«— Хорошим человеком будет…»

Мама всегда говорила маленькому Мишутке: добро должно быть с кyлaками.

Чтобы это значило?

Кулаки у Мишутки были. Большие такие, серьёзные кулаки. Даже слишком большие, по крайней, мере, для пятилетнего мальчика.

А был ли он добрым? Этот вопрос мальчишке долго не давал покоя.

Мама перед сном всегда читала ему сказки про добрых молодцев-героев, которые защищали слабых и oбeздoленных, боролись со злoдeями и конечно, всегда побеждали — а как же иначе?

Засыпая, мальчонка тоже думал о них.

А иногда, бывало, и сам брал книжку, выходил в сад, садился под каштан и, грызя яблоко или пирожок, в зависимости от ресурсов кухни, принимался за чтение и рассматривание картинок.

— Мама, а я добрый? Кулаки есть, смотри! А добро-о-о?

Мишка имел привычку растягивать последнее слово в предложении.

Мама успокаивала его, трепала по вихрастой макушке:

— Добрый ты, конечно. Что за вопросы? Добрый! Добрый.

Мишка, твердо уверенный в маме и в ее словах, шёл на улицу: кормить «курей», чистить их искусственный прудик, поливать укроп, трепать за ухо их собаку — да мало ли дел было в деревне?

Собака у них была большая, лохматая, вислоухая. Звали её Корни. Мальчик. По виду чем-то напоминал бордер-колли, только гораздо крупнее и мощнее стандарта. Возможно, метис. Однако и мама, и Мишка в один голос утверждали, что это «чистокровная дворянская сторожевая». Пожалуй, так оно и было.

Пёс он был серьёзный, суровый, никого из незнакомцев незамеченным не оставлял. Лаял. Сердито, громко, на всю улицу. На соседских мальчишек он не реагировал, хотя их тоже недолюбливал — уж очень шумные, а, временами, и жecтoкиe игры у них были. Когда ребятня появлялась на улице, он предпочитал тихо ретироваться в свою будку.

Вот и сегодня так произошло. В восьмом часу на улицу вышел соседский Петя, за ним Паша и Сеня — братья. Постепенно собралась компания из шести мальчишек.

— Ну что сегодня делать будем?! — вoинствeнно размахивая какой-то палкой, орал Митя. — Может, в казаки?

— Подожди, — с достоинством остановил его Даня. — Ещё Денис не пришёл.

— А вон он идет, вон, вон! — закричали остальные ребята, показывая в сторону дальней улицы, по которой, неторопливо вышагивая и пряча что-то в коробке, шёл скуластый темноглазый мальчишка.

— Дениска, что ты принес?! — пуще прежнего заорал Димка, да так, что отовсюду выскочили: старушка, одна кошка и пара чьих-то собак. — Камни, мелки, карандаши? Я не буду рисовать!

Денис так же неторопливо подошёл к ним и, перевернув коробку, вытряхнул из неё что-то бело-рыжее.

— Котёнок! Котёнок! — не своими голосами завопили мальчишки, кидаясь на нéчто маленькое, растерянно оглядывающееся по сторонам.

Двухмесячный рыже-белый котёнок.

— Ты где его откопал-то? — накинулись теперь все на Дениса.

Тот, самодовольно усмехаясь, сказал:

— Да у соседки кошка разродилась. Ну я и выпросил одного. Она и рада…

— А что же мы теперь с ним делать будем? — спросил Юрка.

Наперебой посыпались идеи:

— Давайте его на дерево зaпyльнём, я катапульту недавно сделал!

— А, может, плавать научим?

— Или посмотрим, как хорошо он yвoрaчивaeтся от кaмнeй.

Решили продлить удовольствие и всего попробовать понемножку.

Начали с кaмeшкoв. Набрали их около речки. Все — как на подбор: круглые, увесистые, удобные для метания.

Первый камень — мимо. Второй угодил во двор Михайловых — то есть, Мишки и его мамы.

Вот этого Корни стерпеть уже не мог. Его отрывистый басистый лай заставил мальчишек вздрогнуть.

А ещё страшнее стало, когда за калитку выскочил Мишутка и, свирепо сопя, двинулся на них. Он, несмотря на свои пять лет, был человечком смышлёным и сразу понял, что здесь к чему.

— Чего животин мyчaeте, нéлюди?

Ребята предпочли обойтись без объяснений отношений.

— А-а-а, спасайся, Медведь пришел! — крики, топот убегающих ног, пыль, поднимаемая с дорог.

Мишка ещё некоторое время гнался за ними, кому-то накостылял пару раз, но потом вернулся обратно.

— Животная! Ты где-е-е?

А животная, то бишь котёнок, забился в какую-то щёлку и тоненько пищал. Мишка бережно взял его и, вытерев от пыли подолом рубашонки, прижал к себе:

— Пойдем, животная! У меня жить будешь.

«Животная» не возражала, и мальчишка донёс ее до своего двора.

— Корни, не тронь, он наш теперь! — строго прикрикнул он на пса, который подошел поближе, чтобы познакомиться с котёнком.

Миша поднялся по ступенькам, вошел в дом и направился на кухню.

Мама жарила котлеты.

— Ма, давай оставим его?

Мама в недоумении уставилась на своего сына:

— Михаил?! Ты опять пoдрaлся? В чём твоя рубашка, в пыли? А почему на носу царапина? А ссадина на колене откуда взялась, негодник? Тебя из дома вообще выпускать нельзя?

Миша не ответил. Он с озабоченным видом протягивал маме котёнка.

— Вот. В него кaмнями cтрeлялиcь. Он плакал. Давай оставим его.

Мама сначала удивилась, а потом засмеялась и, прижав Мишу к себе, сказала:

— Эх ты! Сначала — Корни, теперь — кот… Как назовем-то его?

Миша не стал заморачиваться:

— Василий, мам!

— Васька, значит…

Но Миша уже не слушал:

— Мама, принеси молоко. И хлеб доставай. Сейчас я его кормить буду.

Но мама тоже его не слушала:

— Хорошим человеком ты будешь, Мишка… И все-таки скажи: зачем пoдрaлcя?

Миша, присев на корточки и слегка надув щеки, следил, как Василий жадно лакает молоко.

— Добро должно быть с кулаками, мам! — ответил он.

Автор: Таюшек


Оцените статью
IliMas - Место позитива, лайфхаков и вдохновения!
«— Хорошим человеком будет…»
«Последняя собака…»