По окончании концерта, на который были приглашены с моим другом Александром Центральной библиотекой города Усть-Каменогорска, мы направились на железнодорожный вокзал «Защита», чтобы уехать домой. Прибыв на место, мы выбрали укромное место в здании вокзала, определили свой багаж, и стали ждать отправления поезда. Саня расчехлил гитару и что-то намурлыкивал вполголоса, а я достал А4 и начал делиться с ними своими мыслями. Вдруг к нам подошёл мужчина шестидесяти лет с виду, ветхо, но тепло одет, с печатью далеко не трeзвого образа жизни. Со смущённой улыбкой он не смело произнёс:
— Ребят, можно я вот-тут, рядом с вами посижу, уж больно мне по душе сладкий звук гитары.
— Да какие проблемы, браток? Присаживайся, конечно, всё веселей, да и время быстрей пройдёт. Далёко путь держишь? — спросил Александр жадно впившегося глазами в гитарную деку мужчину.
— Да-а! Так… Туда куда-нибудь. — махнув рукой небрежно ответил он, лишь бы отвязаться от вопроса. — Поиграй, браток, спой. — в его глазах блеснула такая яркая искра, что я даже зажмурился, и выстрелом из его глаз в меня влетели строки, я начал их быстро записывать.
Я не трогал руками струн,
Не искал в поднебесье слов.
Я как выбитый в щепь колун,
Как кошмар из глубоких снов.
Увековечив первое послание взгляда подошедшего, я спросил:
— Тебя как зовут, браток?
— Илья Васильевич К… — подробно изложил мужчина заученной фразой, добавив возраст и год рождения. Видимо часто приходилось озвучивать эту фразу представителям правоохранительных органов, она из него вылетела, как из пулемёта. Мы тоже представились. Мужичок расположился поудобней и опять вонзил свой жадный искристый взгляд в гитару Александра, а я из этого взгляда успел вытащить ещё одно четверостишье:
Ты сыграй мне, прошу, сыграй,
И напой мне, напой, напой.
Про ту жизнь, где бытует Рай,
Где душевный живёт покой.
Александр пел песни одну за другой, мужичок не отводил взгляда от гитары, как будто боясь спугнуть песню, которая так сладко нежит его истерзанную душу, а я успевал записывать катрены, которые буквально летели из меня, благодаря подошедшему потрёпанному страннику. Написав четверостишье припева и катрен второго куплета, я на некоторое время отложил свои прожорливые листы и спел с Сашей пару песен, которые мы вдвоём исполняем на концертах. Когда мы закончили петь, Илья, помолчав некоторое время произнёс со всей искренностью:
— Я благодарю Бога, что встретил вас здесь, мужики! Как бальзам на душу, айда, ребят, курнём.
— Я не курю. — ответил Александр.
— Я тоже бросил, но за компанию, пожалуй, можно, тем более на халяву — со смехом ответил я и направился с Ильёй к выходу из здания вокзала.
— Нужно идти во-о-он туда, — он показал рукой на переходной через железную дорогу мост — А тут они сразу оштрафуют — Илья кивнул на неподалёку стоявшего полицейского, и побрёл вперёд к месту для курения.
— Ты женат, Илья? — спросил я для поддержания разговора, и он с оживлением, как будто ждал этого вопроса, ответил.
— Похоронил я свою красавицу, всё, один одинёшенек остался… Ой! Вру!
У меня мать живая в России живёт, двое детей, но они взрослые уже, самостоятельно живут. К матери хоть не часто, но езжу. Ей 90 лет, а она ещё ого-го, будь здоров. В своём доме живёт, ещё и хозяйство держит, а мне не охота с ней рядом жить — она переживать за меня начнёт, годы-то не малые, небось. — он устремил свой взгляд куда-то вдаль, будто желал там увидеть родной образ. Мне показалось, что он уже давно не встречался с ней. Я слушал его и старался не перебивать. Для него этот разговор был очень важным, нужно было излить кому-то своё наболевшее, а кто может выслушать тебя не задавая лишних вопросов? Ну, конечно же попутчик, коим я и оказался. Илья продолжал свой рассказ:
— Детям тоже мешать не хочу, да и зачем я им нужен, со своими проблемами и дурными привычками.
— Ну, а жениться ещё раз не пробовал? — спросил я.
— Да на кой оно мне? Та единственная, которую любил на этом свете, покинула меня — прибралась, а я вот тут остался небо коптить…
— Значит для чего-то ещё нужен. — глядя ему прямо в глаза произнёс я. — Подумай, Илья, хорошо подумай. Есть то, что ты ещё должен сделать на этой грешной Земле — есть!
— Может быть ты и прав, только я это «что-то» увидеть не могу, зрение дyши однако слабое. Я ведь в своё время медицинский институт закончил, хирургом работал, зарабатывал не плохо. С семьёй жили хорошо, потом зрение начало падать, пришлось с любимым делом распрощаться и освоить несколько попутных профессий. Всё равно жили нормально, а потом солнышко моё закатилось и… — он махнул рукой, — кончилась моя на этом жизнь, короче. Он затушил бычок, бросил его в урну, глаза наполнились влагой. Не желая показывать мне своей слабости, он произнёс — Ладно, Игорь, пошли к Сане, уж больно классно он поёт, да и песни-то все смысловые, да певучие — айда! — Мы направились в здание вокзала, где продолжал петь песни мой друг.
Вокруг Александра, как всегда, собрались люди. Он как раз закончил очередную песню, увидев нас, со смехом произнёс:
— Чё, отравились? Ты же бросил, Игорина, нафиг оно тебе надо?
— Не курёхи ради — общення для — ответил я с улыбкой и сел за свои А4,
нужно было поставить точку в конце новой песни, и я сделал это довольно-
таки быстро:
ПРИПЕВ
Бирюза небес, бирюза.
К горизонту клин журавлей.
И седая пыль на глаза.
Мою душу мне же излей.
2-й куплет
Распиши мою жизнь в строках,
Разрифмуй по частям на лист.
Вся судьба моя в узелках.
И пред Богом, увы, не чист.
Запечатай в меня мотив,
Помести в мою суть стихи.
И всю душу в меня излив,
Отпусти мне мои грехи.
Всё! Слова песни готовы, хотя в припев просилось ещё что-то, но я решил пока оставить всё так, как есть. Пока мой друг пел, я написал ещё два текста этой песни — один для Александра, второй для Ильи, а третий оставил себе. Закончив с текстами я обратился к Саше:
— Давай-ка я буду напевать, а ты обыграй — свежачок накидал.
Александр с оживлением начал перебирать струны, а я распевать первый куплет. Песня легла с первого раза и несколько раз пройдя первый куплет и припев попробовал спеть её всю. Вещь получилась оболденная.
Повернувшись к Илье, я увидел, как огромная слеза выбежала из глаза еле скользнув по щеке шлёпнулась на бетонный пол и разлетелась мелкими хрусталиками в разные стороны:
— Мужики… Пацаны… Вы… Вы чего это?… Сейчас вот это написали что ли? Вы оболдели, мужики… — Илья плакал, это были слёзы благодарности, он вытирал их своими руками, а они предательски выскакивали из глаз.
Люди вокруг переглядывались между собой, ещё недавно они смотрели брезгливо на этого человека, но сейчас в их глазах светились совершенно другие кристалики
— Чёт пить хочется, в горле пересохло — вымолвил через некоторое время Илья. — Ну вы пацаны, даёте… — он вытер очередную слезу и задумчиво уставился в пол. Я посмотрел на Александра, а тот в свою очередь вымолвил:
— Пивo будешь, Илюха?
— А вы чё, мужики, угощаете? Буду, буду, не помешало бы. — Я написал на листке свой автограф и протянул листок Илье, он жадно выхватил его у меня со словами: — Это что, мне? Спасибо, Игорь. Не забуду, никогда не забуду — никогда…
Зайдя в буфет мы взяли по кружке пивa. Пили молча. Каждый думал о своём. Илья, дoпив пивo, резко встал и обратился к нам со словами:
— Мужики! Спасибо вам! Я теперь знаю, что мне делать, знаю, мужики! Я ведь писал стихи, это было так давно, что сейчас только вспомнил, и я ведь ещё неплохо играю на баяне, он у меня есть, правда не брал его в руки лет сто. Что я здесь делаю? — задал он сам себе вопрос. — Ладно, Мужики! Спасибо вам огромное, может быть вы меня и спасли. Всё! Не Поминайте лихом. — Попрощавшись с нами за руку он направился к выходу, навстречу ему в кафе ввалился БOМЖ с разбитым лицом и бросился к
столу, с которого не успели ещё убрать посуду с остатками еды, он набросился на неё с остервенелой жадностью. Илья зaмер на месте глядя на этого падшего человека, постоял, какое-то время и бросился бежать к выходу, я обратился к Александру:
— Похоже наш Илюха увидел свет в коце тоннеля.
— Выздоравливает — ответил мне друг.
Мы с Александром дождались своего поезда, впереди нас ждала ночная дорога домой. Поездка удалась, и этот день мы с моим другом Александром прожили не зря. А уже дома, когда я дремал после ночного пути, меня настиг ещё один катрен для припева:
Бирюза небес, бирюза,
На вопрос пропой и сыграй,
Выход ищет, путь свой слеза.
Где же он, мой потерянный Рай?
Вот такая со мной и моим другом случилась предновогодняя история.
Автор: Игорь Сотников
