Однажды, году в девяносто втором, у нас появился кот. Ну как появился — жили мы с бабулькой в частном доме, вот и приблудился зверь. Сперва начал на участок заглядывать, по краю, вдоль забора.
Потом освоился, занял место на старой кровати возле времянки. Идёшь по саду — сидит. Взрослый уже, серый в полоску. Дворовой породы. Ухо драное, рожа как у соседа с бодуна.
Сперва бабулька внимания на него не обращала: кот и кот. Соседский чей-то. Потом дрогнуло сердце, вынесла еды: дождался, пока отойдёт, всё сожрал. Потом ещё и ещё. Освоился, так во дворе и жил.
Но коты — животные хитрые, это кто хочешь подтвердит. Место лёжки методично перемещалось: от времянки к углу дома, оттуда всё ближе к крыльцу. Миску бабушка, вздыхая, переносила на новое место. Наконец настал день торжественного входа Крaсной Aрмии в oтвoёвaнный город. В смысле, через веранду на кухню. Освоился. Стал своим.
— Надо бы, Юр, имя ему придумать. Раз уж наш котей-то, — сказала бабулька.
Резонно. Но обычные шарики-бобики и прочие Васьки к выражению лица матёрого охотника не подходили. Здесь требовалось что-то солидное, я бы даже сказал с отчеством. Жаль, имя котородителя мы не знали.
На помощь… Ха! Это сейчас бы пришёл интернет, а тогда было сплошное телевидение. Чёрно-белый «Рекорд» с переключением программ плоскогубцами. Вот он нам и помог: кто помнит, было время сериалов. Рабыня из аула плавно перетекала в санта-барбару мексиканского разлива и обратно.
— Предлагаю назвать его Хуан-Мануэль, — предложил я. А что? И звучно, и — как минимум — нестандартно. На том и сошлись.
Бабушка моя, Царствие ей Небесное, человеком была простым, хотя и образованным. Не коснулись её в полной мере падение морали и нравственности, оставили девственность мозга в некоторых вопросах. Поэтому, возвращаясь на следующий день после универа, я ещё за пару домов услышал призывное «кис-кис-кис» и задорное бабулькино: «Хуяша! Хуяша! Иди жрать, поганец, гадина-кошечка!»
Взрыднул, не скрою. Соседи вдумчиво поглядывали из окошек: частный сектор же, деревня-деревней. И слышно всё за километр.
Бабулька долго не могла понять, почему я так адски ржу. Но потом всё-таки вкурила и решила придумать другое… уменьшительно-ласкательное. О Хуан-Мануэль язык сломаешь, сами попробуйте повторять это часто. Не станете? Я вас понимаю.
Сошлись на Хоне. А что? Коротко и ясно. Сам Хоня к вопросам лингвистики был равнодушен, лишь бы кормили. А звать и вовсе не обязательно, тем более столь вычурно…))
Автор: Юрий Жуков
