Когда тёща купила дачу и уехала туда на всё лето, Василий стал смелым За ужином Надежда Павловна посмотрела на зятя своим обычным тяжёлым взглядом, каким вот уже четыре года только и смотрит на него.
— Ты, Василий, когда женился на моей дочери, что обещал? — строго спросила она.
Василий уткнулся в тарелку и что-то невнятное пробурчал себе под нос. Катерина решила заступиться за мужа.
— Да ладно тебе, мам, — сказала она, — он ведь только с работы. Пусть поест. Ешь, Васенька, ешь. Не бойся.
— Ешь, Васенька, ешь, — передразнила дочь Надежда Павловна. — Наедайся. Может, поумнеешь.
— Ну, мама!
— Что «мама»? — возмущенно ответила Надежда Павловна. — Он у тебя уже не стесняется пьяным домой с работы возвращаться. А ты всё: «мама», «мама». Интересно, что дальше будет?
— Уж ничего нельзя, — тихо произнёс Василий, не поднимая глаз. — Выпил-то чуть-чуть. Всего пару стаканчиков сухенького. Подумаешь. Другим можно, а мне, что? Нельзя, что ли?
— Что такое? — с удивлением сказала Надежда Павловна. — Каким это другим? Кому можно?
— Другие-то поболе моего пьют, — тихо ответил Василий. — Каждый день с работы домой нетрезвыми возвращаются. И ничего. А я всего-то разок попробовал. И на тебе.
— Короче, — строго сказала Надежда Павловна, — ещё раз придёшь домой пьяным, сразу вылетишь из моей квартиры.
— Ну, мама! — возмутилась Катерина.
— Я всё сказала! — с этими словами Надежда Павловна поднялась из-за стола и ушла в свою комнату.
Катерина с жалостью смотрела на мужа.
— Я её боюсь, — произнёс Василий.
— Не бойся, — ласково и нежно сказала Катерина. — Она добрая.
— А-а, «не бойся». Тебе легко говорить. Ты её дочь. Тебя, конечно, она не тронет. А я? Кто я ей? Ещё и живу в её квартире.
— И тебя она не тронет, — уверенно ответила Катерина. — А квартира эта не только её, но и моя тоже. Тем более у нас ребёнок маленький. Это она тебя пугает.
— Вот уже скоро четыре года, как я у вас живу, — шепотом говорил Василий, опасаясь, что тёща услышит, — и всё это время я как на вулкане, честное слово, Катерина. Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Хожу на цыпочках. Оглядываюсь постоянно. Разговариваю чуть слышно. Скоро вообще говорить разучусь. Отчитываться приходится за всё. И ладно бы перед тобой! А то перед ней. Шагу ступить не могу, чтобы не услышать от неё какое-нибудь замечание.
— Ты ешь, Вася, ешь, — ласково шептала в ответ Катерина, жалостливо глядя на мужа и гладя его по голове.
— Я ем, ем, — шептал в ответ Василий, — но сил больше никаких нет.
— Если бы ты знал, Васенька, как я тебя понимаю.
— И всё-то ей нужно знать, — продолжал шептать Василий. — Такое впечатление, что моя жена — не ты, а она. Почему позже вернулся с работы? Почему в этом месяце зарплата меньше? А помнишь, что было, когда ей показалось, что от меня женскими духами пахнет?
— Помню, конечно, — грустно ответила Катерина. — Разве такое забудешь.
— Каждый день, — шептал Василий, — каждый день одни сплошные «почему» и упрёки. Или не туда шагнул, или не то сделал. Я, может, и выпил сегодня, потому что сил уже терпеть нет.
— Ты, на всякий случай, Вася, больше не приходи выпивши, — шептала Катерина. — А то, кто её знает.
— Само собой. Что же я, не понимаю, что ли. Жить-то ещё хочется.
Василий сделал грустное лицо и продолжал есть. Катерина с жалостью смотрела на мужа и невольные слёзы катились из её глаз.
— Потерпи, Вася, — произнесла она. — Скоро купим свою квартиру и переедем.
— Только бы дожить, — ответил Василий, доедая вторую тарелку борща, — только бы дожить.
Надежда Павловна была на полголовы выше Василия и вдвое, чем он, шире. И тихо говорить она не умела. А голос у неё был низкий, требовательный.
Всю жизнь она проработала на ткацкой фабрике. Сначала ткачихой. А когда окончила техникум, стала мастером. После заочного окончания института, карьера её пошла вверх. Она дослужилась до директора фабрики. Замуж так и не вышла. Но имела двоих детей.
Пять лет назад женился её старший сын. И уехал в другой город. И Надежда Павловна осталась вдвоём с дочерью. А четыре года назад и дочка вышла замуж. За Василия. Вскоре у них родилась дочка. Своей квартиры у Василия не было и Надежда Павловна разрешила им жить с ней.
— Я не представляю, Катерина, — сказал Василий, — как ты с ней жила.
— Так и жила, — вздохнув, ответила Катерина.
— Поди, не просто было, — сочувственно произнёс Василий.
— Ещё как не просто, — ответила Катерина.
— Представляю, — задумчиво произнёс Василий. — Я её всего четыре года знаю, а уже натерпелся. А ты уже больше двадцати пяти лет страдаешь.
— Да что я, — махнула рукой Катерина, — не думай обо мне. Я уже привыкла.
— Да разве же можно к такому привыкнуть?! — Василий был настолько возмущён, что, забывшись, даже повысил голос. Но тут же испугался и посмотрел на дверь.
«А вдруг тёща услышала? — с ужасом подумал он. — Господи, что со всеми нами будет?»
Вот так и жил Василий в страхе перед Надеждой Павловной, того не подозревая, что не эту женщину ему следует бояться. Ой, не эту. Что есть женщина, которая намного для него опаснее и страшнее какой-то там Надежды Павловны. А когда узнал, было уже поздно.
На следующий день Василий пришёл домой вовремя и трезвый. Прежде чем пойти ужинать, сходил, принял душ и побрился. За едой старался есть, не чавкая и не позволяя себе других неприличных за столом звуков. Когда ел суп, ложкой о тарелку не стучал. Котлету ел с помощью ножа и вилки. Жевал с закрытым ртом. Компот пил маленькими глоточками. И не ставил локти на стол. В общем, вёл он себя так, как надо, и ужин прошёл благополучно. А уже в конце ужина Надежда Павловна сделала заявление.
— До сих пор, — произнесла она, — дача мне была не нужна. Но теперь я вдруг почувствовала, что хочу заниматься садоводством. Поэтому!
Прежде чем продолжить, Надежда Павловна посмотрела на зятя. Василий почувствовал недоброе. Ему вдруг стало как-то тяжело, холодно и неуютно под взглядом тёщи.
— Я купила дачу, — продолжила тёща, не переставая смотреть на Василия.
Василий жалобно улыбнулся в ответ, не зная, что сказать.
— И завтра я уезжаю.
— Куда? — спросила Катерина.
— На дачу. Куда же ещё. Ты чего, не слышала, что я сказала?
— Надолго уезжаете, Надежда Павловна? — заискивающе поинтересовался Василий.
— На всё лето.
— А как же твоя работа, мама?
— А что работа? Дача недалеко от города. С неё и буду ездить на работу. Утром меня будут увозить, а вечером привозить обратно.
Надежда Павловна снова посмотрела на зятя.
— И очень тебя прошу, Василий, — сказала она, — веди себя здесь хорошо.
— Надежда Павловна, — обиженно ответил Василий.
— Я понимаю, что в моё отсутствие тебе захочется позволить себе всё.
— Надежда Павловна!
— Так вот, не советую.
— За кого Вы меня принимаете? — испуганно прошептал Василий.
— Пожалеешь!
— Просто даже обидно, — тихо отвечал Василий.
— Я тебя предупредила!
— Мне кажется, я не заслужил, чтобы…
— Всё! — резко произнесла Надежда Павловна, поднимаясь из-за стола и уходя к себе. — Разговор закончен. Завтра утром я уезжаю. Вернусь в сентябре. Чтобы в квартире порядок был.
Надежда Павловна ушла и закрыла за собой дверь.
— Ура!!! — дружно, но шепотом закричали Василий и Катерина.
Они схватились за руки и стали кружиться и прыгать от счастья. А Надежда Павловна в это время стояла в своей комнате и задумчиво смотрела в окно.
«Только бы он ничего не натворил, — думала она, — только бы ничего не натворил. Я так за него боюсь. Ведь он хороший. И добрый. Где ещё Катерина такого мужа найдёт. А ведь Катерина — не я. Случись что, она ему и малого не простит. И он уже не отделается простым выговором. Ведь он не знает, на ком женился. А у Катерины рука тяжёлая.
Всё это время я, как могла, сглаживала ситуации. Зная характер дочери, специально ругала Василия за каждую мелочь. Чтобы только ему от неё не доставалось. Не жизнь, а сплошное напряжение. И так продолжается уже четыре года. Нужно постоянно следить за каждым его шагом, ловить каждое его слово. И если что-то не так, сразу же принимать меры. Сразу же. Потому что, если не я, это сделала бы Катерина. А она делать замечания не умеет. И рука у неё тяжелая».
И не напрасно Надежда Павловна боялась. И она, может, и не уехала бы никуда, если бы знала, что случится после её отъезда. Но уж очень ей надоело в городе. Да и устала она и от Василия, и от Катерины, а когда родилась внучка, совсем ей жизни не стало.
«Ещё немного, — думала Надежда Павловна, — и я не выдержу. Пора отдохнуть от них. И будь что будет. Не могу же я вечным буфером быть между ними. Когда-нибудь Василий всё равно узнает, на ком женился. Не сейчас, так после, когда купят свою квартиру и переедут. Так лучше уж сейчас».
И Надежда Павловна уехала. Она даже забрала с собой внучку.
— Пусть пару дней у меня побудет, — сказала она. — На большее не рассчитывайте. Не забывайте, что я тоже, как и вы, работаю.
И вот как только она уехала, так сразу Василий стал смелым.
Он решил, что теперь-то ему можно всё. Он даже взял отгул на этот день. И пригласил в гости своих друзей, с которыми вместе работал. Ему вдруг захотелось похвастаться, как он хорошо живёт.
— Вот здесь я и живу, — показывал он друзьям квартиру Надежды Павловны.
Квартира друзьям понравилась.
— Солидная квартира, — произнесли они. — Большая. Пять комнат!
— Квартира, что! — сказал Василий. — А вот я Вас ещё с женой своей познакомлю.
— Может, не надо с женой? — опасались друзья. — Жена ведь может не одобрить.
— Да что вы. Моя жена? Не одобрит? Да вы её не знаете. Милое, чудное создание. Знаете, какая она гостеприимная. Просто у нас раньше не было такой возможности, гостей приглашать. А понимает она меня с полуслова. За четыре года, что мы вместе, я слова грубого от неё не слышал. Думает только о моём счастье. Да она и сама будет рада, когда увидит, что у нас в доме праздник. Если бы вы знали, какая трудная у неё была жизнь. Не до праздников ей было. Поверьте.
— Ну, если жена будет рада, тогда конечно, — согласились друзья.
Когда Катерина вернулась с работы, веселье было в самом разгаре. В квартире было очень много незнакомых ей мужчин и женщин. С одной из них она и увидела Василия. Они танцевали. И при этом Василий рассказывал ей на ушко, что давно женат, что у него есть дочь, но она сейчас на даче с бабушкой.
— Поверьте, Зоенька, — шептал он, — мужчина, когда ему за 30, хочет от жизни чего-то такого, а чего и сам не знает.
А Зоенька не понимала, что ей там шепчут. Во-первых, ей было щекотно (поэтому она и смеялась), а во-вторых, она к тому времени уже много выпила и не хотела о чём-то думать.
Вот в этот самый момент их и увидела Катерина. А Василий увидел её. И очень обрадовался.
— Катенька! — закричал он. — Позволь тебе представить…
Это всё, что успел сказать Василий. И уже через пять минут в квартире никого не было. В том числе и самого Василия. Он был вышвырнут из квартиры первым. За ним вылетела Зоенька. Ну, а за ними и все остальные.
— Как же это? — шептал растерянно Василий, когда гости разошлись, а он один стоял перед дверью квартиры. — Ничего не понимаю. Неужели это моя Катенька? Неужели это она — звезда и капитан нашей женской институтской команды по волейболу? В которую я когда-то влюбился без памяти! С которой живу душа в душу четыре года! И с которой у меня есть дочка! Неужели это она? Этого не может быть…
На его голове не хватало клока волос. Нос распух, и до него было не дотронуться. Правый глаз заплыл и ничего не видел.
— Как же это? — повторял Василий, не понимая, что ему делать и как жить дальше.
Звонить в дверь он не решался. Надеялся, что рано или поздно о нём вспомнят и пустят.
О нём вспомнили. Через час. Катерина открыла дверь и выставила чемодан.
— Здесь твои вещи, — произнесла она. — Мы разводимся.
«Господи, как она сейчас похожа на свою маму, — с ужасом думал Василий, выходя с чемоданом из подъезда. — Разве что чуть повыше ростом, а так, ну копия Надежды Павловны. Хотя… Нет. Нет! Надежда Павловна не такая. Надежда Павловна сдержанная. Добрая. Только сейчас я понял, что она ко мне, в общем-то, неплохо относилась. Зачем она уехала? Зачем покинула меня? Почему её сейчас нет рядом со мной? Лучше бы не уезжала. Тогда ничего бы этого не было. И всё было бы по-прежнему».
Василий вызвал такси и поехал к тёще. Он был уверен, что Надежда Павловна что-нибудь придумает и спасёт его.
Так и получилось. Выслушав зятя, Надежда Павловна поняла, в чём дело, и позвонила дочери.
— Я всё знаю, — сказала она. — Ты правильно сделала, Катерина. Но! Этого мало. Надо сделать ещё кое-что.
— Что ты хочешь сделать, мама? — испуганно воскликнула Катерина.
— Я знаю, что, — ответила Надежда Павловна. — А вот тебе лучше этого не знать.
— Не смей его трогать, мама! — закричала Катерина. — Это мой муж, а не твой. Если ты хоть пальцем его тронешь, мама, пеняй на себя. Ты меня знаешь!
— Поздно, доченька, — ответила Надежда Павловна. — Поздно. Механизм возмездия уже запущен. Сурового наказания ему не избежать.
В то время, когда мама и дочка разговаривали, Василий сидел за столом напротив тёщи, пил чай и ел блины с малиновым вареньем.
Надежда Павловна выключила телефон и строго посмотрела на зятя.
— Сейчас она позвонит тебе. Делай всё, как она скажет. Понял?
— Всё понял, Надежда Павловна. Сделаю всё.
Катерина позвонила мужу и потребовала, чтобы он сейчас же ехал домой. И чтобы он не садился в первое и во второе такси.
А когда Василий вернулся, Катерина настояла, чтобы он взял отпуск и месяц не выходил из дома. О разводе Катерина уже не думала.
А когда прошло лето и Надежда Павловна вернулась с дачи, они зажили по-прежнему.
А Василий больше не мечтает о своей квартире. Он больше не хочет подолгу оставаться наедине с Катериной, если где-то рядом не находится тёща. Ему страшно.
Автор: Михаил Лекс
