Алексей сидел за кухонным столом и смотрел на кубик сахара, который медленно рассыпался на маленькие песчинки на дне стеклянной кружки с горячим чаем. Неотрывно наблюдая за «распадом» сахара, Алексей пытался вспомнить тот день, когда смеялся в последний раз. Не хмыкал, шумно выпуская воздух из ноздрей, не растягивал фальшивую улыбку, еле заметно приподнимая уголок рта, а именно смеялся, закинув голову вверх, зажмурив глаза и хватаясь за живот. Так, чтобы на него оглядывались люди, чтобы они крутили пальцем у виска или, наоборот, тоже вдруг невольно расплывались в улыбках, как будто заражаясь этим смешливым вирусом.
Алексей потёр переносицу и, протянув руку к пульту, включил телевизор. Выбрав в меню вкладку: «Развлекательные каналы», он уставился на экран, помешивая ложкой чай и периодически прикладываясь к кружке.
Уже через несколько минут он поймал себя на мысли о том, что совершенно не понимает, что происходит на экране, так как думает о чём-то своем. О зубе, реагирующем на горячее, о том, что летняя резина его автомобиля доживает последний сезон, о краешке обоев, отклеившемся от стены. Сосредоточившись на картинке из телевизора, он стал внимательно следить за происходящим, пытаясь максимально вникнуть в сюжет.
Через десять минут наблюдений за кривляниями какого-то комика, Алексей поднялся из-за стола и подошел к зеркалу, висящему в ванной. На бледном лице не было и тени улыбки. Между бровей, снизу вверх, лоб прорезала морщина, придававшая выражению его лица хмурый и мрачный вид, уголки рта были опущены вниз, а губы плотно сжаты.
– Да уж… – вздохнул он и направился в комнату.
Задержавшись у книжного шкафа, он пробежался взглядом по корешкам книг. Выбрав среди них самую, на его взгляд, смешную, Алексей развалился на диване и погрузился в чтение. Уже через двадцать минут книга полетела в угол комнаты.
Интернет повеселил его гораздо больше и Алексей даже несколько раз хмыкнул, пролистывая подборку смешных картинок в одном из сообществ. Но засмеяться снова не получилось. Он отложил в сторону смартфон и уставился в потолок. В голову тут же полезли мрачные мысли о старости. Алексею всегда казалось, что старость наступает тогда, когда человек перестаёт смеяться над новым. Над новым фильмом, новой книгой или даже новым интернет-мемом. Человек сам не замечает, как начинает пересматривать старые фильмы, перечитывать знакомые книги и рассказывать друзьям баянистые анекдоты… Но у Алексея была другая беда – его вообще ничего не смешило. Ни старое, ни новое.
Решив, что дома он точно не станет веселее, Алексей накинул на себя куртку, обулся и вышел из квартиры, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом. Сунув руки в карманы и накинув на голову капюшон, он шёл по улице, бросая завистливые взгляды на прохожих, которые смеялись, разговаривая друг с другом или с кем-то по телефону. Он пристально вглядывался в их лица, пытаясь увидеть в глазах и мимике фальшь и обман, но похоже, что им действительно было радостно. Алексею от этих лиц становилось ещё тоскливее. Через несколько минут он понял, что эти улыбающиеся лица начинают его раздражать.
– Чего ты лыбишься? – буркнул он мужчине, который, заложив руки за спину, прогулочным шагом двигался по тротуару ему навстречу.
– А что, нельзя? – опешил прохожий.
– Лыбишься ты чего?! – повысил голос Алексей, исподлобья наблюдая, как расслабленное и добродушное выражение лица его собеседника сменяется растерянным и испуганным.
– Настроение у меня хорошее. И вообще, чего вы ко мне пристали? Хочу и улыбаюсь.
– Хочешь и улыбаешься, значит…
Алексей медленно вытащил из карманов сжатые в кулаки ладони, но тут же поймал себя на мысли о том, что ведет себя как последняя свoлoчь. Причем здесь этот добряк? Нет, это уже слишком.
– А я вот тоже хочу, но не улыбаюсь, – произнес он и, задев прохожего плечом, чтобы хоть как-то выместить свою злобу, направился дальше.
На душе стало еще паршивее. Мало того, что он сам превратился в какого-то угрюмого сыча, так ещё и человеку настроение испортил. В какой-то момент он даже остановился и обернулся, раздумывая над тем, не стоит ли извиниться перед незнакомцем, но тот, решив не испытывать судьбу, уже свернул с тротуара и поспешно скрылся во дворах многоэтажек.
Алексей бродил по городу, внимательно рассматривая всё, что могло бы его развеселить или хотя бы просто поднять настроение. Несколько минут он стоял у детской площадки, наблюдая за играющими и беззаботно смеющимися детьми, пока их мамы не стали перешёптываться и звонить кому-то с озабоченными лицами. Дойдя до парка, он долго смотрел на людей, прогуливающихся по аллеям, поглощающих сахарную вату и искренне хохочущих, когда она прилипала к их носам и щекам. Он даже купил себе порцию, но, не доев, выбросил её в ближайшую урну, а затем долго отмывал в фонтане липкие пальцы, которыми успел измазать свою куртку. Затем Алексей долго стоял у заборчика колеса обозрения и смотрел на людей, выходящих из кабинок – они улыбались и громко делились впечатлениями. Заплатив за вход, он сделал круг, посмотрел с высоты на деревья, облака и видневшиеся вдали ряды многоэтажек, вышел из кабинки и, пожав плечами, зашагал в сторону дома.
Только сейчас Алексей осознал, как много вокруг него весёлых и радостных людей. Они смеялись по поводу и просто так, шутили и радовались жизни, улыбались и хохотали. Раньше он этого не замечал, но сейчас это наблюдение не обрадовало его, а еще глубже погрузило в пучину мрака и депрессии. Оказалось, что у смеха есть и другая сторона. Жизнерадостного человека он делает веселее, грустного же ещё сильнее вгоняет в тоску.
Добравшись до своего дома, Алексей сел на скамейку, стоявшую у подъезда и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза. Домой заходить не хотелось, но не хотелось и оставаться на улице. Не хотелось вообще ничего. Просидев без движения несколько минут, он вдруг ощутил на себе чей-то взгляд. Осмотревшись по сторонам, он не обнаружил поблизости ни одного человека, кроме нескольких старушек у соседнего подъезда, но тем, судя по всему, до него не было никакого дела. Пробежавшись взглядом по окнам домов, он и там не увидел никого, кто мог бы проявить к нему интерес. Но ощущение наблюдения не пропадало. Алексей заёрзал на скамейке и даже скинул с головы капюшон. Покрутив головой во все стороны и снова никого не обнаружив, он решил всё же зайти домой. Поднявшись, он сунул руку в карман, вытащил связку ключей, но не удержал в руке и связка со звоном полетела на асфальт. Нагнувшись за ней, он наконец увидел того, чей взгляд доставлял ему такой дискомфорт.
В нескольких метрах от него, прямо в цветочной клумбе, за которой ухаживала старушка с первого этажа, сидел кот. Таких обычно пренебрежительно называют помойными котами — впалые бока, свалявшаяся шерсть, многочисленные шрамы на морде, опущенные вниз усы и тонкий обвислый хвост. Кот сидел на земле и смотрел на человека серьёзным и даже суровым взглядом. Нет, в нем не было ни желания вызвать жалость, ни попытки растрогать человека своим внешним видом, ни просьбы погладить. Он просто пристально смотрел на Алексея, а Алексей смотрел на него.
– Ты-то чего серьёзный такой? – спросил человек.
Кот моргнул и дернул кончиком хвоста.
– Тоже ничего не радует, да?
Кот снова промолчал. Алексей поднял с асфальта ключи и подбросил их в ладони.
– Ладно, пойдём. Есть, наверное, хочешь…
Он открыл дверь подъезда и жестом предложил коту войти. Тот бросил еще один суровый взгляд на Алексея и, нисколько не смутившись, неспеша направился внутрь. Проходя мимо человека, он наступил лапой на его ботинок, а через несколько шагов остановился и обернулся, будто бы раздумывая – извиниться перед ним или не стоит.
– Да ладно, бывает, – махнул рукой Алексей и, закрыв дверь подъезда, зашагал вверх по ступеням.
Кот остался жить у человека навсегда. Нет, после этого события Алексей не стал весёлым и жизнерадостным, он не превратился вдруг в добряка и весельчака. Алексей остался таким же угрюмым и мрачным, каким и был до этого. Таким же остался и кот – суровым, серьёзным и молчаливым. Но теперь когда они оба сидели на кухне – Алексей за столом, размешивая сахар и наблюдая за тем, как растворяются в воде его кристаллы, Кот на подоконнике, пристально рассматривая улицу за окном – они иногда встречались взглядами и, кажется, понимали друг друга. Возможно даже, что понимали гораздо лучше, чем те, кто умел улыбаться по-настоящему.
Автор: ЧеширКо
