«Прости, Маша! — заливался Федя слезами, — бес попутал, никогда такого больше не повторю! Детьми клянусь, прости! Нету мне без тебя жизни!»
Жена жалостливо смотрела на него, поглаживала сотрясающуюся от горького раскаяния спину и приговаривала: «Ну, ладно, пришёл же. Значит, всё хорошо. Не плачь!».
А сама думала: «Странно, раньше меньше, чем на две недели, не уходил. А в этот раз — всего два дня. Я и не ждала его так быстро. Даже щи не сварила».
Вторя её мыслям, старший сын оторвался от своих тетрадок и философски заявил: «Пап, ты на этот раз чего-то рано. Выперли что-ли?»
Стенания прекратились, и отец строго посмотрел на сына. «Да, совсем большой, — подумал он, а вслух сказал, — цыц, мелочь! Молчать, когда взрослые разговаривают».
«Что-то сын совсем перестал меня уважать, — думал он, — это всё — её воспитание! Давненько я его не учил! Надо как-нибудь заняться».
Но мальчик не унимался: «Мам, и что? Опять простишь? Я тут в книжке одной прочитал, что предатели не меняются, у них натура предательская, иудина».
«Ну, это уж слишком! — Федя вскочил, одной рукой замахнулся на сына, а другой второпях пытался снять с себя ремень. — Сейчас я тебе покажу!»
«Чего покажешь то? То, что тёте Тане показывал?».
Папаша задохнулся от возмущения и хотел было наброситься на сына, но наткнулся на взгляд жены, спокойный, усталый и какой-то другой, неродной.
«Да вы чего? С ума посходили? Подумаешь, мужик отдохнул пару дней! Трагедия что-ли?»
Жена повернулась и пошла на кухню, мимоходом бросив: «Есть будешь?». Она шла и думала: «А сын то каков? Вырос.»
Федя потащился в кухню и сел за стол. Маша молча разогрела вчерашние котлеты, порезала хлеба, выложила помидоры и села рядом.
«Нам надо поговорить, — тихо, но твёрдо начала она, — ты сам видишь, дети растут. Раньше твои выходки были только нашим с тобой делом. Я могла прощать или затаить обиду, в любом случае это было только моей проблемой. Но всё изменилось.
Я не говорила сыну, где ты. Он сам как-то узнал. Шила в мешке не утаишь. Городок то маленький. У Татьяны дети в ту же школу ходят. Наверно, там и разболтали про то, что у них дядя Федя ночует.
Я не позволю, чтобы мой сын рос с ощущением, что его отец — предатель. Я предпочту, чтобы у него совсем не было отца. Ты меня понял?
И попробуй его наказать или что-нибудь сказать. Получишь от меня по полной. А сейчас иди, мойся и ложись спать. И что бы не слуху, не духу! Я тебя предупредила. Больше не прощу!»
