В четвёртом классе на торжественную линейку, посвященную Дню знаний мы с моей подругой Танькой Котовой не попали.
Я зашла за ней в бантах размером с капустный кочан (помните, их называли «розочкой» — набирали на нитку длинную капроновую ленту для волос и потом стягивали гармошкой, а потом формировали такой пышный шар из неё?) и невероятно красивом школьном платье с юбкой в мельчайшую плиссировку. Воздушном белом фартуке,белых ажурных гольфах с висячими бомбошками (мама привезла из Риги, в Барнауле таких роскошеств не добыть было). И с букетом астр, хотя я всегда страстно желала гладиолусы, но мне их, в виду потрясающей криворукости и полоротости не доверяли — ломала я их на третьей секунде, папа засекал. Но и астры тоже ничего были. Красивые.
Таньку бабушка тоже здорово нарядила. Но помимо наряда она ещё и волосы ей заплела короной и вплела в косы красивые атласные ленты. И тоже астры. Гладиолусы не доверяли и Таньке тоже, не зря же мы с ней были закадычными подругами.
Мы могли бы поразить всю школу своей красотой и убранством, но не случилось. Зачем, уже не помню, мы поперлись не проторенной дорогой, асфальтовыми путями, а через старый заброшенный двор большого двухэтажного деревянного дома, который расселили давно, но все никак не сносили.
Короче, провалились мы во дворе того дома в погреб. Он был прикрыт куском шифера. Ну и… 
Нет, не убились и не переломались, но извозились как два свинопотама. И не могли выбраться сами. Глубок был погребок.
Мы немного поплакали, а потом начали представлять себя пионерами-героями и плакать уже не хотелось. Мы всë слушали, не пройдет ли кто мимо нас этим двором и не поможет ли выбраться из затвора. Но дураков больше в тот день не нашлось.
Вечером нас нашла служебная собака. По тревоге было поднято пол города милиции. Пропали дети! Не пришли на линейку и не вернулись домой!
Собака села у ямы с затворницами и начала лаять. В погреб посветили очень сильным фонариком. На дне его сидели две чумазые дурищи с астрами в руках. Несломленные!)
Почему нас тогда не yбили, я не знаю.
Но в тот замечательный чудесный школьный год в моей характеристике, правда ненадолго, появилось определение :»Склонна к бродяжничеству» и форменное платье пришлось носить обычное, потому, что рижское испачкалось чëрной погребной жижей настолько, что восстановлению не подлежало.
Зато мы с Танькой Котовой поняли, что способны на подвиг и сможем стать даже партизанами во время войны, потому, что за весь день в этом погребе мы поплакали всего один раз.
Автор: Ульяна Меньшикова
