Бедный дедушка не мог сдерживать слез собирая вещи. Сын обманом отобрал дом и отвез в дом для престарелых.
— Как же мне надоело его ворчание уже! Делай ты что хочешь с ним!
— А мне что делать?
— У меня и так детям места больше надо! А он ходит постоянно, пыхтит недовольный что-то! Вчера, вообще, воду разлил на пол, малой чуть не поскользнулся!
Думай, сестричка, думай! Я же просто выкину его на улицу!
Евгений Андреевич и не заметил даже, как на глаза навернулись слёзы. Он слышал, как Веня, его младший сын, разговаривал с Таней, старшей дочерью, и прекрасно понимал, что говорят о нём.
Евгений Андреевич хоть пока и не стал немощным, но доставлял неудобства своим детям. Он давно это чувствовал, понимал он в душе, что у них своя семья, но тяжело было принять это. Евгений Андреевич делал всё самостоятельно, он даже стирал себе сам и кушать мог приготовить, вот только невестка не пускала его к плите, ругалась и говорила, что на кухне ему делать нечего.
— Я вам еду приношу! Что ещё надо? Я не собираюсь за вами плиту потом отмывать и стол!
— Я ведь помою всё за собой! Ты не волнуйся так, Катенька!
Хотелось мужчине макароны по-флотски очень, такие, как в былые годы. Он прекрасно готовил это блюдо, и его жена часто называла его лучшим поваром. Вот только уже пять лет прошло, как не стало жены. Заболела она и покинула тех, кто любил её. Только с небес за ними приглядывала и, наверное, была разочарована, потому что когда-то дружная семья без неё стала разваливаться.
Дочка почти не приезжала, а сын со снохой стали во всю командовать в доме и не обращали на старика практически никакого внимания.
Сын часто косился на отца, когда тот приходил в зал, чтобы посмотреть телевизор. Он демонстративно вставал с дивана и уходил, давая старику понять, что его компания неприятна. А однажды Вениамин принёс отцу какой-то маленький телевизор в комнату и наушники.
— Вот, батя, будешь теперь тут смотреть! И ходить никуда не надо! Еду тебе принесём, а телик теперь тут смотреть можешь. Только наушники включать не забывай, чтобы не мешать нам. Я работаю в кабинете, и бубнёж из-за стены будет только отвлекать.
— Ну есть у тебя телик в комнате, что не сидится-то?
Давно Евгений Александрович почувствовал, что не нужен своей семье, вот только не понимал, за что же они так к нему относятся. Он же всегда ради них жил, всё что ни делал, ради семьи.
Сын после смерти матери сказал, что в квартире им тесно стало, а так как отец в большом доме один остался, то жить они с ним будут. Квартиру решили сдавать. И вот теперь он хотел прогнать отца из собственного дома. Слёзы всё-таки скользнули по щекам.
Знал Евгений Александрович дедушку одного, так у него дочь попросту не могла дать должного ухода отцу из-за проблем со здоровьем. Она потому его и отвезла в дом престарелых, забирала на праздники домой и ездила к нему часто, привозила Евгению Александровичу и его жене приветы от отца.
Вот только давненько никто из знакомых не заходил. Катя дала соседям понять, что не рада их в гостях видеть. Что теперь они тут с Вениамином и детьми живут, и не собираются устраивать проходной двор.
— Надо, так звоните Евгению Александровичу, а шастать сюда не надо. Украдёте ещё что, а мы потом ищи виноватого!
Так и растерял мужчина все связи с теми, кого раньше считал своими друзьями. И не они в этом виноваты были.
Спустя три дня приехала Таня. Она вошла в комнату отца и начала теребить пальцы на руках. Присев на стул рядом с кроватью, на котором он отдыхал, она не решалась посмотреть ему в глаза. Наверное, стыдно стало отказываться от отца. Помнила, наверное, как он её на шее носил, как пел ей колыбельные и рассказывал сказки, возвращаясь с работы, потому что она больше любила проводить время с папочкой и сильно скучала по нему.
— В общем, выбора другого нет. Ты, главное, пойми нас правильно… У каждого из нас своя семья. Не могу я тратить на тебя время, у меня же дети. Да и у Вениамина тоже. В общем, у тебя есть полчаса, чтобы вещи собрать. Я уже обо всём договорилась и записалась, так что опаздывать нам нельзя.
Таня вышла из комнаты. Она разговаривала с братом на повышенных тонах и говорила, что если бы он не подсунул отцу документы, согласно которым дом перешёл в дарение Вениамину, то, возможно, она и не пошла бы на это.
— И домик получил, и отца выкинул на улицу! – возмущалась Таня.
— Ой, а ты бы на моём месте по-другому поступила, да? – почти кричал на неё Вениамин.
— Это совсем не твоё дело!
— Я с ним жил вон сколько лет. Ухаживали, пока он еду ронять на пол не начал и воду проливать. А следующим что будет? В штаны гадить начнёт, а Катьке убирать всё это?
Евгений Александрович не знал даже, что подписал договор дарения.
Ему на подпись приносил Вениамин документы как-то, говорил, что это для того, чтобы он сам коммунальные оплачивать мог, чтобы отца не дёргали, а тот – доверчивая душа – поверил. И ведь не заподозрил неладное даже из-за того, что тогда и Надюшка из нотариальной конторы присутствовала. Ему просто сказали, что так теперь надо, такие законы. Только сейчас понял, что его обвели вокруг пальца. Сколько же, интересно, он ей заплатил за такой обман?
Не было у него ничего теперь оказывается, и спорить теперь было бессмысленно. Просто принять всё, как неизбежное. Слёзы застилали глаза. Евгений Александрович понимал, что выбора ему не оставили, что теперь уже нет дороги назад. Нужно просто собрать вещи. Он взял кольцо своей жены, которое хранил после её смерти, их свадебное фото, на котором счастливые молодые мечтали о жизни до глубокой старости в доме со своими любящими детьми и внуками, и собрал вещи, в которые обычно одевался. Он ничего не сказал сыну на прощание, даже не посмотрел в его сторону.
Сев в машину дочери, мужчина просто опустил голову. Ему горько было прощаться с домом, тяжело потерять то, что возводил по кирпичику, можно сказать.
Но тяжелее всего было принять то, что теперь он остался один. Не было у него больше семьи, потому что дети отказались от него, а внуки… Те смотрели на пример своих родителей.
Они ещё были детьми и многого не понимали. Хоть так и случилось с ним, Евгений Александрович молил Бога, чтобы с его сыном и дочерью не поступили бы в итоге точно так же, как и они сейчас.
Выйдя около дома престарелых, мужчина повёл плечами, потому что сильно устал сидеть в одной позе.
— Ну давай уже! Мы опаздываем, а мне ещё надо столько успеть всего! У Юры же День рождения сегодня, если ты не забыл!
Юра и Таня были женаты уже много лет. Вот только о Дне рождения зятя Евгений Александрович забыл совсем. Вылетело у него из головы всё, когда услышал разговор сына по телефону. Готовился он морально к тому, что случится дальше.
— Стойте! Евгений Александрович! – послышался за спиной мужской голос, когда мужчина поднимался по ступенькам крыльца. Он остановился и обернулся.
Таня начала нервничать и недовольно цокать языком.
— Как же так! Вы не ходите туда! Поехали ко мне! Если бы я знал, что вы своим детям не нужны, я бы вас к себе забрал! А как услышал разговор Вениамина с женой за забором, узнал куда вас везут, и сразу следом рванул, боялся, что не успею!
Мужчина узнал Пашку, соседского парня. Павлу не повезло с семьёй. Родители у него были алкоголиками, до ребёнка им дела не было никакого. Паша на семь лет моложе Вениамина был, подружиться у них не вышло, Вениамин всё нос воротил.
Но сам Евгений Александрович взял мальчика под своё крыло. Он многому обучал его, заботился о нём. Жена мужчины угощала мальчика вкусными пирожками. А когда он подрос и в армию ушёл, то родителей его не стало. Так даже похороны Евгений Александрович взял на себя. Пашка потом вернулся, отблагодарить всё пытался, деньги вернуть, но мужчина не брал.
Он продолжал всё так же общаться с парнем, помогал ему машину ремонтировать, вместе с ним на рыбалку ходил, потому что у сына тогда уже появились свои интересы, и он не особо стремился общению с родителями. А потом Пашка в город на работу устроился, и общение как-то свелось на нет. И вот теперь он стоял тут и смотрел на Евгения Александровича.
— Так у меня же нет ничего, Паш. Что я могу тебе дать кроме пенсии своей мизерной? Правы дети – мне теперь здесь доживать надо остатки дней своих.
— Не правда! – заступился Павел, а в уголках его глаз блеснули слёзы.
— Вы мне отца заменили. Вы в своё время столько всего дали, сколько никто другой не дал. Вы помогли мне не сломаться, не стать таким как родители! Не знаю, в чём умысел детей ваших, но я вам не просто крышу над головой предлагаю! Я семью предлагаю вам.
Таня уже хотела начать ругаться. Она говорила отцу, что они опаздывают, что он не должен слушать этого психа, потому что он чужой и заботиться о нём не станет.
— Вышвырнет тебя на улицу, а мне опять пороги тут обивать и добиваться того, чтобы тебя приняли? – ворчала дочь.
А Павел смотрел искренне на мужчину и качал головой.
— Вы мне как отец, дядь Жень! Не могу я позволить вам вот здесь оказаться. Вы же тут совсем ослабнете! Жить смысл потеряете! А у меня семья! Дети только рады будут тому, что у них дедушка появится.
Немного посомневавшись, Евгений Александрович спустился вниз и ушёл с Павлом, слушая как дочь кричит, что больше она договариваться не будет, даже если отец окажется на улице.
Мужчина плакал от того, что неродной человек оказался ему куда ближе детей, которых он так сильно любил.
Жена у Павла оказалась такой же доброй, как и он сам. А их детки стали называть Евгения Александровича дедушкой и проводили с ним много времени.
Мужчина стал потихонечку крепчать. У него словно появились силы для новой жизни.
Он сам вызывался сходить в магазин и оставался один с детьми Павла. Он рассказывал им сказки о доброте, мире и любви, и они с удовольствием слушали его.
А его дети так ни разу даже и не позвонили своему отцу, чтобы узнать, как у него дела.
Автор: Лемаръе
