела.
Врач была очень похожа на добрую фею. Она была очень доброй и ласковой. Я всегда притворялась спящей, когда она подходила ко мне, чтобы проверить пульс. На ней была белая шапочка и нежно-зелёные серьги. Как-то раз, она подошла ко мне и нежно взяла за руку, и мы пошли куда-то. Оказалось, что меня отвели на зондирование. Малоприятная процедура, после которой мне больше нравился мой врач. Я больше не верила ей.
Потом к нам в палату зашли практиканты, и одна девушке посмотрев в мою карту, удивилась, сказав, что видела моего папу. Она говорила, что его везли на поезде, и на каждой остановке дежурили бригады скорой помощи. Поскольку были уведомлены, что в поезде находится тяжело больной. Они отправляли его дальше, и отправляли телеграмму о его состоянии. Таким образом папу привезли в столицу. Вместе с папой была и мама. Потом ко мне подошла медсестра и позвала с собой. Меня привели в приёмный покой, где ждала меня там мамочка. Она взяла меня на руки, обнимала, а я делилась с мамой, как мне жилось, чем занималась. Мама обнимала меня и плакала. Две медсестры, стоявшие в дверях тоже плакали. Под свою ответственности, они впустили маму в отделение инфекции, ведь она могла потерять сразу двух важных людей в её жизни: меня и папу.
Мама мне сказала, что привезла куклу, вот только из отделения ничего нельзя забирать, посему кукла ждёт у бабушки дома.
Вскоре, моё состояние стало лучше, поэтому меня перевели в другую палату.
Меня выписали поздней весной. Солнышко было ярким, бабули вела меня за руку, обходя лужи. На мне была синяя шапочка и коричневая шубка. Уже дома я увидела ту самую куклу, и обомлела. Она была прекрасной, ничего краше не видела! Кукла немецкого производства, в красивом бархатном платье, на голове была шляпка, а на волосах сеточка. Эта кукла прошла со мной через всю жизнь. Меня просила двоюродная сестрёнка отдать куклу ей, но я так и не смогла расстаться с маминым подарком.
