Катя звонила маме, а Сёма сидел рядом и с опаской ждал результат.
— Мамуля, привет. Как у вас дела? Как папа? У меня всё хорошо. Нет, ничего нового. Хотя есть одна новость. Я замуж выхожу. Его Семён зовут. Да, хороший. Да, работает. Нет, мама, он не пьёт. Да, симпатичный. Что значит: пока не соглашайся, мама? Уже поздно! Да, нет не в том смысле. Мы заявление сегодня в ЗАГС подали. Как это: как подали, так можно и забрать? Да, вместе уже. Мам, не можем мы пока приехать, у меня дежурства через сутки, время же отпусков. Конечно, приезжай. Сама посмотришь. Хорошо, хорошо, вместе решим.
После того, как Катя отключилась от разговора с мамой, закончив его, Сёма в недоумении спросил:
— Катя, стесняюсь спросить, ты сказала «вместе решим», а что это значит?
— Да ничего это не значит. Мама собирается к нам в эти выходные.
— А это хорошо или плохо?
— Это неизбежно, Сёма! У нас мало времени, надо подготовиться.
— К чему подготовиться? Катя, приезжает твоя мама, а у тебя почти паника!
— Вот именно, что мама приезжает! И хочу, чтобы она за меня не волновалась, а это значит, что я должна быть хорошей хозяйкой, а мой будущий муж надеждой и опорой мне.
— А разве не так?
— Так, Сёма, так! Только ты мою маму пока не знаешь! У неё не только характер железный, но ещё и хватка железная. В прямом смысле: она чемпион района по армрестлингу, а на областных соревнованиях у неё второе место. Так что тебе лучше ей понравиться.
— Катя, я уже боюсь, – засмеялся Сёма. – Рассказывай про тёщу, хочу знать, что меня ждёт в будущем с тобой.
— Я уже не буду такой. Для этого надо было родиться в семье с тремя братьями, потом двадцать лет работать на грузовой машине и зерно возить, ремонтом машины вплоть до перебортирования колёс заниматься самой, без всякой помощи. А спортом она начала заниматься по случаю. В хозяйстве решили провести спартакиаду, вот она там и выиграла жимы рукой. Потом её отправили на районную спартакиаду, а там и на областную. Случай был такой: папу сосед дядя Гоша по пьяни обидел, а мама за это ему в лоб рукой сгоряча, да не в полную силу… дядя Гоша упал и сознание потерял на какое-то время. Мама напугалась, потом целый месяц откупалась пивом да водкой, пока не пригрозила повторить, потом только дядя Гоша успокоился. Мама, конечно, тогда испугалась, сама не ожидала от себя такое, но мужики у нас её зауважали. У нас там её все зовут только по имени-отчеству: Надежда Васильевна.
В пятницу Сёма задержался на работе: опять начальник отдела Владимир Иванович: «Семён, выручай, проверь ещё раз проект, чтобы всё было в ажуре. Надо, чтобы всё было идеально, иначе меня директор уволит и не даст до пенсии доработать. Завтра с утра надо ему положить на стол». Владимиру Ивановичу до заслуженного отдыха оставалось пять месяцев. Работу по проверке и правке проектов-заявок на различные гранты Владимир Иванович вполне справедливо доверял Семёну и был уверен в его работе.
Семён работу выполнил и, уставший, возвращался домой. Возле дома в сквере шумно общались двое нетрезвых мужчин, один из них Генка – сосед сверху. У Генки жена с ребёнком уехала в санаторий на лечение, что послужило для Генки сигналом к расслаблению. Расслабляться Генка умел: вечерами после работы пиво и очень громкая музыка. В подъезде было двое молодых мужчин: этот самый Генка и Сёма, остальные – это престарелые и одинокие. Престарелые и одинокие, когда не могли уснуть из-за шума в квартире Генки, шли за помощью к Семёну, справедливо полагая, что только он один авторитет силы для Генки. Сёма шёл успокаивать Генку, и иногда это получалось.
Сёма подходил к подъезду, когда его заметил Генка. Генка хотел резво перепрыгнуть через невысокое ограждение, но не рассчитал свои возможности и мешком свалился на землю. Это его обозлило. Генка ругнулся, поднимаясь, и крикнул: «Эй, мужик, закурить дай». Сёма не стал ему отвечать и продолжил путь к подъезду, услышал, как за его спиной подъехала и остановилась машина.
— Я понял, — осенило Генку, — это же ты мне мешаешь отдыхать. Значит, ты ещё и некурящий.
Генка закрыл дверь подъезда своим тщедушным телом.
— Но чё, как насчёт закурить? – Генка явно нарывался на скандал.
Сёма попытался оттолкнуть его от двери, но Генка успел ухватиться за его футболку. За спиной Сёма услышал звук закрывающегося багажника и следом звук отъезжающей машины. Сёма по внутреннему велению повернулся на эти звуки и почувствовал удар … ударом это назвать нельзя, но кулак Генкин вскользь прошёлся по губам Сёмы.
— Ах, ты ж сволочь! – Сёма занёс кулак над Генкой, но ударить не успел. Его рука оказалась зажатой как клещами.
«Что вы тут устроили? Дайте пройти. Шантрапа городская!» Женщина, оттолкнула Сёму от двери, а потом Генку так толкнула, что тот не успев отцепиться от футболки Сёмы, оставил её без одного рукава, с которым так и упал в траву. Женщина стала приглядываться к коду на двери. Сёма сказал: «У меня ключ есть» и открыл дверь. Сёма помог женщине донести до второго этажа сумки, одна из них оказалась сумкой-холодильником, и удивился, когда она подошла к двери его квартиры и стала звонить в дверной звонок. Он всё понял. «У меня ключ есть» — повторил он и стал открывать дверь ключом.
— Так ты Степан? – весело спросила Надежда Васильевна.
— Семён, — поправил её Сёма.
Так Сёма познакомился со своей тёщей.
— Машина у нас сломалась, а соседа же не будешь просить в пять утра. Он меня вечером и увёз к электричке, вот я и приехала, – посчитала нужным объяснить свой неожиданный приезд Надежда Васильевна.
— Что скажем Кате? – спросил Сёма, рассматривая разбитую губу в зеркало. Губа опухла с внутренней стороны, но не от удара о кулак Генки, а от удара о зубы Сёмы, вернее о его выступающий клык.
— А она не пойдёт Генке за тебя мстить?
— Нет, конечно.
— Тогда правду.
Катя зашла домой тихо, чтобы не разбудить Сёму, но Сёма и мама уже ждали её в прихожей.
— Мамуля! – радостно обняла она мать. Посмотрела на Сёму, потрогала его разбитую губу и сказала: — Вижу, вы уже познакомились.
После завтрака Надежда Васильевна спросила в какой квартире живёт Генка и направилась к выходу. Сёма кинулся за ней, но она его остановила грозной командой: «Сидеть!», а Катя совершенно спокойно продолжила мыть посуду. Сёма ждал несколько минут, а потом со словами: «Надо выручать Надежду Васильевну!» пошёл к Генке.
За кухонным столом, на клеёнке которого были подозрительные красные пятна, с ватными тампонами в носу сидел Генка, запрокинув голову, а Надежда Васильевна прижимала к его переносице пакет с замороженными пельменями.
— Ой, Сёмочка, пришёл. Я пойду. Ты, Гена, больше музыку ночью не включай громко.
— Дадно, дёдя Дадя, — прогундосил Генка. Сёма понял, что он сказал: «Ладно, тётя Надя».
Надежда Васильевна бесцеремонно задавала разные вопросы. «Ты уж, Сёма, не обижайся, сам понимаешь: дочь тебе доверяю, не корову же». «Как у тебя, Сёма, с жильём? Машина какая? Образование есть?». И сделала вывод: «Значит гол как сокол, но хоть образование есть».
— Зарплату регулярно тебе платят? Сколько, если не секрет? Повышение в должности возможно?
— Мама, Сёма классный специалист, — посчитала нужным вступиться за мужа Катя и рассказала, что его начальник Владимир Иванович только на Сёме и держится, а иначе его бы генеральный давно выгнал, хоть и до пенсии ему осталось немного.
— Ты, Сёма, будь посмелее, действуй уже сейчас. Иди к директору, найди повод и покажи наглядно свои способности. А хочешь я схожу к вашему директору?
Сёма представил, как его начальник сидит перед окровавленным столом из добротного дуба с ватными тампонами в носу и гундосит примерно так: «Демён Дадильевич ды даздачен да долждость дачаддига аддеда», что значит в переводе на нормальный язык: «Семён Васильевич, ты назначен на должность начальника отдела», и ещё что-то вроде: «иди, и больше мне на глаза не попадайся».
— Нет, что вы, Надежда Васильевна, не надо. Я понял вас. Сделаю. — Так сказал, чтобы успокоить Надежду Васильевну, но понимал, что он никогда не выдаст Владимира Ивановича.
А вечером позвонил отец: «Семён, выйди, я тебя у подъезда жду».
Надежда Васильевна заметила, как заволновался Сёма, а Катя, кусая губы, не отходила от окна. Оставить этот инцидент без своего внимания она не могла. Она по-тихому вышла за Сёмой, притаилась за кустом, так чтобы и видеть и слышать всё.
— Семён, сам подумай, ты же не дурак: зачем тебе она? Я всё про неё узнал: обыкновенная деревенщина. Ты пойми, девушку из деревни вытащить можно, а вот деревню из девушки никак. Чему она может научить ваших детей. Сопли вытирать? Даже высшее образование не поможет. Я тебе предлагаю сделку: ты её бросаешь, а я на тебя переписываю весь бизнес. Если нет, то ты от меня ничего не получишь. Ничего! – Сёма молчал, и это можно было понять по-разному. Отец понял по-своему: — Ну, что, по рукам? – и протянул руку для закрепления сделки.
— По рукам, — вдруг сказал Сёма и протянул руку отцу: — Я ничего от тебя не получаю. Ничего! А ты оставляешь нас в покое!
Отец выхватил руку из рук Сёмы и замахнулся, чтобы ударить, но остановился в сантиметре от лица Сёмы. Надежда Васильевна вышла из укрытия и подошла к ним.
— Сёмочка, тебе надо помочь?
— А это кто? – с презрением спросил отец.
— Это моя тёща Надежда Васильевна, познакомься, папа. Советую с ней не спорить.
— Ты свои советы, Сёмочка, — с ехидцей подражая Надежде Васильевне, сказал отец, — засунь своей тёще… сам понял куда…
Надежда Васильевна не стерпела такого хамства: она царственно подошла вплотную к отцу, посмотрела в его смеющиеся глаза и …
— Отпусти, дура, отпусти, больно мне… — отец Сёмы как-то по-женски повизгивая, пытался вырвать руку, закрученную за спину железной хваткой Надежды Васильевны.
— Надежда Васильевна, — представилась Надежда Васильевна и подала руку для знакомства.
— Василий Дмитриевич, — сказал отец, морщась от боли и потирая руку. Но руку не подал, сказал: — поздоровались уже.
— Теперь, Семён, я за тебя спокоен, — с издёвкой сказал Василий Дмитриевич.
— Ты, Василий Дмитриевич, презираешь нас, а сын твой мою дочь любит. Значит есть что-то, что выше богатства. И ты это понимаешь, а иначе бы не воспитал такого сына.
— Папа, пойдём к нам. Надежда Васильевна пельмени домашние привезла, сейчас наварим. Чай с вареньем малиновым … пойдём.
— Пельмени, говоришь, и варенье малиновое? Хорошо, но при одном условии: документы на квартиру возьми, я на тебя переписал квартиру. Квартира бабушки твоей, ты в память о ней не имеешь права отказаться.
— Вот и хорошо, — влезла в разговор Надежда Васильевна, — а то Борис в следующем году приедет и попросит освободить квартиру. Это квартира моего брата Бориса, — пояснила для Василия Дмитриевича.
Утром Надежда Васильевна сходила к Генке и унесла ему пакет с пельменями: «Геночка, вот тебе домашние пельмешки, настоящие, а не магазинская отрава».
Проводить Надежду Васильевну на вокзал приехал Василий Дмитриевич. Когда стояли на перроне и ждали электричку, у Сёмы зазвонил телефон. Звонил Владимир Иванович:
— Семён, ты завтра на работу пораньше приди. Я ухожу в отпуск, а там и увольняюсь. На даче пенсию буду ждать. Я тебя порекомендовал на начальника отдела. Завтра утром нам надо быть у генерального!
Автор: Ольга Петровна
