Мишка рос маленьким и болезненным.
Я даже не помню времени, когда бы он подолгу ходил в сад, когда в доме не пахло лекарствами от кашля и не слышалось его бесконечное шмыганье.
— Витамины нужны. И на море хорошо бы свозить, — советовал участковый врач – пожилой и уставших от длительной практики мужчина.
Мама вздыхала – когда еще этот отпуск? А витамины – что тут говорить, если на них у Мишки аллергия? А фрукты в нужном количестве нам не по карману.
В середине октября я пришла к нему в комнату, нащупала под одеялом тонкую и горячую из-за повышенной температуры ручонку и легонько сжала ее:
— Спишь?
Мишка повернулся ко мне – ночь обострила и без того худенькое лицо, сделав его трагично-чахоточным, как в романах Достоевского. Сердце у меня сжалось.
— Ты письмо Деду Морозу-то написал? — спросила.
Мишка покачал головой, вздохнул.
— А вот и зря, — настаивала я. — Хочешь, вместе напишем?
Он прикрыл глаза, пожал плечами:
— Ничего не хочу, Бусенка.
«Бусенка» — это я. Брат так меня с рождения зовет. А вообще меня Василисой зовут.
— Ну, как так не хочешь. — удивилась я. — Конфет. Игрушек? Конструктор?
Мишка качнул головой и затих. Я решила – задремал. Посидела так рядом с ним еще какое-то время, прислушиваясь к неровному дыханию брата, и собралась уже уходить, когда Мишка спросил:
— Бусенка, а Дед Мороз все-все может?
— Пожалуй, что не все. Но многое. Ты придумал, чего загадать?
Мишка снова качнул головой, вздохнул:
— Я подумаю.
Мне показалось, что он специально так сказал, чтобы отделаться от меня. Я не стала его мучить, потому что решение пришло само – ворвалось в мою жизнь полуночным звонком одноклассницы:
— Васька! Семеро!
Я спросонья не сразу сообразила, о чем речь. Но когда сообразила, подскочила в кровати:
— Уже?
— ДА! – подруга визжала от восторга. —Три палевых, четыре шоколадных. Две девочки, остальные – пацаны! Васька, у меня мимиметр зашкаливает, я не могу…
— Фотку хоть пришли!
Подруга прислала. Размытое, по-домашнему неприбранное фото, на котором на чистой подстилке подремывала Дунья — двухгодовалая самка лабрадора и новоиспечённая мама семерых сморщенных и голохвостых лабрадорчиков. У меня губы растянулись в улыбке и на глазах навернулись слезы — вот оно, мое спасение.
— Машка, я к тебе завтра приду!
Подруга запротестовала:
— Нельзя! У Дуньки молоко пропадет, она нервничать будет. И прививки малышам надо поставить. Через неделю приходи!
Неделю я маялась, вымогала фото и видео щенков, караулила подругу. Но Машка оказалась кремень – не подпустила меня к детенышам до положенного срока.
Я сразу заметила ЕГО – увальня с крепкими короткими лапами и черным влажным носом. У него была красная ленточка и по документам он значился как Сальваторе Диамант. Он первый приковылял ко мне. Первым попробовал на зуб носок моего ботинка. Первым тоненько тявкнул. И не отходил от меня всякий раз, как я приходила. А приходила я часто.
— Как думаешь, твои мама с папой согласятся отдать меня Ватрушку, — так я по-свойски называла Сальваторе Диаманта. — Мне кажется, появись в нашем доме щенок, Мишка пойдет на поправку.
Подруга пожимала плечами и обещала поговорить. Так прошел ноябрь и больше половины декабря.
Щенкам поставили положенные прививки и вывесили объявление о продаже. Когда я услышала сумму, у меня зашлось сердце – таких денег у нас никогда не было. Я вздохнула и постаралась поскорее попрощаться. С Ватрушкой прощалась дольше всех, обнимала и целовала черный влажный нос.
Понимала, что щенка мне не видать.
А днем тридцать первого декабря позвонила Машка.
— Вась, мама с папой сказали, что это будет свинством с нашей стороны, не отблагодарить тебя за помощь с щенками. Ты и кормила, и помогала убирать, и ночами сидела, когда Дунька заболела. Приходи, выбирай любого…
У меня часто-часто забилось сердце:
— А Ватрушку… его уже забрали?
Машка замялась:
— Сегодня должны забрать, Вась. Его первым забрали, оставили у нас до Нового года, на передержке.
Я заплакала. Ватрушка теперь чей-то, а не мой.
Машка понимающе вздохнула:
— Ну ладно тебе, остальные тоже милахи, Вась.
Мы договорились на первое января – мне нужно было свыкнуться с тем, что Ватрушку я больше не увижу, не уткнусь в его шелковую, пахнущую ванилью шерстку, не поглажу теплую макушку. Я хотела прийти к Машке тогда, когда его уже не будет. Мишка не понял, отчего я такая грустная, старался меня развлечь, заглядывал в глаза. А ровно в пять минут первого раздался стук в дверь.
— Эге-гей! Есть кто дома?! — громыхало за дверью.
Я распахнула ее – на пороге стоял Дед Мороз со Снегурочкой. Яркие, запорошенные снегом и раскрасневшиеся. Шумно смеясь, пританцовывая, они ввалились в квартиру, Снегурочка захлопала в ладоши и подмигнула мне. Я с подозрением уставилась на ряженых.
— С Новым годом! – прогремел Дед Мороз. — Есть в доме мальчик Миша и девочка Василиса?
— Есть! — Мишка с любопытством выглянул из-за меня, схватил за руку и притянул к себе: — Это всамделишный Дед Мороз?
— Похоже на то, — в тон ему прошептала я.
— А стихи вы знаете, мальчик Миша и девочка Василиса?
Мишка охотно кивнул и выступил вперед:
— К нам на елку, ой-е-ей, Дед Мороз пришел живой… — начал он декламировать заготовленный для садиковой Ёлки стих. Я начала ему помогать, проговаривая через строчку текст.
Стоило мне заговорить, мешок в руках Деда Мороза качнулся и залаял.
— О-о, какой хороший стишок вы мне прочитали. От него даже игрушки мои ожили! — удивился Дед Мороз и поставил на пол мешок.
Внутри оказалась корзина, а из нее… Повизгивая и виляя хвостом выскочил Ватрушка и бросился ко мне и стоявшему рядом со мной Мишке.
— Собака! — закричал Мишка и бросился обнимать щенка.
Я протиснулась к Снегурочке:
— Маш, его же забрать должны были, — прошептала.
Подруга махнула рукой:
— В последний момент отказались, мама у них все-таки против и терпеть грязь и какашки не желает. И папка мой говорит – значит, судьба!
— Машка, Валерий Дмитриевич… спасибо, — наблюдая, как носится Ватрушка с братом друг за другом, я заплакала.
Подруга кивнула на «Деда Мороза», тот подошел к нам со спины, обнял за плечи:
— С Новым годом, Василиса! — прошептал. — На здоровье!
Уж не знаю, что там приключилось в ту новогоднюю ночь, но с тех пор Мишка не болеет.
Автор: Евгения Кретова «Новогодний подарок»
