Помню ли я детство свое? Как и все, наверное — лишь какие-то фрагменты, неясные образы. Много уже воды с той поры утекло. Но вместе с тем, сохранилось какое-то особое чувство. Словно далеко-далеко ждет меня мое детство, ждет, что когда-то я непременно вернусь в те места. Вернусь и встречу там своих родных и друзей, таких же, какими они были тогда, и сердце мое наполнится теплотой, спокойствием и радостью.
Раннее июльское утро. На столе, стоит крынка парного молока, а в тарелке лежит краюха ржаного домашнего хлеба, накрытая чистой тряпицей.
Окно распахнуто, и легкий свежий ветерок едва колышет занавески.
В воздухе еще не растаяла ночная прохлада. Солнце уже взошло над черной кромкой дальнего леса. Из окна видно, как густой туман, ночевавший в низине на краю поля за деревней, на глазах редеет.
Тетушка моя, зябко поеживаясь, и зевая, выгоняет со двора корову, которую уже подоила. Корова, грузно покачивая боками, величаво и не спеша выходит за ворота. «Рабочий день» ее начинается рано.
Вдоль деревенской улицы — пыль столбом, слышен топот сотен копыт, да окрики деревенского пастуха, ведущего коров на росистые, сочные луга за околицей.
Как только стадо скрылось в конце широкой улицы, и пыль осела, осмелевший, черно-красный с зеленоватым отливом петух, хлопая крыльями взгромоздился на плетень. Поглядев по сторонам, приосанился, и, начал было свое «Ку-ка-ре-ку», но после «ре» осекся, и сконфуженно спрыгнул вниз.
Рябые и белые куры с пушистыми комочками цыплят деловито что-то выцарапывают в пыли у палисадника. Они внимательно рассматривают свои находки поочередно то одним, то другим глазом, потешно поворачивая голову.
Соседская бабка Мотя, с длинной хворостиной, погнала своих гусей к дальнему оврагу, на дне которого есть небольшой прудик, поросший осокой. Гуси забавно семенят, кривоного переваливаясь на коротких лапах и вытянув шеи. Самый драчливый из них, от которого и мне иногда доставалось, зашипел, расправил крылья, и попытался ущипнуть на ходу местного почтальона. Тот, на своем, еще довоенном велосипеде, с большущей сумкой через плечо, едет на почту.
— Смотри, Матрена, — кричит он, грозно блестя стеклами круглых очков,
— Уйми своего бaндита, а то я за себя не ручаюсь!
Впрочем, добродушного почтальона, не боятся даже мухи, которые тоже проснулись, и, осмелев, уже не прочь отведать ржаного хлебушка с парным молоком. Я с сожалением закрываю окно. На небе — ни облачка.
День будет жарким…
Автор: Виктор Титов
