— Вот ты сказываешь, что в твоей книжке про подземный народец написано, как их там…
Дед Семён почесал в затылке.
— Гномы, деда, — напомнила Катюшка, откладывая в сторонку книгу со сказками.
— Вот, точно, — обрадовался дед, — А между прочим, в наших-то краях тоже маленькие человечки водились.
— Да ты что, деда, правда? — удивилась Катюшка, — А я думала, что они заграничные.
— Да прям, чем это заморье лучше нас? Я вот тебе расскажу, как наш кузнец с тем маленьким народцем встречался. Слушай.
Жил в старые времена в деревне нашей кузнец, Власом звали. Жена у него была и ребятишек трое, всё как полагается. Сам хоть и молод ещё был, и тридцати годов не было, а уважением большим пользовался у людей, поскольку кузнец он был отменный, рукастый, да и характеру беззлобного, всем помогал, никому не отказывал.
Модницам деревенским такие ли серёжки да колечки ковал, диву давались люди — ручищи-то у него были о какие!
Дед Семён свёл два своих кулака вместе да потряс перед Катюшкиным носом.
— Ребятишкам опять же колокольчики затейливые делал, звенели они так, что душа раскрывалась и рот сам в улыбке расплывался от какой-то неведанной простой радости.
Кузница у Власа недалёко от дома стояла, близко-то, вишь ли, нельзя — иначе пoжaр может быть.
Ребятишки Власовы к тятьке в кузню, бывало, прибегали, то от мамки чего передать, то поглядеть, как отец работает, приглядывались потихоньку, запоминали. Для учёбы-то они малы ещё были. Дочка Власова, Малашка, самая младшая из детей была, трёх годов от роду.
Больно уж девчонка кукол любила. Нашила ей мать всяческих потешных куклят, и в штанишках, и в сарафанчиках, и в колпачках, и в платочках, и с мочалом вместо волос. Каких только не было. Повсюду Малашка за собой таскала своих любимцев. Домашние уж привыкли их повсюду находить, да домой возвращать к хозяюшке.
Вот и в этот раз работал Влас в своей кузнице, работал, притомился, вышел воды попить да умыться, возле двери у него чан с водой стоял. Зачерпнул он воды своими ручищами, только собрался в лицо плеснуть, как видит — куклёшка Малашкина плавает в том чане.
Улыбнулся Влас — снова дочурка разбросала свои игрушки, потянулся и достал куклу. Только хотел было её на лавку бросить, как кукла возьми да оживи. Влас как стоял на месте, так и сел наземь. Глядит он на лавку, а там человечек махонький сидит, а никакая и не кукла вовсе, как поначалу он подумал, было.
Кафтанчик на человечке полосатенький, штанишки зелёненькие, да колпак красненький. Сам вроде как старичок, с бородой белой, бровями седыми да личиком морщинистым. Забавный такой. Влас даже заулыбался, и про испуг забыл.
— Надо же, — думает, — Что за диво?
А человечек прочихался, прокашлялся и говорит вдруг:
— Ну здравствуй, Влас!
— Вот это да, ты и имя моё знаешь! — ещё больше подивился кузнец.
— Знаю, — улыбнулся старичок, — Наслышаны мы про тебя, Влас, человек ты хороший и мастер своего дела, о таких далёко в народе молва идёт.
— Кто это — мы?
— Мы, лесной народ, — ответил человечек.
— И много ли вас?
— Так много, что и числа не знаем, одна лишь лесная хозяйка ведает сколько нас есть. Ей мы служим. Она меня и к тебе прислала, да кот твой меня испугал, залягай его комар, побежал я, да и угодил в бочку. Чуть было не утонул. Спасибо тебе, кузнец, спас ты меня!
— Не за что, — отвечает Влас, — Что же за дело у вашей хозяйки ко мне?
— Слыхала она, — отвечал человечек, — Что мастер ты всякие узоры ковать да так искусно ты это делаешь, что словно живые выходят у тебя листики да ягодки. Вот и просит она тебя, чтобы выковал ты ей три пары серёг да колечко. А уж она тебя щедро отблагодарит.
— Вон что, — задумался кузнец, — Ну что же, я сделаю, а каков подарочек будет?
— О том не переживай, не скупа она на подарки. Только уговор, приду я к тебе в следующее новолуние, на третий день, так ты зверя своего полосатого на то время спрячь, больно страшен он.
Засмеялся Влас:
— Спрячу, не боись! Да ведь ты житель лесной, тебе ли зверей бояться?
— Лесные те нас не трогают, — обиженно надул губы человечек, — То хозяйки приказ. А твоему зверю закон не писан, а ну как поймает он меня да съест, как мышь полевую? А мне ещё только третий век и пошёл. Можно сказать и жизни-то ещё не видел.
— Сколько же вы живёте? — спросил Влас.
— Да по разному бывает. Коль никто нас не пoгyбит, так долго мы живём. Я вот твоего прадеда помню, ох и похож ты на него, Влас. Такая же сажень в плечах да волос курчавый. Его силища-то в тебе. Ну что же, значит, договорились мы с тобою. Жди меня на новой луне.
Спрыгнул человечек с лавки, оправил свою бороду, юркнул к двери да и пропал.
Никому Влас о той встрече не рассказал, даже жене своей.
— Дождусь, — думает, — Когда снова он придёт да погляжу что подарит, тогда и расскажу супруге-то своей.
Вот и времечко пролетело. На третий день, как месяц остророгий на небе засиял, запер Влас кота в хлеву, а сам стал гостя поджидать. И тот не заставил себя долго ждать. Прямо с утра появился на пороге Власовой кузни.
— Ну здравствуй, — говорит, — Влас, добрый человек! Готово ли то, что я заказывал?
— Готово, — отвечает Влас. И протягивает человечку коробочку деревянную. Взял тот её в руки, открыл, а там на травке сухой три пары серёг да колечко лежат, красоты такой, что глаз не отвести.
— Вот спасибо тебе, Влас! — сказал человечек, — А вот и подарок твой.
И протянул ему старичок крохотную куколку. Взял её Влас в руки, повертел со всех сторон, поглядел, да на лавку отложил.
— Что? — спрашивает старичок, — Аль не по душе тебе подарок?
— Да отчего же, — отвечает Влас, вещица занятная, дочке отдам, она любит таки игрушки, пущай играется.
Улыбнулся человечек:
— Подари, подари Малашке. Только знай, что куколка эта не простая, обережная она. У кого такая будет, тому никто не страшен — ни дух, ни зверь, ни человек. Сила в ней особая. Хозяйка сама эту куклу шила. Нарочно для дочки твоей. Для другого человека бесполезная она будет. Да и ещё есть у неё одна тайна, кто куколкой владеет, тот может помощи нашей просить, а ты не гляди, что мы маленькие, мы много чего умеем. Может и пригодимся когда. Ну, Влас, кланяюсь я тебе, мне пора. Может ещё когда свидимся.
Попрощались они и исчез человечек. Тут Малашка как раз прибежала, увидела новую куколку, обрадовалась, схватила её и убежала.
Пришёл Влас вечером домой, ужинать сел, и видит, Малашка в углу сидит на полу и вроде как с котом играет. Прислушался он, а она беседует с ним. Посмеялся:
— Вот затейница!
А Малашка говорила, говорила с котом, а после к тятьке подошла и бает:
— Тятя, а серёжка-то под полом лежит, во-о-он под той доской.
— Какая серёжка? — удивился кузнец.
— Которую ты прошлым летом потерял.
— Ты-то откуда про то знаешь? Ведь малая совсем ты была тогда.
— А мне котик наш сказал, Васенька.
— Ну и ну, нешто ты его понимаешь?
— Ага, — головёнкой Малашка в ответ кивает, — Понимаю, мол.
Интересно стало Власу, взял он да и вытащил пару гвоздей и поднял половицу одну. А там в пыли и вправду серёжка лежит.
— Ну и диво, — думает Влас.
Решил он за дочкой понаблюдать. И стал подмечать, что Малашка язык звериный начала понимать. То с птицею заговорит, то с собакой, и те ей в ответ каркают да потявкивают. Смекнул тут кузнец, что то лесной хозяйки подарок так помог.
— Ну спасибо, — говорит, — Тебе, лесная хозяюшка!
А зимой снова к нему человечек наведался, попросил замочки для хозяйкиных сапожек сковать. И снова помог ему Влас. А в подарок горсть ягод сушеных получил, как человечек сказал — от любых хворей те ягоды. И правда, дети приболели вскоре, заварила жена чаю из тех ягод и наутро дети здоровыми проснулись.
С той поры нет-нет да и приходил к Власу маленький человечек, просьбы от хозяйки лесной приносил да гостинцы в ответ доставлял. А у Малашки, как подросла, занятие любимое появилось — крохотные кафтанчики, штанишки да армячишки шить. Люди посмеивались, мол, девка уже стала, а всё в куклы играешься. А Малашка лишь улыбалась в ответ, ничего не отвечала. А ещё стала она животинку лечить, боль заговаривать, и животные её слушались.
Автор: Елена Воздвиженская
