Муж Галины Н. обладал сверхъестественной глупостью, граничащей с тупостью. Он мог испортить любой праздник своими неумелыми замечаниями и шутками, которые транслировал в мир на полном мужском серьёзе.
Однако тупость его была любви не помеха. Галина любила его мощно и сильно, ибо были у него другие достоинства. Точнее одно, но большое — он был добродушный. А это, согласитесь, гораздо круче любого айкью.
В общем, жили они не тужили, формируя свой семейный уклад из вялотекущих будней. И тут вдруг как гром среди ясного неба с пометкой «молния»: едут родственники в Москву, остановится негде, а значит переночуют у них.
Галина восприняла это почти как личную катастрофу. Ещё бы, муж у нее, мягко говоря, своеобразный, а это значит будет позор на всю деревню, откуда она родом.
Смаковать будут его гпупость, слагать о ней легенды, перемывать ему и ей кости и передавать это из поколения в поколение. Но отказать она им не смогла: надо так надо.
И тут, отдадим должное женской смекалке, прибегла Галина к следующей хитрости: решила сказать, что муж заболел. Ну, чтобы завуалировать его глупость. Чтобы молчал он в другой комнате, когда гости приедут, и чтобы это не было подозрительно. Решила она его «наградить» острой вирусной инфекцией.
По ее плану от мужа требовалось только одно — выйти и приветливо кивнуть его родственникам, а дальше идти болеть в их семейную спальню. Всего-то надо ночь пережить, да ночь переждать. «Выдержим, справимся, — наивно решила Галина».
Так и сделала, даже всем гостям маски марлевые в аптеке купила и мужу тоже на морду повесила, чтобы правдоподобнее было. И вот настал вечер Х. Приехали родственники, всем были розданы маски, вышел муж, приветливо кивнул, а дальше…
— Да, мы сами тут все больные, так что не надо никуда уходить! — сказала сестра мужа троюродной сестры Галины по папиной линии. — Да-да, мы сами заразные, так что не страшно, — поддержала ее другая глубокая родственница.
Так маски были сорваны, и тут началось страшное: они начали разговаривать.
Галина вначале пыталась как-то остановить начавшееся общение. Но после фразы мужа: «Если вам не понравится наша еда, то это хорошо. Нам больше достанется», она поняла, что напрасно делать хорошую мину при плохой игре. Шило ведь в мешке не утаишь, как мужа в квартире. Поэтому сидела тихо, пила чай, опустив глаза в пол, и не отсвечивала.
И даже отключила себе слух. Лишь изредка до не долетали феерические фразы мужа, что им, то есть гостям, лучше лечь на полу, так они и пол подогреют и остеохандрозы свои подлечат.
Дамы смеялись, что ещё больше огорчало Галину, потому что на такое шоу она не рассчитывала. Она только считала минуты до их отъезда, и дождалась. На прощание муж им пожелал «скатертью дорожку» и предложил не засиживаться, когда они на эту дорожку присели. Но Галине уже было все равно, потому что позора было не избежать.
Впрочем, вскоре повседневность взяла своё, Галина закрутилась в делах, почти забыв об этих событиях.
Лишь чисто случайно, через месяц она узнала, что вся ее деревня только и говорит о том, какой у нее юморной мужик, просто чудо.
«И где она только такого нашла?»
