Прошло немало времени, прежде чем Лена вновь оказалась в Ратоборске. С каждым годом ее влекло сюда все настойчивее. И наконец в один из отпусков она решила съездить в родной город.
Проходя мимо крайнего дома, Лена вдруг вспомнила, что здесь жила мать одноклассницы Людмилы с внуком, и, глянув во двор, невольно остановилась. На крыльце, сидела сгорбленная старуха.
Поодаль на песке играл мальчик лет четырех. Неожиданно засмеявшись, он кинулся к крыльцу, держа в вытянутых руках синего матерчатого зайца. Подбежав, малыш стал что-то быстро говорить старухе.
Однако при этом он так громко, заливисто смеялся, что слов разобрать было невозможно. Вдруг малыш заметил Лену и, умолкнув, с любопытством уставился на нее.
Старуха тоже повернула голову к калитке. И тут Лена, хотя и не без труда, признала в ней ту седовласую женщину, которая просила ее когда-то отнести молоко на соседнюю улицу. Но как же изменилась она с тех пор!
Они молча долго смотрели друг на друга.
— Заходи, дочка…
Прежде чем произнести это, старуха несколько раз с шумом вобрала в себя воздух.
Помедлив, Лена приоткрыла калитку и вошла во двор.
— Здравствуйте…
В ответ старуха лишь молча покивала головой.
— Как тебя зовут? — спросила Лена мальчика.
— Женя…
— А ты кто?
— Я?..— Лена не сразу нашлась что ответить.
И тут старуха хрипло проговорила:
— А я признала тебя Лена.
— А Люся-то моя так и пропала… Видно, yмру, не дождавшись… А это внучок Люсин.— Старуха погладила по голове прижавшегося к ней Женю.— Я-то ему прабабка…
Ей явно хотелось выговориться, но сил было мало, и поэтому после каждой фразы она вынуждена была останавливаться, часто облизывая сухие, сморщенные губы и при этом глубоко и трудно дыша.
— Вот без отца, без матери растет… Ты поди поиграй, Женечка… Поиграй, милый… А мы покуда с тетей поговорим…
Мальчик, помедлив, отошел к куче песка, однако, играя, то и дело взглядывал на них.
— Витя, внук-то мой перед армией дружил с его матерью — с Лизкой,— негромко сказала старуха, показывая глазами на Женю.— А как взяли Витю в армию, тут вскорости я и узнала, что в тягости она… Написала Вите. А он, паршивец, отвечает: не мой, дескать, у ней, говорит, окромя меня, другие были… Как Лизка родила, я ее навестила. А она и не глядит на меня… Гостинцев моих не берет… Потом я узнала: отказалась она от сыночка своего… Сама в другой город укатила, а Женю в приют отдали… Собралась я туда, посмотреть хоть, какой он из себя-то…
— Приехала, глянула.— Губы старухи судорожно затряслись, и она несколько секунд не могла произнести ни слова. Наконец, сделав усилие, проговорила: — Глянула это я: ну есть Витя! Да, милые, говорю, какой же он сирота! Правнук он мой! Отдайте, говорю, мне его!.. Карточки им Витины возила. Насилу согласились… Своему написала: что ж ты, негодник, делаешь сына сиротой сделал?! А он, паршивец, в укор мне и вовсе домой не вернулся: на стройку завербовался — нянчи, дескать, сама, а я вроде как ни при чем!..
Теперь на Севере… Деньги иногда шлет: то десятку, то двадцатку… Но все больше открытки по праздникам… А про сыночка ни полслова…— Старуха опять надолго замолчала. Потом заговорила снова, глядя куда-то вдаль:
— Я тебе сознаюсь, иной раз будто уж и не рада, что взяла его… Ведь из-за него Витеньки я лишилась — поддержки моей единственной… Да и мое ли дело с дитем возиться? Руки, ноги не в ладу со мной. Поверишь, еле до калитки дохожу. Ноги будто палки — не гнутся. И все хужее и хужее мне… И как дальше быть — ума не приложу… Впору обратно его в приют везти. Да душа протестует: присохла к нему — отрывать больно…
Лена, взволнованная ее рассказом, продолжала стоять перед ней, словно ожидая продолжения. Она растерянно оглянулась на мальчика. Его взгляд — пристальный, не по возрасту пытливый — поразил и даже немного смутил Лену. Но она заставила себя подойти к Жене.
Присев рядом, ласково потрепала его по волосам. В глазах мальчика сверкнул радостный огонек. Вскочив на ноги, он отбежал к крыльцу и, возвратившись, протянул ей синего зайца.
Тронутая его неожиданным порывом — ведь это была, как успела она заметить, единственная его игрушка! — Лена подхватила Женю на руки. И он не только не заупрямился, а, наоборот, обвив руками ее шею, приник теплым лбом к ее щеке.
Прикосновение мальчика было таким искренне-доверчивым, что у Лены от волнения выступили слезы. Она почувствовала, что готова стоять так очень долго, впитывая запах его мягких волос, ощущая на своем лице его легкое дыхание.
Внезапно что-то холодное коснулось ее руки. Лена, вздрогнув, обернулась: перед ней стояла старуха. Это ее пальцы ожгли ее холодом. Однако Лена тут же забыла об этом — настолько ее поразили глаза старухи: еще недавно сонно-поблекшие, они теперь были полны живого огня и какой-то безудержной радости.
Губы старухи непрестанно шевелились, словно она что-то пыталась, но никак не могла произнести. Лене показалось, что она хочет о чем-то попросить ее, и, желая помочь ей, она как можно мягче спросила:
— Что?
Не ответив, старуха перевела взгляд на Женю, и Лена увидела, как резко изменилось выражение ее глаз — в них теперь были боль и отчаяние. И сознание Лены неожиданно пронзила догадка, показавшаяся ей невероятной. Ее душевное смятение, видимо, тут же передалось глазам, что сразу заметила старуха.
С мольбой глядя на Лену, она, как бы подбадривая, торопливо затрясла головой. При этом губы ее судорожно задергались, а из груди вырвалось хриплое клокотание, похожее на всхлипывание.
Женя тоже, казалось, о чем-то догадывался и испытующе смотрел то на Лену, то на старуху. Наконец той удалось чуть унять дрожь в губах, и, глядя на мальчика, она прерывисто проговорила:
— Это… мамка… твоя…
Женя пристально посмотрел на Лену, затем с сомнением — на бабушку, снова — на Лену и вдруг слабо улыбнулся ей, с надеждой ожидая ее ответную реакцию, которая и должна была все определить для него. Увидев эту робкую улыбку, полные тревожного ожидания мальчишеские глаза, Лена порывисто прижала Женю к себе.
Через минуту она вспомнила о старухе. Та по-прежнему стояла перед ней. Впалые щеки ее были влажными от слез, но глаза, устремленные на мальчика, казались сухими.
Когда ее рука потянулась вдруг к Жене, Лена испуганно прижала его еще крепче к себе: успев за эти секунды свыкнуться с мыслью, что мальчик теперь неотделим от нее, она уже как бы предъявляла на него права, и малейший намек на то, что его могут отнять у нее, вызвал ее протест.
В тревожном ожидании следила Лена за рукой старухи и вздохнула с облегчением, когда та, перекрестив мальчика, устало опустилась на крыльцо…
Разве можно оставить этого мальчика с совсем больной и старенькой бабушкой, и тем более отдать его в детдом, — думала Лена. Не имея своих детей, она приняла решение усыновить Женю.
А маленький Женя был рад и счастлив, что к нему приехала мама. Он обнимал своими ручонками ее за шею и шептал на ухо: «Ты моя мама, да?» Лена ответила: «Да, сынок, твоя мама, мы теперь всегда будем с тобой вместе.»
